Дикарь

– А, ты не спросил, за что?

– Когда он сказал про деньги за колечко, а я получу, как минимум половина лимона, я ни о чём больше не спрашивал.

– Ладно, отпущу я тебя с миром. Что будешь делать?

– Вот, сижу, и голову ломаю. Эта сука Альберт, убьёт меня, к гадалке не ходи. Влип, по самое не хочу.

– Хочешь жить?

– Хочу.

– У меня есть план. Готов, его выполнить?

– Больше, в слепую ничего делать не буду.

– Я готов рассказать. Дам тебе время подумать.

– Говори.

– Ты забираешь труп Лика, и едешь к Альберту.

– Не понял?

– Расскажешь душераздирающею историю, как нарвались на байкеров. Они убили Лика, и наподдавали тебе. Толпа большая, и вы ничего не могли сделать. Куда делась девчонка, вы тоже не знаете. Точнее, ты не знаешь, так как Лик тебе ничего толком не объяснил.

– Что он будет делать с трупом Лика?

– А, это его проблемы. Под любым предлогом откажись помогать ему. У тебя будет шанс, держать его на крючке.

– Да, он меня убьёт за это!

– Он, что, такой «крутой»?

– Он мясник. До Армии на мясокомбинате работал. Сам рассказывал. Ему никакой разницы нет, убить животное или человека.

– Говорить, это одно, а сделать, совсем другое. Он людей убивал, или, только собирался на словах?

– В Армии, он одного старослужащего ножом в бок пырнул.

Валентин задумчиво посмотрел на парня, и понял, что шансов у парня совсем мало. Если смотреть правде в глаза, его дело труба. Вот, только труп Лика, всё равно нужно отсюда убирать. И, убрать его должен непременно Суслов. Других вариантов быть не может.

– Короче, дело к ночи! – изрек он, и покосился на Катю. Такое впечатление, что эта девушка смотрит на происходящее по телевизору. А ведь она должна побеспокоиться о своём положении, если на неё открыли охоту. Может, она считает, что всё закончилось? Думаю, она глубоко ошибается. – Ты парень, забираешь труп своего друга, и сваливаешь отсюда.

– И, что мне с ним делать?

– Это твои проблемы. Вас сюда никто не звал. Если нагадили, то за вас никто убирать, не намерен. Ты меня понял?

– Понять то, понял, но меня может остановить полиция. Что я скажу, когда они обнаружат труп в машине?

– А, ты его хочешь в багажник засунуть, что ли?

– В общем, да.

– Сразу видно, пионер. Посади рядом на пассажирское место, и привяжи ремнём. Если остановит милиция, то можно сослаться, что спит пассажир. Не забывай, ночь на дворе.

Неожиданно, как бы очнулась Катя.

– Дикарь, ты, что его отпускаешь?

– А ты жаждешь крови? – с иронией спросил Валентин. – Я не палач.

– Но, они хотели меня убить, – напомнила она. – Теперь, я должна опасаться его вдвойне. Мне кажется, он будет мстить за своего товарища.

– Если есть голова на плечах, и она способна думать, то ляжет на дно. Он же не захочет, чтобы ему, как другу свернули шею. И, не нужно забывать, что в его машине, тоже была заложена бомба. Значит, заказчику он живой не нужен. Ему самое время, сейчас безвести пропасть.

Парень с минуту обдумывал предложение. Его брови, то поднимались вверх, то резко опускались. Лоб морщинился.

– У меня в городе мастерская, мать и девушка, – произнёс он, наконец. – По большому счёту, мне идти некуда.

– А, я не говорил тебе, что нужно покинуть город. Просто нужно не попадаться Альберту на глаза. Предупреди мать. Она тебя не выдаст. Мастерскую, временно закрой. Девушке позвони, скажи, что должен уехать ненадолго. Если Альберт не знает адрес твоей девушки, то можно у неё отсидеться. Вариантов куча и маленькая тележка. Пошли, я помогу Лика в машину перенести.

Парень тяжело поднялся, и брезгливо посмотрел на распластанное тело Лика.

– Нет, с ним я не поеду, – замотал головой Суслов.

– Тогда, я вынужден тебя убить, – предупредил Валентин. – Скидаю трупы в машину, и утоплю в реке. Без друга ты отсюда не уедешь.

Парень нехотя подошел к Лику, и взялся за ноги. Валентин, взялся за плечи, и по команде подняли его, и вынесли на улицу. Но только донесли до машины, Суслов бросил труп, и побежал за руль.

– Куда! – крикнул Валентин. – У тебя провода оторваны. Хотя, спасибо, кое-чему ты меня научил. Я сопровожу тебя до трассы, а дальше сам, как знаешь.

Суслов, понимающе кивнул, и вышел из автомобиля. Снова взялся за ноги, и они посадили Лика на сиденье. Валентин пристегнул труп ремнями безопасности, и сел на заднее сиденье. Суслову ничего не оставалось, как сесть за руль, и вести до трассы.

– Мама, что ты об этом думаешь? – спросила Катя, сразу, как завелась машина, и отъехала от дома.

– Думаю, твой Дикарь поступает разумно. Представь себе, если утром в нашем доме, нашли труп этого парня. Пришлось бы объяснять, что был какой-то дикий, грязный мужик, и он свернул ему шею. Какие приметы? Только то, что он весь обросший. Кто бы нам поверил?

Екатерина, соглашаясь, кивнула.

– Но, он зря, как мне кажется, отпустил Суслика.

– Тебе мало крови? Было бы два трупа. И, что прикажешь с ними делать?

– Но, он, же говорил, что утопит их в речке. Лучше бы, он именно так сделал. Не верю я этому Суслику. Потом, с чего ты взяла, что Дикарь, мой?

– Но, он же, с тобой пришел. Думаю, кстати.

– На, что ты намекаешь мама?

– Скажи честно, вы занимались любовью? – довольно требовательно спросила Татьяна Евгеньевна, при этом пристально всматриваясь в её глаза.

– Нет. Даже намека на это не было. Ты, мне веришь?

Татьяна Евгеньевна кивнула, и Катя рассказала, как началось сегодня её утро. Как позвонили из больницы, как она отправилась к ней по старой дороге. Как свалилась с моста, который оказался разобранным. Как Дикарь спас её, а потом прогремел взрыв. Не забыла сказать, что он накрыл её своим телом, от пролетающих обломков. Как она посетила его жилище на дереве. Как пили чай с мёдом. Потом, он проводил её до деревни, а дальше всё она сама знает.

– Как ты думаешь, мама, он вернётся? – закончила она рассказ, вопросом.

– Думаю, вернётся, только потому, что ты ему понравилась. Вопрос в другом, нужен ли он тебе?

– Я не знаю, мама. С одной стороны, когда он рядом, я чувствую себя защищенной. С другой стороны, когда его нет рядом, вот, как сейчас. Мне кажется, что я голая. Как ты думаешь, он старый?

– По лицу, конечно, определить сложно. Уж больно зарос. А, вот, по голосу и рукам, могу сказать, что ему лет тридцать, не более того.

– Кстати, я тоже предположила, что ему не больше тридцати.

Проговорив всю ночь, они так и не дождались Дикаря. Поутру стали смыкаться глаза. Они уже практически погрузились в сон, как услышали, что к дому подъехала машина. Буквально, заставив себя открыть глаза, они одновременно бросились к окну. Перед домом стоял милицейский Уазик. Чувство тревоги возникло, и они переглянулись. Тем временем, из автомобиля, вышел парень в штатском, размял ноги, потянулся, и, прихватив папку, направился в дом.

– С утра пораньше, милиция, это не к добру, – проговорила Татьяна Евгеньевна, кивая дочери, на дверь. – Неужели твоего спасателя забрали в милицию? – высказала предположение она.

Катя пожала плечами, и пошла, встречать раннего гостя.

Переступив порог, парень осмотрелся, и представился: – Следователь уголовного розыска, старший лейтенант Ковтун Сергей Александрович. А, вы Черняева Екатерина Ильинична? – обратился он, непосредственно к Татьяне Евгеньевне.

– Черняева она, а в чём собственно дело? Катя моя дочь.

Он посмотрел на Екатерину, одобрительно кивнул, и сел на стул за стол. Положив перед собой папку, раскрыл её, и после этого, снова посмотрел на Катю.

– Вам знаком Суслов Олег Николаевич? Или Иконников Леонид Константинович?

– Впервые слышу, – мгновенно ответила Катя.

– Сергей Александрович, – вмешалась Татьяна Евгеньевна, – дело в том, что таких подробностей мы не знаем. Вчера вечером, а точнее в четырнадцать тридцать или тридцать пять, они явились сюда на машине. Они искали Катю, и считали, что я её прячу. Думали, если они начнут надо мной издеваться, то она не выдержит, и выйдет. Но, её действительно не было в доме. Вот, доказательство того, что они меня пытали – она продемонстрировала синяки на лице и ссадины на руках.