Страница 3 из 22
Даже когда доставляется очень-очень большой рукой.
Я несколько секунд моргаю, размышляя, не является ли это миражом, вызванным суеверием. Затем я медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на человека, который положил круассан на прилавок.
Он уже ушел. Он наполовину вышел из двери, и всё, что я получаю, это краткий образ широких плеч и светлых волос.
— Что? — Я моргаю, глядя на Фэй, указывая на мужчину. — Что…?
— Я думаю, Эрик решил, что ты должна съесть последний круассан.
— Почему?
Она пожимает плечами. — На твоём месте я бы не посмотрел в зубы подарочному круассану.
Подарочный круассан.
Я выхожу из ступора, бросаю пятидолларовую купюру в банку для чаевых и выбегаю из кафе. — Эй! — окликаю я. Мужчина примерно в двадцати шагах впереди меня. Ну, двадцать шагов с моими крохотными ножками. Может быть меньше пяти с его собственными. — Эй, не могли бы вы подождать…?
Он не останавливается, так что я хватаю свой круассан и спешу за ним. Я направляю своё лучшее «я» из бывших футбольных стипендиатов и уворачиваюсь от дамы, которая выгуливает свою собаку, затем от её собаки, а затем от двух подростков, целующихся на тротуаре. Я догоняю его прямо за углом, когда останавливаюсь перед ним.
— Привет. — Я улыбаюсь. И вверх и вверх и вверх. Он выше, чем я рассчитывала. И я запыхалась сильнее, чем хотела бы. Мне нужно больше заниматься. — Большое спасибо! Вам действительно не нужно было… — Я замолкаю. Без какой-либо реальной причины, кроме как из-за того, как поразительно он выглядит. Он просто такой. .
Скандинавский, наверное. Похож на викингов. На норвежца. Как будто его предки резвились под северным сиянием на пути к финансированию IKEA. Он большой, как йети, с ясными голубыми глазами и короткими светлыми волосами, и я готова поспорить на свой подарочный круассан, что в его имени есть одна из этих классных скандинавских букв. «Э» и «и» слились воедино; это странное «о» перечеркнуто посередине; большая буква «б», которая на самом деле представляет собой две буквы «с», поставленные друг на друга. Что-то, что требует больших знаний HTML для ввода.
Это застает меня врасплох, вот и всё, и на мгновение я не знаю, что сказать, и просто смотрю вверх. Сильная челюсть. Глубоко посаженные глаза. То, как угловатые части его лица сливаются во что-то очень, очень красивое.
Затем я понимаю, что он смотрит в ответ, и тут же смущаюсь. Я точно знаю, что он видит: синюю рубашку на пуговицах, которую я заправила в брюки; челку, которую мне действительно нужно подровнять; каштановые волосы длиной до плеч, которые мне тоже нужно подровнять; и, конечно же, круассан.
Круассан! — Большое спасибо! — Я улыбаюсь. — Я не хотела красть вашу еду.
Без ответа.
— Я могла бы вернуть вам деньги.
По-прежнему никакого ответа. Только этот северогерманский строгий взгляд.
— Или я могла бы купить вам маффин. Или бублик. Я действительно не хотела мешать вашему завтраку.
Количество ответов: ноль. Интенсивность взгляда: много миллионов. Он вообще понимает, что я… О.
Оооо.
— Спасибо. Вам, — говорю я очень, очень медленно, как когда семья со стороны моей мамы, которая никогда не иммигрировала в США, пытается говорить со мной по-итальянски. — За, — я поднимаю круассан перед лицом, — это. Спасибо, — я указываю на викинга, — вам. Вы очень, — я наклоняю голову и счастливо морщу нос, — милы. — Он смотрит ещё дольше, задумчиво. Я не думаю, что он это понял. — Ты не понимаешь, да? — уныло бормочу я себе под нос. — Ну, спасибо ещё раз. Вы действительно оказали мне солидную помощь. — Я поднимаю круассан в последний раз, как будто поднимаю за него тост. Затем я разворачиваюсь и начинаю уходить.
— Не за что. Хотя вы поймете, что круассан оставляет желать лучшего.
Я поворачиваюсь к нему. Блонди-викинг смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. — Т-ты только что говорил?
— Говорил.
— По-английски?
— Думаю, да.
Я чувствую, как моя душа выползает из тела, чтобы астрально проецироваться в пылающее адское пламя из-за чистого смущения. — Ты… ты ничего не говорил. Раньше.
Он пожимает плечами. Его глаза спокойны и серьезны. Размах его плеч мог бы легко сравниться с плато в Евразии. — Ты не задала вопрос. — Его грамматика лучше моей, и я увядаю внутри.
— Я думала… Мне показалось… Я… — Я закрываю глаза, вспоминая, как имитировала слово «милый» для него. не кажется, я хочу умереть. Я хочу, чтобы это закончилось. Да, моё время пришло. — Я очень благодарна.
— Ты, вероятно, не будешь, как только попробуешь круассан.
— Нет, я… — Я вздрагиваю. — Я знаю, что это невкусно.
— Знаешь? — Он скрещивает руки на груди и с любопытством смотрит на меня. Он в костюме, как и 99 % мужчин, работающих в этом квартале. За исключением того, что он не похож ни на одного другого мужчину, которого я когда-либо видела. Он выглядит как корпоративная версия Тора. Как Платиновый Рагнарёк. Я хочу, чтобы он улыбался мне, а не просто наблюдал за мной. Я бы чувствовала себя менее запуганной. — Могла бы меня обмануть.
— Я… Дело в том, что я действительно не хочу это есть. Мне просто нужно это для… одного дела.
Его бровь поднимается. — Дела?
— Это долгая история. — Я чешу нос. — Немного неловкая, вообще-то.
— Я понимаю. — Он поджимает губы и задумчиво кивает. — Более или менее неловко, чем то, что ты предположила, что я не говорю по-английски?
Быстрая и насильственная смерть, о которой я говорила ранее? Она нужна мне сейчас. — Я очень, очень сожалею об этом. Я действительно не…
— Осторожно.
Я оглядываюсь, чтобы понять, что он имеет в виду, когда какой-то парень чуть не сбивает меня своим скейтбордом. Это близкая ситуация: между драгоценным круассаном, к которому у меня явно двойственное отношение, и моей сумкой я почти теряю равновесие, и тут вмешивается Корпоративный Тор. Он двигается намного быстрее, чем любой человек его роста, и скользит между мной и парнем со скейтбордом, выпрямляя меня обхватив рукой мои бицепсы.
Я смотрю на него, едва не задыхаясь. Он возвышается, как гренландский горный хребет, немного прижимает меня к окну угловой парикмахерской, и я думаю, что он спас мне жизнь. Моя профессиональная жизнь, конечно. А теперь ещё и мою жизнь.
Вот дерьмо. — Что ещё за это утро? — бормочу я, не обращаясь ни к кому.
— Ты в порядке?
— Ага. Я имею в виду, что я явно нахожусь на нисходящей спирали борьбы и унижения, но…
Он не спускает с меня глаз и угловатости своего красивого, агрессивного, необычного лица. Выражение его лица серьезное, неулыбчивое, но на долю секунды в моей голове проносится мысль.
Его это забавляет. Он находит меня забавной.
Это мимолетное впечатление. Оно задерживается на короткое мгновение и растворяется в тот момент, когда он отпускает мои бицепсы. Но не думаю, что мне это привиделось. Я почти уверена, что нет, из-за того, что происходит дальше.
— Я думаю, — говорит он, его голос вкуснее, чем круассаны Фэй могли когда-либо надеяться, — что я хотел бы услышать эту длинную, смущающую тебя историю.
Глава 3
Сейчас
Я почти уверена, что лифт уменьшается.
На самом деле ничего драматичного. Но, по моим подсчетам, каждую минуту, которую мы здесь проводим, машина становится на пару миллиметров меньше. Я забилась в угол, обхватив руками ноги и уткнувшись лбом в колени. Последний раз, когда я поднимала взгляд, Эрик был в противоположном углу и выглядел довольно расслабленным. Длинные в милю ноги вытянуты перед ним, бицепсы шириной с секвойю скрещены на груди.
И, конечно же, стены нависают надо мной. Подталкивая нас ближе и ближе друг к другу. Я дрожу и проклинаю перебои с электричеством. Стены. Эрика.