Цельнометаллический Князь II

— Что такое?

— Когда в следующий раз захотите устроить со мной ночное свидание, можете не придумывать оправдание, якобы это для дела.

— …

— Вы очень милый, когда честный.

— …

Придётся довериться второй… Игорь улыбнулся и побрёл назад в своё поместье, одновременно размышляя о том, что ему не помешает навестить по возвращению винный погреб…

Пока юноша брёл по зелёному газону, где-то на другом конце города, в здании военного министерства действительно собирались важные люди, анализирую причины его странной ночной прогулки. Некоторые из них даже верно предполагали, что возможно таким образом он пытался подать знак своему сообщнику, но разумеется никто не мог понять, ни что именно представлял собою этот знак, ни его расшифровку…

А в это же самое время на улице М, расположенной близко к городской черте, но всё равно в районе благополучном, стоял, за забором из красного кирпича, с прибитой к нему цифрой 19, трёхэтажный домик.

На третьем его этаже блекло горело окно.

Блеклым оно было потому, что в комнате была завешена штора. За нею, за потёртым и тяжёлым столиком сидел морщинистый, уже немолодой и полноватый мужчина, который смотрел с прищуром в глазах на пылающую свечку. Её огонь поблёскивал на его сероватых глазах, и казалось, что это так мысли мелькают у него в душе.

Одна рука мужчины лежала на столе. Другой у него не было, — только замотанная культя. Она неожиданно вздрогнула, когда генерал-майор русской армии Стрелков что-то услышал и резко повернулся. Тут же дверь его небольшой, заставленной пыльной мебелью комнатки стала открываться…

В неё зашла женщина.

На ней была белая шёлковая рубашка и просторные, модные штаны. Белые волосы этой женщины были завязаны у неё на голове в сложном узоре. Её лицо было изящным, красивым, даже немного аристократичным, и в то же время странным, — потому что несмотря на тёмное время суток на женщине были просторные тёмные очки.

За их мутными стёклышками проглядывалось пламя.

Женщина так странно, так инородно выглядела в этой душной комнатке с низким потолком, что Стрелкову показалось, будто он сейчас видит сон… Иллюзия эта была недолговечной, и скоро генерал-майор вспомнил, что его уже очень давно не посещали сновидения.

— Ты чья? — спросил он девушку грубым голосом.

— Мафтера, — ответила она ему что-то неразборчивое. Стрелков удивился, но затем присмотрелся к женщине и увидел, что она что-то пережёвывала, и что в руках у неё была прозрачная баночка… С печеньем.

Кажется, вспомнил вдруг мужчина, хмурясь, точно такая же банка была на полке кухни на первом этаже его дома… Мужчина опешил, но затем тряхнул головой, ещё раз посмотрел на женщину и спустя где-то минуту заговорил:

— Я тебя помню… Ты служанка этого мальчишки.

Маргарита кивнула и достала из банки ещё одну печеньку.

Стрелков прищурился.

— Мой дом охраняют. Как ты сюда пробралась? Тебя видели?

— Нфет, — ответила Вторая.

Стрелков опустил голову.

— …Завтра я буду давать показания. Ты выбрала верное время… Я не идиот, — это слово он произнёс особенно чётко. — Я записал все свои признания, расписался и оставил знакомому запечатанными. Если со мной что-то случится, он их обнародует. И тогда мальчишке конец.

Голос мужчины звучал как-то особенно ясно в полностью деревянной комнате. Он взял паузу, помолчал задумчиво и продолжил:

— Но я не идиот… Я знаю своё место. Думаешь, я просто так потерял тогда руку? — Стрелков без единого чувства в глазах посмотрел на свою культю.

— Это было намерено. В той битве я показал свою отчаянную лояльность… И позволил себя ранить, вывести себя из строя, чтобы твой мастер больше не считал меня угрозой… Сейчас у меня выбор. Мой выбор. Я могу и дальше идти против мальчишки, а могу вылизать его ботинки… — сурово говорил Стрелков.

— Меня не волнует гордость. Или месть… Я слишком для этого стар. Я забочусь только о себе самом. О том, что Мне выгодно… Мне и моей семье, — на последнем слове голос мужчины немного притих.

— Я не идиот, — и снова он смотрит на Маргариту исподлобья. — Я помню эту банку. Я купил её для своей дочки. Она берёт из неё по одному печенью в день, каждое утро. В выходные по два — ещё одно вечером… Я готов работать на мальчишку… Но только если он гарантирует мне… Нам безопасность. Ты меня понимаешь?

Маргарита кивнула.

— Хорошо, — хрипло выдохнул Стрелов. — Тогда завтра я совру ещё раз… Вот, — он взял со стола белый конверт и протянул его Маргарите. Девушка подошла, взяла мятую бумажку в руки и стала рассматривать

— Я записал здесь всё, что знаю о моих нанимателях. Которые хотели засадить мальчишку. Думаю, он уже догадался, кто они такие… Если я правильно понял, что они задумали, с вами мне будет безопасней… Если я завтра выживу, я заберу конверт у своего друга. В качестве доказательства моей верности, — с усмешкой и презрением в голосе проговорил Стрелков.

Маргарита кивнула и пошла на выход…

— И ещё… — вдруг снова заговорил мужчина, когда девушка уже закрывала за собою дверь. Он опустил голову и судя по выражению лица серьёзно задумался, а стоит ли вообще говорить… Об этом.

Наконец мужчина принял решение и сказал:

— Скажи мальчишке, чтобы он приглядывал за Кирсановым. Он… С ним что-то не так, — проговорил Стрелков, и после этого странный блеск, одновременно и задумчивый, и чем-то даже напоминающий испуг промелькнул у него в глазах.

Маргарита тихо кивнула.

Съела последнюю печеньку.

И вышла.

1. XIV

Пока Вторая Маргарита выбиралась из дома на улице М., ловко минуя взгляды охранников, Игорь вернулся после "спонтанной ночной прогулки" и зашёл через главные двери в свой особняк. Юноша оказался в тёмном и тихом зале. Из него Игорь направился на лестницу, забрался на неё, и вот уже собирался повернуть по коридору направо, где находилась его комната, как вдруг что-то сбоку зацепилось за краешек его глаза… Примерно также, как постоянно за всё (и в особенности за двери) цепляется расстёгнутый пиджак.

Игорь остановился и повернулся.

В стене против лестницы он увидел уже знакомый ему портрет черноволосой женщины. В окно светила луна, и женщина казалась особенно белоснежной, даже какой-то призрачной в этом свете. Он переливался в её волосах и подчёркивал рельефы краски.

На первый взгляд в портрете не было ничего не обычного. Что же в нем его так зацепило? Игорь подошёл поближе, присмотрелся, и всё равно ничего не обнаружил. Тогда он шагнул в сторону, меняя угол обзора, и таки в этот момент он увидел Странность. Юноша всмотрелся в глаза женщины на картине. Они были чёрными. Не тёмными, а именно чёрными, как две плоские кляксы, — и было странно, потому что в остальном потрет казался вполне объёмным.

Заметить данное отклонение в обыкновенном электрическом свете было невозможно. Казалось, на глазах женщины лежал второй слой краски. Собственно, так оно и было. Игорь нежно провёл по ним пальцем и ощутил уплотнение.

Кто-то замазал зрачки женщины на картине чернилами.

Зачем это было кому-то делать? Игорь ещё немного постоял на месте, а затем повернулся и прошёлся по коридору в свою комнату. Сегодня ему было эту тайну не решить, — что ж, в таком случае зачем тратить на неё время? Завтра обещался занятой день. Юноша разделся, прилёг на свою кровать и уснул мирным сном…

…

Проснулся Игорь, как и вчера, с восходом. Юноша распахнул окно в свежее утреннее небо, умылся, оделся и сошёл на первый этаж в столовую. Елисавета уже дожидалась его там. Девушка восседала во главе длинного красного стола. Игорь уселся против неё и непринуждённо приступил к завтраку.

Юноша отметил за своей сестрой образцовые манеры — пока они завтракали, она не проронила ни слова. Лишь когда Игорь уже вышел из дома и направился к чёрной глянцевой машине, Елисавета сказала ему с порога:

— Я буду ждать.

Игорь остановился и задумался. То же самое девушка говорила ему вчера. Тогда Елисавету звучала невозмутимо; сегодня же в голосе девушке отдавалась некая странная, даже двойственная интонация, — как будто она одновременно заявляла, что будет его ждать, и возлагала на него некие надежды… Игорь молчал улыбнулся и кивнул.