Страница 99 из 110
— Ольга! — перевел он взгляд на Кашину. — Из всех присутствующих ты не знакома только с моей невестой Марией Андреевной княгиней Полоцкой. Я надеюсь, дамы, что, как я и просил вас ранее, все присутствующие отнесутся к вопросу сохранения мира в семье со всей необходимой в этом случае ответственностью. Мы, как ни крути, уже одна семья, свершилось таинство брака или нет. Жить вместе таким большим коллективом, по-любому, непросто, но, если мы будем привносить в отношения прежние обиды, соперничество или ревность, ничего хорошего из этого не получится. Надеюсь на ваше благоразумие, понимание и сотрудничество.
— Твоя невеста в первую же ночь подмешала нам с Еленой сонное зелье! — в конце концов, высказалась Варвара.
— Она сожалеет о содеянном и делать так больше не будет, — ответил Ингвар, но смотрел при этом не на Варвару, а на Марию, и не просто так, а, что называется, со смыслом.
«Проблема, конечно, но работать приходится с тем, что есть, а не с тем, что желательно!»
— Извините! — тяжело вздохнув, повинилась Мария и потупила взгляд. — Я тогда переволновалась и наделала глупостей. Больше это не повторится. Даю слово!
— Чем хоть травила? — почти дружелюбно поинтересовалась Елена, которая, по-видимому, лучше других понимала, что их всех ожидает.
— Это… — вскинула Мария взгляд, но точно так же, как давеча Бармин, смотрела при этом не на задавшую вопрос Елену, а именно на него. — Это травяной сбор… редкий… У нас в имении одна старушка занимается ведьмовством… Это она мне сделала.
Понятное дело, Мария не хотела распространяться о своей весьма своеобразной способности, и Бармин был с ней в этом смысле полностью согласен. Возможно, позже, когда-нибудь в отдаленном будущем они посвятят всех его жен в тайну ее Дара, но явно не сегодня. Не время, да и свидетелей, не являющихся членами семьи, за столом слишком много.
— Полагаю, инцидент исчерпан, — сказал он, чтобы закрыть тему, — и, чтобы два раза не возвращаться к этому вопросу. Если кто-нибудь этого еще не понял, Варвара Сигурдовна, — указал он на Варвару, — моя старшая сестра и официально признанная графиня Менгден. Поэтому моим невестам стоит включить ее в круг близкого общения, тем более, что она уже посвящена в большинство наших семейных тайн.
Сказав это, Бармин снова обвел внимательным взглядом всех присутствующих, включая, разумеется, не только своих женщин, но и членов близкого круга: Ивана Семёновича Алмазова, Ию Ильиничну Звереву и Михаила Семёновича Кальф-Калифа. Судя по выражению их лиц, все всё поняли правильно, а невесты успели обсудить за прошедшие дни не только устройство и функционирование будущей семьи, но и некоторые вопросы интимного свойства. Так что в ответ на его слова кто-то из женщин смущенно зыркнул на Варвару из-под полуопущенных ресниц, кто-то элегантно облизал отчего-то пересохшие губы, а кто-то третий даже чуть покраснел.
— Хорошо, — кивнул тогда Бармин, принимая молчание в качестве знака согласия. — Тогда, еще один немаловажный вопрос. Завтра или послезавтра к нам присоединится еще одна дама. Ее зовут Дарья Петровна Иванова, и она руководит всем нашим хозяйством. Вернее, стоит во главе группы юристов, экономистов и бухгалтеров, которые возьмут на себя труд по управлению нашими финансами, недвижимостью, промышленными предприятиями и вотчинами. Один нюанс, однако, я хотел бы обсудить в ее отсутствие. Дарья Петровна моя личная крепостная. Повторяю, она моя личная холопка. Это значит, что никто, кроме меня, не смеет ею помыкать, распоряжаться и командовать. Это, во-первых, а во-вторых, она будет сидеть с нами за этим столом, и я настоятельно рекомендую всем присутствующим раз и навсегда забыть о ее социальном статусе. Я могу на вас рассчитывать?
Судя по устремленным на него взглядам, кое-кто понимал ситуацию лучше, а кое-кто хуже, но осмелилась возражать только Мария.
— Ингвар, ты же знаешь, я придерживаюсь вполне демократических взглядов, но крепостная за столом…
— Хочу напомнить тебе, радость моя, — ответил ей Бармин, — что еще полгода назад я был ссыльнопоселенцем без имени. Причем родился я уже будучи в этом статусе и мог прожить в нем всю свою жизнь. А ссыльнопоселенцы, осужденные на вечное изгнание, по статусу вообще не люди. Мы поняли друг друга?
— Д-да, пожалуй, — стушевалась княгиня, сообразившая, о чем он ей только что сказал.
— Тогда, — улыбнулся Бармин, довольный исходом этого весьма щепетильного дела, — бон-аппетит, дамы и господа! Ужасно хочется есть!
Сразу после завтрака, Бармин извинился перед своими женщинами и, сославшись на неотложные дела, исчез в переходах замка. Побродил тут и там, с неослабевающим интересом изучая старинные французские гобелены, картины итальянских и голландских мастеров и холодное оружие со всех концов света. Посмотрел стенные и потолочные росписи XVI–XVII веков в Старом паласе. И, наконец, улучив момент, когда его не только никто не видел, но и не смог бы с уверенностью сказать, в какой стороне он находится, проник в сеть тайных ходов, пронизывающих стены замка. Сегодня он не собирался спускаться в древнее капище, находящееся глубоко под Медвежьей башней. Он просто не готов был к этому психологически, но зато мог заняться тайниками, присутствие которых заметил еще при первом посещении подземного лабиринта. В особенности, его интересовал тот из них, о котором Карл Менгден написал в своем «письме к наследнику». Однако, для того, чтобы выяснить, о каком именно тайнике шла там речь, вскрыть, по-видимому, придется все. И начал он с того схрона, в котором при первом посещении замковых подземелий почувствовал наличие «горячих камней».
По поводу этих камней, скорее всего, являвшихся осколками Источника — скального монолита, являющегося источником сильнейшей магии, у Бармина имелось уже несколько гипотез и одна вполне безумная идея, но проверить, насколько она безумна, можно было только опытным путем. Поэтому, собственно, он и решил начать именно с этого тайника. Найти его оказалось несложно, — память услужливо привела Ингвара точно к тому месту, которое он искал, — вскрыть тоже не составило труда. Схрон только казался замурованным тайником. При ближайшем рассмотрении, однако, нашелся хитроумный механизм, открывавший нечто вроде двери сейфа: облицованную с внешней стороны кирпичами каменную плиту, вращающуюся вокруг цилиндрического бронзового шарнира. В просторной нише, скрывающейся за этой плитой находились три довольно крупных деревянных ларца, до верха набитых мелкими и чуть более крупными «горячими камнями». Кроме этих ларцов, в тайнике находились две малахитовые шкатулки с драгоценными камнями россыпью. Поворошив это богатство пальцем, Бармин обнаружил в шкатулках алмазы, изумруды, золотистые и винно-жёлтые аметисты, синие и розовые сапфиры и ярко-красные рубины. Все камни были крупными, и, хотя в драгоценностях Ингвар ничего не понимал, он был уверен, что в этих двух шкатулках находится целое состояние. Больше в этом схроне ничего не было.
Прикинув варианты, Бармин добавил в обе шкатулки полторы дюжины мелких «горячих камней» и, забрав их с собой, закрыл тайник. Теперь надо было решить, возвращаться ли в «мир людей» сразу или сначала исследовать другие тайники. С одной стороны, сейчас у него в руках была тяжелая и крайне неудобная ноша, — аналог чемодана без ручки, — но, с другой стороны, когда еще представится такая возможность? Если граф Менгден станет слишком часто исчезать из вида, неровен час кто-нибудь догадается о существовании тайных ходов или даже проследит за хозяином, мужем или любовником в зависимости оттого, кто первый поймает его на горячем. И потом, сейчас он уже здесь, так почему бы не посмотреть, что там и как с другими тайниками? Решив, что стоит посмотреть, Бармин подхватил свои сокровища и пошел искать следующий схрон. Впрочем, долго искать не пришлось. Замок вывел его прямиком к тому месту, которое запомнилось Ингвару еще с прошлого посещения.