Разожми ладони

Да не нужно оно ему, видимо! Иначе хоть попытался бы!

А он не попытался. Совсем не попытался. Это душило разочарованием, крушением и спазмами в горле, выдавливающими влагу на щеки.

Интересно, чего он там? Он так переживал за этот матч. Там должен был быть его первый тренер.

Её одолевало бессилие. Она четвертый день не появлялась в институте. Хотелось просто отключиться.

Хотелось просто всё время представлять, что ничего не закончилось, спрятавшись от реальности. И возвращать его себе своим сорвавшимся с предохранителей воображением.

Интересно, что он там делает сейчас?

Без неё…

Khalid – Young, Dumb & Broke (Remix) (Feat. Rae Sremmurd & Lil Yachty). mp3

Глава 10. Может, можно

Дверной звонок оторвал Макса от стола, где он апатично пытался достать ложкой с донышка консервной банки остатки кукурузы. Ромка посреди зала всем своим видом показал, что его игра, запущенная на плейстейшне – не подождет, и пришлось идти открывать самому. Хозяйка квартиры, наверное. Приходит иногда под всякими предлогами, чтоб порядок посмотреть. Многие квартиры, в которых размещены ребята, принадлежат клубу, но не эта. Увы.

Он распахнул дверь, и глаза распахнулись сами. На пороге стояла замерзшая Фати, и смотрела прямо в его голую грудь. Потом подняла взгляд бездомного щенка.

– Можно?

– Можно. – неловко отступил он, пропуская.

Если б ему рассказали о таком случае, он точно по-братски поздравил бы парня. С победой. Безоговорочной. Но сам он такого не ощущал. Вообще ничего не ощущал, кроме смятения, которое как дамба, удерживало поток сокрушительного, сметающего с ног, разрывающего на части

облегчения.

Ромка обернулся, исполнил комичное лицо, и тут же исчез за дверью своей комнаты.

Макс мимоходом нырнул в ванну, чтоб накинуть майку. Как защиту.

– Чаю?

– Да.

– Там дождь, да?

– Ага. И холодно.

– Замерзла?

– Нет. Немного.

Фиг с ней, её дело. Её не переделаешь, не перевоспитаешь. Нравится мерзнуть – пожалуйста. Он промолчит. Сегодня. Только б не заводилась. И не убегала.

– Ты на такси хоть? Как там Алинка? Ты от неё же, да? – выкинул он ей спасательный круг, хотя почему-то был уверен… что просто помогает ей. Избежать неловкости.

– А? Да. Ну как-бы. – Даже не потрудилась схватиться за подсказку она.

– Может, есть хочешь. Ромка тут сварил какой то суп.

– Давай. А хлеб есть?

– Счас.

Он отвернулся к кастрюле, орудуя лучшим приспособлением, что знал на кухне: половником. В этот момент, смотря почти в спину, она

захлебнулась. Новое пространство затопило её, до самых дальних уголков нутра. Просочилось в самые узкие протоки. Очерчивая и ощупывая взглядом его очертания, она молча призналась себе. Что да.

Люблю. Вот именно так это и выглядит. И с этим моментом, когда он – рядом, и обращается к тебе, ничего не может сравниться. И мир претерпевает какие-то невиданные метаморфозы, отзываясь внутри и снаружи на каждое его движение, удивляя своими красками. И каждая мелочь в этот момент – глобальна и грандиозна, и отсылает сигналы куда-то в космос, записываясь там во вселенские архивы, как нечто поистине значительное. Не может такое стать уделом лишь только её памяти! Такое – большооое…

И это происходит не вчера и не завтра – сейчас. В моменте. И просто удивляешься, как может так ровно звучать собственный голос, когда вся сама звучишь натянутыми струнками.

– Так пойдет?

– Отлично.

Он уселся напротив. И оторвал зубами от большого ломтя батона. Она наблюдала, упиваясь его безалаберностью. Уютный такой.

– Макс.

– М?

– А мы ещё – вместе?

Он замер, перестав жевать. Бросив в неё какое-то мимолетное безмолвное подозрительное «неужто», словно его поразил не смысл её вопроса, а его форма. И тут же снова спрятал мысли.

Неужто, а? Спрашивает – не утверждает! Какое-то слово и за ним, да?

– Да. Если хочешь, то да. – вернул право решения ей он. Точнее, разделил.

И снова эта его манера. Ошеломляющая простота. И серьезность. В любом другом исполнении это выглядело бы занудством, но только не с его неотразимой естественностью.

Фати присмотрелась к нему в его ответе, и почувствовала, что согрелась. И её перестало колотить от озноба.

Ну вот такой он. Разговаривает в полоборота, всегда чем-то занят. Невозмутимый как северный мишка. И всё у него – своим чередом. Его вообще довольно сложно вывести из равновесия, и как ей это удавалось?? Мальчик «ой, фффсе». Монолит, сквозь который не просочиться.

Зато рядом.

Может, пора и к такому привыкать? К тотальной простоте?

– А можно я останусь сегодня?

– Оставайся.

Вот так у него всё по-свойски. Незамысловато. Как ни в чем не бывало.

Есть, чему поучиться.

Через час она улеглась и уткнулась носом в плечо знакомой майки. И чего ей взбрендилось что-то там развивать? Так тоже не плохо. В общем. А можно сейчас – ничего, вот совсем ничего

не менять

?

…и обидная прежде мысль заставила её сейчас улыбнуться, согреваясь в теплых объятиях: «сама пришла мириться – Смирись!».

Глава 11. Потому что…

Через неделю она твердо понимала: что бы кто из них друг другу ни говорил,

убегать – бесполезно. Следом никто не побежит. Это надо признать.

Что остается?

Примерно это они и делали. Старались по крайней мере. Она старалась выражать свои сомнения – поспокойнее, то есть «просто разговаривать», а он старался ещё больше пропускать мима ушей. Вряд ли это сильно помогало в противоречиях, но страсти понемногу остужало.

Фати пробовала смириться, что её парень – такой бесчувственный тип. Максим – просто хотел, чтоб она больше не исчезала. По крайней мере – пока. Потому что легче всё равно не станет. Он просто старался культивировать в себе невозмутимость – как знак мужественности. И старался обозначать границы максимально спокойно. Она явно часто вспыхивала, но так же явно изо всех сил старалась само-остужаться. А это – уже прогресс.

Но на исходе второй недели все же накипело:

– Максим, хочу поговорить.

– Говори. – незаметно напрягся он.

Надо разговаривать. Это – самое правильное! Чтоб разобраться. – сказала она себе.

– Макс, скажи, что нам мешает быть вместе? Спрашиваю только потому, что дорожу нашими отношениями.

«ну да, ну да… В этом она вся. Нужно спросить «почему мы не можем быть вместе», и услышать доказательства тому, чтоб все наладилось. Логика!» – мысленно покачал головой он.

– По двум причинам.

В её взгляде полыхнул пожар неприятной неожиданности.

И обжег его.

Он уже настроился на разрывную тираду. Но она выжидательно и упрямо молчала, вопросительно и почти вызывающе в первый момент, а потом – просто стараясь не проиграть.

– Ок, первая – это то, что мы очень разные, да? По темпераменту. – деловито начала она, унимая панику. – Ты – невозмутимый, Я – кипишнАя.

А когда пришла мириться – он, было поверил, что всё может поменяться!

– Мы разные, но нет, не поэтому. Вот же, вот же оно, просто обрати внимание. Что ты сейчас делаешь.

– Что я делаю?

Ты задаешь мне вопрос, и сама же на него отвечаешь.

– Я не… Я же просто предположила!

– Ты ответила за меня. И не кричи. У тебя всегда на всё есть своииии ответы. И свои готовые рецепты. Ты всё время пытаешься быть «сверху». А я устроен так, что ты… Ты пытаешься занять в отношениях моё место, понимаешь? Меня это ломает. Это я – выше тебя на полголовы. И сильнее. И старше. Это у меня яйца. Я мужик. А ты всё время разворачиваешь куда-то не туда. Всё всегда переиграть по своему пытаешься, как будто это твой смысл жизни. Не радоваться, а побеждать! Что с тобой творится, вообще понять не могу, но за себя могу сказать точно. Такое – не по мне.

Она прикусила губу, и уставилась на него неотвратимым выжигающим взглядом.