Личная жизнь генерала

А утром её перевели… на телефон. Она должна была отвечать на звонки. И хотя график её работы не сменился, уставать она стала меньше. Начальство разговаривало с ней вежливо. Зарплату подняли чуть ли не вдвое.

Она сразу сменила комнату на квартирку. Небольшую, но в хорошем районе, недалеко от клуба, чтобы удобно было ходить на работу, а ещё чтобы видеть, когда Георг приедет на тусовку. Но он не приезжал. Прошёл месяц, прежде чем он снова появился в клубе.

В тот день директор приказал ей остаться.

Она скучала в своём кабинете. Напарница по имени Флора уже пришла и занялась работой. А Бьянке сказали привести в порядок бумаги: старые выбросить, новые рассортировать. Девушки болтали, когда не было звонков. Флора оказалась большой сплетницей.

Посетитель не стал стучаться, он просто распахнул дверь и коротко отдал распоряжение Бьянке:

– Пошли.

Ни здрасьте, ни до свидания.

– Куда? – она удивлённо посмотрела на Георга.

Он слегка по-собачьи склонил голову, словно пытался сообразить, а что сейчас было. А потом медленно, как человек, который учится говорить, пояснил:

– Со мной, – захлопнул дверь, оставив девушек в недоумении.

Первой отмерла Флора:

– Ты его содержанка?

– Не знаю, – ответила Бьянка. – А что это такое?

– Ну, это когда он тебе платит…

– Проститутка?

– Нет, у тебя один мужчина. И он за тебя платит.

С этого дня  у них начались отношения… Развивались они постепенно. Георг ухаживал красиво, романтично, как сейчас уже не ухаживают, с цветами, поездками по ночному городу, катаниями на карусели. Казалось, что он сам получал удовольствие от ухаживаний. Она потом узнала, что по ней проводились проверки.

Робкие поцелуи около порога её съёмной квартиры. Первый визит и посиделки на кухне. Теперь она не сомневалась, что ей тогда был в квартире поставлен жучок. Она ждала, когда же… Но он не торопил. С медлительностью мазохиста приучал её к своему присутствию, к своим рукам, к своим деньгам. Она опускала глаза и, глядя на внушительных размеров бугор, удивлялась, как Георг сдерживался. Но сама не лезла. Наоборот, робко сопротивлялась, говорила, что не девочка, но не спит с кем попало.

Однажды он, как всегда, забрал её после вечерней смены и привёз к себе, как она полагала поначалу. Это был небольшой и очень уютный домик. Бьянка ещё удивилась. Думала, что он в огромном коттедже живёт, а оказался домик.

Провёл в зал, где был накрыт столик на двоих. Шампанское. Она тогда сразу поняла, что наконец-то он заканчивает бодягу с романтикой и переходит к другим отношениям.

Ужин. Шампанское. Медленный танец, во время которого юбка опустилась на пол.

– Зачем? – утонуло в поцелуе.

Он раздевал её медленно, наслаждаясь процессом. Мочка уха, шейка. Поцелуй в плечо. Поддетая бретелька лифчика. Дорожка между грудей, проложенная языком.

Для приличия она попыталась прикрыться. Властным, но нежным жестом он развёл её руки. Его рваное дыхание проникало на подкорку, а оттуда прямой наводкой спускалось во чрево, чтобы закрутить там хоровод наслаждения. Терпеть эту сладостную пытку сил не оставалось. Словно выбили опору из-под ног. Выгнулась, упала на прохладные простыни. Вихрь страсти настолько захватил, что она не поняла, откуда появилась кровать. Застонала. Помогла ему освободиться от одежды. Наверно, не так должна была вести себя скромница. Но Бьянка не знала как.

Да и какая разница, когда её саму раздирало желание.

– У тебя какая любимая поза? – спросил он, проверяя, достаточно ли она пропиталась соком.

– Кошки, – выдала она себя.

– Ну так поворачивался, кисуля, – и он резким движением поставил её на колени, положил руку на шею и прижал к кровати.

Она почувствовала шлепок по ягодице. Это её завело ещё больше. Она замычала от нетерпения.

– Я знаю силу своего удара, – его голос щекотал рецепторы, обостряя чувства, выпуская желание. – Ты мне лгала всё это время. Мои люди были в твоей деревне, но я тебя прощаю. Я хочу тебя. Я не причиню сейчас тебе боли, но хочу предупредить, что если однажды за ложь я пройдусь по этим сладким ягодицам ремнём, отношения между нами закончатся. Ты согласна продолжить?

– Выходи, – из воспоминаний в реальность вернул голос одной из охранниц.

– Зачем? – девушка посмотрела в окно. Машина остановилась на заправке. Впереди ряд заправочных колонок. За ними бутик. – Я не хочу.

– А мы тебя не спрашиваем. Пошли. Генерал приказал выгулять тебя через полтора часа. Пошли выгуливаться.

– Я не собака, – пробурчала девушка, но из машины вышла.

Ноги затекли от долгого сидения в машине. Шла медленно. По дороге присматривалась, а не получится ли сбежать. Она спиной чувствовала взгляд охраны.

Бьянка остановилась перед туалетом. Одна из девушек из охраны зашла в помещение, проверила. Подождала, пока в помещении никого не останется. Завели Бьянку. Народ в зале стал возмущаться, но на них никто не обращал внимания.

– Подумаешь, потаскушку генеральскую везут! – крикнул кто-то.

Бьянка, как раз в это время выходившая из уборной, услышала эти слова. Вздрогнула. Всё верно, потаскушка. А как ещё её назвать. Кто она ему?

– Разойдитесь! – гаркнул мужской голос из персонала станции.

Народ посторонился, пропуская водителя, который возглавлял колонну. За ним шла Бьянка в сопровождении охраны, за ними пассажир с переднего сидения. Она пыталась поднять голову, чтобы придать себе вид хоть какой-то важности, но у неё плохо выходило.

На улице они не стали торопиться к машине. Прошлись по небольшому парку, в котором то там, то сям стояли столики.

– Пожалейте меня, отпустите, – неожиданно для себя попросила девушка. – Что вам стоит?

– Интересное же у тебя представление о жалости, – усмехнулась одна из охранниц. – Мы тебя пожалеем, а потом кто пожалеет нас? Тебя за побег, может, ещё и помилуют, а вот нас нет. Приедет генерал, он и будет жалеть.

– Что со мной будет?

– А мы откуда знаем. Нам велено тебя охранять, быть с тобой круглые сутки напролёт до его приезда, вот мы и будем мозолить тебе глаза.

Погуляв немного на свежем воздухе, если он является таковым около заправочной станции, они вернулись в машину.

Ехали в тишине. Ни радио, ни музыки, ни разговоров. И от этой тишины становилось страшно. Она слышала удары собственного сердца. Хотелось отвлечься, но в голове крутилась одна и та же фраза: «Приедет генерал, он и будет жалеть». Как же, ведь в первую их ночь он выразился ясно, что жалеть умеет ремнём по ягодицам.

– Расскажите хоть что-нибудь, а то мне скучно. – Бьянка пыталась заглушить свой страх. Но в этой тишине он окутывал её сознание, перекрывая кислород. Ей казалось, что она умирает. Сердце давно уже пульсировало в пятках.

Одна из девушек закрыла перегородку между передними и задними сидениям.

– Может, ты нам расскажешь, перед кем ноги раздвигала?

От такого заявления у Бьянки глаза округлились. Георг не спрашивал её про это, а здесь какие-то девки. Да как они себе позволяют такое?

Грудь девушки от возмущения стала вздыматься.

– Да вы, да я, да как вы смеете…– наконец, выдавила она из себя.

– Мы? – говорившая девушка была абсолютно спокойна. В её глазах не было любопытства, скорее скука. – Нам поручено получить у тебя эти сведения. И ты нам их дашь. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше для тебя.

– А то, что, пытать будете? – кровь глухо застучала по вискам.

– Зачем пытать. Возьмём валерьянку, принесём кошку, и сама всё расскажешь, – с усмешкой ответила вторая.

Бьянка недоумённо перевела взгляд от одной к другой. О чём это они? Она помнит, как иногда баловались в детстве: капали валерьянку на пол и смотрели, как кошка тёрлась, каталась по полу.

– Нашла чем её испугать. Она ни сном, ни духом, – хихикнула первая. – Ладно, забудь. А то потом генералу расскажет, будем нам с тобой валерьянка с кошкой. – Теперь она уже обращалась к Бьянке. – Чего ты заладила: пытать да пытать. Не слышала, генерал сказал, что хоть волосок с твоей головы если упадёт, то нам всем достанется. Никто тебя до его приезда не тронет. А про полюбовника ты сама расскажешь, не пройдёт и недели.