Цельнометаллический Князь II

У мальчика подкосились ноги. Его захватил ужас, и тут раздался хлопок, — гроб ударился о землю, — а вместе с ним что-то цокнуло, и его память совершила ещё один оборот назад и пробила полдень.

Игорь, в те времена ребёнок двенадцати лет, неуверенно зашёл в главный зал семейного особняка. Только что мальчик резвился на улице, много играл и много падал, и теперь намеревался пробраться потихоньку в ванную, чтобы вымыть там свои позеленевшие от травы коленки. Но не успел он сделать и шага, как яростный голос, грянувший со второго этажа, обратил Игоря в ступор.

— Ненормальная, сумасшедшая!

Мальчик, помявшись, стал с боязливым интересом подниматься по лестнице. Комната, из которой раздался голос, принадлежала его сестре. Игорь осторожно к ней прошёлся и посмотрел, что происходило внутри.

В комнате он увидел свою мать, страшно бледную, злую и немного растерянную. Она держала его сестру, Елисавету, за руку и смотрела на неё бешеными глазами. Сама девочка молча пятилась на пол, а там… Там Игорь увидел такое, при виде чего мальчик едва сдержал крик. Это было что-то чёрное, кровавое и мёртвое, — Игорь узнал в этом создании кошку, которую недавно подарили его сестре.

— Зачем ты её убила? — Спрашивала мать севшим от крика голосом. Девочка приподняла взгляд. Игорь увидел, что её лицо было невозмутимо.

— Она кусалась, — ответила Елисавета.

— И всё? — чуть ли не криком спросила женщина. — Поэтому ты её убила? Ты ненормальная?

Елисавета молчала. Её молчание ещё сильнее рассердило женщину, и она вдруг хлопнула девочку ладонью по лицу. На её щёчке появилась красная отметина.

— Я поговорю с твоим отцом. Тебя надо лечить. Или запереть где-нибудь, — заявила женщина и пошла на выход. Игорь пришёл в себя и бросился назад, чтобы его не заметили. Повезло. Его мать была такой взбешённой, что вообще ничего не видела вокруг себя. Она схватилась за перила возле лестницы, хмурясь и размышляя о чём-то. Спустя пару мгновений Елисавета вышла из своей комнаты и тихо пошла в сторону мамы.

Игорь наблюдал за всем происходящим как за немым кино. Когда девочка стояла уже совсем рядом с женщиной, та повернулась, посмотрела на неё печальными глазами, приобняла и стала гладить ей волосы. Мама заговорила с ней ласковым голосом:

— Извини, Елисавета, что я… Мы всё поправим, не волнуйся. Поговорим с папой, найдём человека, который тебя посмотрим и поможет тебе… Но обещай, обещай мне, что больше ты не будешь делать… Этого. Ты можешь мне обещать?

Елисавета кивнула.

Игорь, наблюдавший за всем со стороны, невольно улыбнулся.

А потом девушка вытянула руки и пустила что-то чёрное, как дым, в свою маму. Она дрогнула, затем размякла, перевалилась за перила и стала падать головой вниз. Женщина исчезла с поля зрения Игоря, и в следующее мгновение юноша услышал хруст. Он был тихим, но в то же время пронзил его насквозь и грохнул в сердце мальчика. Воцарилась тишина. Игорь стоял и смотрел на Елисавету, которая всё ещё была на прежнем месте, только уже без мамы, — мамы здесь больше не было.

Мамы больше не было…

Игорь был обескуражен, он был растерян, и в себя он пришёл лишь в то мгновение, когда сестра его повернулась и захватила юношу своими большими чёрными глазами. Игорь отразился в них как маленькая фигурка, посреди широкого и пустого коридора…

Когда девочка обратила на юного Игоря взгляд своих чёрных глаз, мальчик сперва вздрогнул, а потом развернулся, бросился в свою комнату и захлопнул дверь. Он прекрасно понимал, что только что произошло, прекрасно понимал, что сделала Елисавета, но ему не хотелось в это верить. Он искал оправдания и хватался за них с отчаянием.

Игорь пытался убедить самого себя, что мама ещё живая, что расстояние до первого этажа не такое уж и большое, что падение просто не могло быть смертельным, и что ему просто показалось, будто Елисавета использовала свою родовую магию. Ничего этого не было. Всё будет в порядке. Всё будет в порядке. Всё будет в порядке…

Он повторял это снова и снова, как безумный, пока в дверь у него за спиной не раздался стук. Мальчик отпрянул и в ужасе уставился на дверь. Размеренный, даже неловкий стук прозвучал трижды и притих. Но тишина эта была не спокойной. Скорее выжидающей, требовательной и грозящей, что если дверь не откроется, может произойти что-нибудь ужасное.

Игорь кусал губы и всё мялся, стоит ему открывать, или потерпеть… Так продолжалось целую мучительную минуту. Напряжение постепенно развеялось. Мальчик расслабился и уже почти выдохнул как вдруг снова: тук-тук-тук… Грянуло в дверь. Игорь дрогнул, не выдержал, бросился к ней и открыл её нараспашку.

В коридоре перед его комнатой стояла Елисавета. Она была бледная и непоколебимая, словно кукла, и смотрела на своего брата большими, чёрными, — ему показалось, что они были как у насекомого, — глазами. Её взгляд так напугал мальчика, что он выпалил первое, что пришло ему в голову:

— Я… Я никому не скажу.

Елисавета быстро поморгала и опустила голову. А затем произошло что-то удивительное, что ещё сильнее напугало мальчика: на беленьких щёчках его сестры появился румянец. Теперь она косилась в сторону, избегала на него смотреть, смущалась…

Мальчик растерялся, причём так сильно, что пришёл в чувства и открыл глаза: и вот он уже был не в коридоре роскошного особняка, но на холодном, задуваемом ветром кладбище. Рядом с ним была девушка. Её губы зашевелились, Игорь услышал тихий голос:

— Ты никому не сказал, — произнесла Елисавета, и даже в темноте было видно, как покраснели после этих слов её щёчки… и Игорь понял.

За одно мгновение он понял всё. Он понял, что ещё когда Елисавету убила их мать, а потом заметила Игоря, который видел убийство, она испугалась, и что в словах Игоря, в его обещании обо всём молчать, она почувствовала не страх, но заботу и любовь, которая пронзила её до самого сердца, и вызвала любовь ответную, и что сам Игорь этого не понимал, боялся своей сестры и думал, что она хочет его убить, что все эти годы Елисавета высказывала к нему знаки внимания, а он ничего не замечал… Что девушка уже почти потеряла надежду, когда появился Он, новый Игорь, — и понял Всё.

И как только юноша всё понял, он протянул руки и схватил свою сестру со спины, прижал её к своей груди и прошептал наухо:

— Разумеется я ничего не сказал. Ведь ты моя любимая младшая сестра.

Елисавета в его руках вздрогнула. Она хотела к вырваться и повернуться к нему, но Игорь повернул её сам, а затем повалил на холодную, каменную могильную плиту. Девушка задрожала от холодна, и в то же время Игорь видел по глазам своей сестры, что внутри неё закипало пламя. Что ж, тогда им просто нужно выпустить его наружу. Игорь сорвал с девушки платье, открывая до пояса её белую кожу, а затем навалился на неё, зажимая между могильной плитой и собственным разгорячённым телом…

1. XXIII

Согласно первому закону термодинамики, — а может быть и не первому, Игорь в физике не разбирался — тепло стремится к равномерному распределению по вселенной. То бишь, если ты касаешься чего-нибудь, что холоднее тебя, ты будешь этому чему-то своё тепло отдавать. Поэтому неправильно говорить, что когда люди обнимают друг друга, они согреваются, — на самом деле они занимаются перераспределением тепла.

…Стояла ночь, холодная и мрачная. Звёзд на небе было не разглядеть. Дул ветер, и хлестали друг о друга оголенные древесные ветви.

Девушка в руках Игоря тоже в какой-то момент задрожала от холода. Юноша держал руки на животе Елисаветы. Когда он заметил, что ей стало холодно, он прижал её покрепче. Елисавета не сопротивлялась — она была покорной, словно кукла, причём кукла весьма потрёпанная: в мятом платье, натянутом только на одно плечо, в то время как второе оставалось оголённым, и взъерошенными волосами, которые лишь чудом до сих пор оставались завязанными в хвостик. Игорь принюхался: они приятно пахли. В том смысле приятно, что никакого запаха у её волос не было. Не то чтобы юноша ненавидел ароматы лаванды, ромашки или клубники, — всей той луговой палитры, которой насыщают шампуни, — но естественный запах женских волос нравился ему больше… Он его возбуждал.