Страница 2 из 7
– Гаги? – не веря пролепетал ребенок. – А я вот попалась, ногу зажало.
Глаза заблестели, мы так плачем. Влага бесценна, мы не можем ее тратить зря.
– Ладно, ладно, – проворчал я, отчаянно думая, чем бы мог помочь ей. Крутясь по сторонам в поисках хоть чего-то похожего на длинную палку, натоптал полянку. Деревья недовольно стали поскрипывать, ощутив сотрясения почвы, явно добыча была рядом.
– Замри, Игга! – прошептал, отступая чуть ближе к мальвинкам. – Давай, я сбегаю за взрослыми!
– Не оставляй! – отчаянно дернулась она, окончательно пробуждая страшный лес.
Зашумело, заскрипело, заурчало. Ужас объял меня, почти все мысли исчезли. Из самой чащи на нас смотрели злые красные глаза костяной змеи.
Она спешила, чувствуя удачу, мясо само пришло к ней на ужин. Щелкая дырчатыми сочленениями внешних позвонков, она цеплялась за гущу ветвей, что шумели встревоженно и скрипуче. Ее глаза не меняли направления, голова несла их к цели, в то время как все тело жило будто своей жизнью, прихотливо извиваясь среди бело-голубых стволов и ветвей. Страшная пасть стала медленно, как в ночном кошмаре, открываться, обнажая ряды зазубренных и загнутых внутрь челюстей, вложенных как матрешки друг в друга.
Игга задергалась, даже не в силах издать хоть слово, только слабый писк едва вырвался из ее ротика. Мои ноги сами несли меня назад, разом ослабев от ужаса. Мгновение отделяло меня от протоптанной в мальвинках тропки. Но я каким-то древним чувством понимал, что не успею.
И вдруг…
С неба мелькнул не менее страшный пернатый силуэт. Молодой Ар-Ну молнией сверкнул с неба прямо на голову змеи. Стальные когти одним взмахом отсекли ее от тела. Какие-то мышцы головы продолжали раздвигать пасть, в бесполезной попытке настичь добычу. Красные глаза потеряли осмысленность, но все также вызывали у нас с Игги ужас и оторопь.
Ар-Ну издал торжествующий вопль, запрокинув лысую в боевых насечках голову с зазубренным клювом. Было видно, что острые колья ветвей ничуть не тревожат его стальное оперение. Злая птица явно не обратила на нас особого внимания. Ее добыча все еще подергивалась в конвульсиях.
Молодой гриф Ар-Ну на секунду глянул на меня желтыми глазами, и я навсегда запомнил оранжевые точки в этих светящихся полусферах. Там не было ни сострадания, ни других мыслей, одна чистая ярость. Гордо расправив стальные перья, он подхватил уже ослабевшую голову змеи и взмыл в светлеющее небо.
Его взлет совершенно пробудил деревья, и это был наш шанс.
Отчаянным рывком я пастью дернул Иггу за свободную ногу, и она вдруг освободилась!
Мы покатились в сторону ближайших мальвинок, на секунду застыли от удивления, а потом разразились радостным ржанием!
Мы были свободны! СВОБОДНЫ и ЖИВЫ!
Неожиданно ощутил на своих глазах ее сладко пахнущие нюхли, она так поцеловала меня.
– Спасибо, Гаги, – сказала и застеснялась, прикрыв черно-лиловые глазки перепонками. Только третий глазок на темени никогда не переставал смотреть в небо. Опущенная головушка с белесыми кудрями вокруг глазка говорила о крайнем смущении девчонки. Красивые какие волосики, загляденье.
– Ладно, – протянул я. – Чего там…
Сам не знал, что и как сказать. Почему-то некуда стало девать длинные сильные ножки. Я перебирал ими и внимательно смотрел на копытца.
– А-а-а… А что ты делала в зарослях? – вдруг вспомнил мучивший подспудно вопрос.
– Побежала за белым ушастиком, – есть у нас такой прыгучий зверек в зарослях мальвинок, точно. – А он взял, и нырнул под ветви, я их не заметила, пока бежала. А там я ногой в ямку попала, наверно его нора. Вот и застряла.
А потом мы, радостно хихикая и вспоминая это приключение, бежали в наше селение, к выволочке от дядей и Наставников.
Нас ждали долгие дни учебы и работы, но эта ночь осталась со мной навсегда!
… Я очнулся… Я снова взрослый иппо Гаги, и мне около пятнадцати циклов Тропы.
Напротив меня во всем боевом великолепии Враг и его команда диверсантов, они нас разбили. Эта мысль обожгла огнем не меньше, чем дергающая боль в немеющей шее. По всему выходит, что я последний иппо на свете.
– Умираю, – отчетливо проявилась мысль.
Скосив глаза, вижу, что моя когтистая рука нависла над пластиной, которая отправит всех врагов к праотцам. Да, ни одного не останется, даже их страшных птенцов!
Опять отключаюсь… БОЛЬНО…
3. Юность
Прошло пять циклов Тропы.
Я был кудрявым юношей, сила бурлила во мне.
Страшная змея, которая почти сожрала нас с Иггой в мои неполные три цикла, давно забылась. Только по ночам я тревожно ржал, когда снились красные глаза, надвигающиеся в медленном как вода ужасном мгновении. Дядя Арги с тревогой поднимал свою мудрую длинную голову, долго смотрел на меня в темноте землянки, вздыхал и ложился дальше. А я задерживал дыхание, стараясь делать вид, что сплю.
Но дядю было не обмануть. Все-то он понимал, старый ученый иппо. Когда Арги был Наставником, все ходили именно к нему, что ужасно тревожило Великий Круг, потому как дядя никогда не старался скрывать знания, и лечил соседей почти бескорыстно. А это подрывало доходы Круга Наставников, они привыкли есть самое вкусное и причем самыми первыми.
И конечно нашлись доброхоты, что донесли про его мысли и догадки Кругу, а тот отстранил дядю от звания Наставника. На площади при народе его окурили дымом отпущения и ритуально сняли с него фартук с Путем предков. Это был черный день для селения, иппо рыдали. Но дядя был бодр и безмятежен. Ничто не могло поколебать спокойную уверенность старика, разменявшего пятый десяток циклов Тропы!
Его жизнь не сильно изменилась, как был бессребреником, так и остался им. Вся землянка была полна коробами с узелковыми книгами, почти весь паек тратил на знания. За ними ходил с торговцами в дальние края.
И я часто с младых когтей оставался один, в отличие от сверстников, даже учиться готовить пришлось. Не каждый взрослый иппо мог похвастать теми умениями на охоте и собирательстве, что в столь юном возрасте я уже проявлял. Жизнь заставила.
Зато, когда любимый дядя прибывал обратно с караванами, нагруженный узкими коробами книг, это был общий праздник, на который собиралась добрая половина селения. Допоздна разбирали затейливые цветные узелки книг, нежно касались нюхлями. Некоторые узелки были пропитаны запахами для усиления эффекта повествования, где-то это был единственная возможность донести до внимателя ужас или радость от повествования.
Эти всхлипы внимателей продолжались еще пару дней, затем дядя погружался в текущие дела селения. Он ходил по домам, лечил иппо, давал советы.
Местный Наставник был недоволен, но с другой стороны его лень получала возможность проявиться в полную силу. Он был самым толстым и глупым иппо, которого я только видел в жизни. Каждый раз поражался, как еще страшные Ар-Ну не схватили столь заметную тушку? Но тут же объяснял самому себе, что тот первым бежит в убежища, только копыта сверкают. Как побежит, жди беды, через пару мгновений она грянет с враждебных небес.
Еще девчонкой Иггу дядя увез в ближайший город, защищенный кольями со всех сторон, там были даже настоящие дома из костей и камня, не землянки. Этот проныра знал, кому дать лишнюю пайку, кому ласково шепнуть на ухо, кого купить, а кого продать.
Его караваны несли ему богатства со всех концов большой планеты, его воины были почти непобедимы. Они ходили даже на Дальний Остров, где жили дикие иппо. Не зря народ шептался, что Инни замазывает и перекрашивает свои пятна, очень уж похожие на врожденную раскраску дикарей. Видать, была в роду дикая мамочка.
Одно его тревожило, говорят, спать не мог и наслаждаться вкусной едой. Этим гадким Ар-Ну было все равно на силу и ловкость его охраны, вооруженные караваны в этом цикле Тропы стали исчезать чаще.