Все сложно

— Видимо, в некотором роде действительно придется сменить, скажем так, концепцию, — изобразив неглубокие раздумья, согласился я. Проф, разумеется, не просто так решил поговорить со мной “по душам”: несколько слов и пара реверансов моему профессионализму с его стороны плюс признание собственной (нашей общей на самом деле) ошибки— и уже нет той недосказанности, что может привести к никому не нужному противостоянию между нами в будущем. Зачем наживать врагов, если можно — друзей, тем более это не требует от Сепеша почти что никаких усилий? А вот этим уже я воспользуюсь: — И в любом случае надо восполнить досадный недостаток информации о взаимной фертильности и деторождении представителей разных рас. Признаться, я доверился общеизвестным фактам… как оказалось, весьма неполным. Больше не хочу таких сюрпризов! Коллега, не откажешься передать запросы на эту тему в архивы Академии? Боюсь, выбраться самому туда в ближайшее время мне будет затруднительно…

Вообще-то такая просьба с моей стороны выглядела как минимум некрасиво: собеседник предлагает стать друзьями, я соглашаюсь, и тут же “раз ты друг, помоги мне в том-то”. Но, во-первых, Сепеш сам показал, до какого места ему общественные нормы, а во-вторых, именно для него такую любезность мне оказать — раз плюнуть.

— С удовольствием, коллега, — кивнул мой визави. Он посмотрел на меня, что-то прикидывая, потом все же решил сказать. — Ммм… Не пойми меня неправильно, Талик, но как лицо, причастное к биологическим исследованиям, могу с уверенностью сказать: вряд ли тебя устроит результаты выборки. Более того, полностью доверять приведенным данным может отказаться даже вредно.

— Почему? — это называется: удивил так удивил!

— Потому что в основном данные по расам-монстрам получены по результатам обработки записей натуралистов и этнографов. То есть по результатам субъективных внешних наблюдений или того хуже — по чьим-то пересказам, — откровенно поморщился Сепеш. — Поверь, сам прошел тот же путь. Решив изучить феномен ульевого поведения монстро-расы медопчел, закопался в источники и по архивным данным составил, как мне показалось, непротиворечивую картину. В том числе и по интересующим меня моментам. Были кое-какие мелкие несоответствия, но их просто отмел…

Мы дошли до скальной стенки — границы долинки, и повернули назад. Взгляд ученого потерял остроту, затуманился: явно погрузился в воспоминания.

— До того как придти к пониманию необходимости постижения мира, я давно состоялся как боевой маг. Довелось и наемником поработать, и при дворах послужить. Годы учебы в Академии промелькнули в один миг, а последующая моя работа… скажем так, не давала наработанным навыками забыться. Я обоснованно считал себя круче яиц, не понимая, что в науке так нельзя. Мне оставалось только проверить собранные сведения на практике и подтвердить выводы — моя первая собственная экспедиция не должна была стать затяжной. Добраться, выйти на контакт с “вменяемым” ульем на краю эльфийских земель, предложить взаимовыгодный обмен, провести алхимические анализы полученных вытяжек прямо на месте — и назад.

Сепеш хмыкнул со странным выражением лица, мотнул головой.

— Я и оглянуться не успел, как пчелы перебили всех, включая коней и волов! Потом долго гоняли по окрестным лесам меня самого — убить сразу не получилось. К счастью, неживое имущество экспедиции не тронули. Два десятка вылазок — и я вернул себе все нужное. Но потребовалось еще полных двадцать шесть лет, чтобы завершить работы! На память я унес не только ценный опыт, — проф красноречиво поводил спиной там, где крепились его собственные крылья. — На прощание я выжег все там дотла. Впрочем, с моим уходом улей все равно бы погиб — для финального этапа изысканий и уточнения уже собранных данных я перехватил контроль над роем и медопчелы совершенно самостоятельно убили королеву со свитой…

Взгляд моего собеседника вернулся в “здесь и сейчас”.

— Ответственно заявляю: моя работа по медопчелам и по сей день остается единственной, где биологическое и поведенческое исследование монстро-расы проведено проведено по всем правилам и гарантировано-достоверно. Остальные сформировавшиеся после Импакта разновидности разумных на тот момент меня не интересовали, и почему-то никто не захотел повторить мой путь. Да и моими трудами воспользовались считанное число раз. Причем, как я тут недавно выяснил, в том числе для обучения неофитов в гильдии убийц! Совсем забыл сказать: это я случайно напугал вашу пленницу, что она сбежала, как её там… Мариэллу. Извини.

— Да и хрен с ней, — отмахнулся я. Сейчас мои мысли занимал совсем другой вопрос, вернее, несколько связанных вопросов. — В научных центрах двух других столиц, я полагаю, мне точно так же нечего ловить?

— Увы, — Сепеш развел руками. — Однако, могу все же дать один совет.

— Весь во внимании!

— Монстро-расы плохо исследованы потому, что основная популяция их представителей живет обособленно от базовых рас обжитых земель. Кроме, пожалуй, женщин-пауков дорогумо с их плотной интеграцией в популяцию темных эльфов. Еще джинны, насколько я знаю, сами себя неплохо изучили — но отнюдь не спешат делиться этой информацией. Может, и правильно делают… в любом случае через вашу супругу можно попытаться наладить контакт с их медиками. А вот остальные расовые типы, оказавшиеся в вашем гареме, живут преимущественно племенным строем, кочуют или оседло ведут жизнь вдали от цивилизации и контактируют лишь отдельными особями и закрытыми семейными коллективами. И чтобы получить информацию по всем, сведенную вместе…

Проф вдруг резко поменял тему беседы:

— Знаете ведь, кто изображен на эмблеме Академии Электры? И на эмблемах научных структур Дартона и Мэнра?

— Э-э-э… — вопрос застал меня врасплох. — Сфинкс же?

— Это не приверженность легендам, как многие сейчас в Обжитых землях думают, — объяснил мне проф. — Сфинксы и правда обычно очень много знают. Не методически, как ученые, а на личном опыте. И не только потому, что память отличная и жизнь — долгая, просто Импакт своего рода не оставил этой монстро-расе выбора, лишив её рук и максимально затруднив выживание в одиночку. Потому роль мудреца и немного мага при крупном уважаемом племени иных кровей или отшельника, к которому непрерывным потоком идут страждущие дикие из многих племен за советом, обязательно с откупом — для них естественная.