Кровные узы

– Приветствую тебя, Мелинда, – с безупречной улыбкой проговорил он, – ты, как и твоя мама, выглядишь просто потрясающе. Я много раз видел твои фотографии, но ни на секунду не смел себе представить, что твоя красота настолько ослепляющая.

Выдержав твердый взгляд девушки, Себастьян добавил:

– Уверен, ты разобьешь много сердец.

– Спасибо, мистер Мортис. Мне очень приятно.

– Клара, – внезапно обратился к гостье Себастьян, и Мелинда услышала озорные нотки в его голосе, – у меня для тебя плохие новости.

Пока мистер Мортис произносил эту фразу, Мелинда обратила внимание, что мужчина снова стиснул руку ее мамы. В голове невольно вспыхнул вопрос: почему Клара ведет себя так невозмутимо? Как может спокойно выносить его ледяные прикосновения?

Взглянув на мать, Мелинда с долей ревности отметила, с каким обожанием она смотрит на мужчину и терпеливо ждет пояснений.

– Я понимаю, что нехорошо раскрывать чужие секреты, а тем более секреты своих близких, но, понимая всю серьёзность ситуации, я просто не могу молчать. Мелинда, сегодня я узнал, что мой дорогой братец Аллан просто без ума от тебя! Я, между прочим, заметил, что после утренней встречи с вами он стал каким-то чересчур взволнованным. На самом деле его можно понять, ведь остаться равнодушным к такой красоте просто-напросто невозможно!

Дослушав объяснения, Клара ахнула и расхохоталась, а в мыслях Мелинды пронеслась вереница тревожных вопросов. Девушку удивили не слова Себастьяна, а совершенно безумная реакция мамы. С чего бы ей так восторженно и охотно реагировать на новость (пускай даже в шутку), что какой-то малознакомый юноша набивается в кавалеры к ее дочери?

Раньше, думала про себя девушка, мать с большим скепсисом реагировала на всех ухажеров дочери и, как правило, была против ее любовных связей. Обычно Клара Дэвис аргументировала свои доводы тем, что, пока Мелинда учится в школе, думать о парнях – это верх глупости и легкомыслия. Ее мама была уверена, что отношения в столь юном возрасте не пойдут дочери на пользу и уж точно не приведут ни к чему хорошему. Столь непоколебимое и железное мнение подкреплялось ее личным горьким опытом.

Несмотря на очевидное недоумение, на лице девушки не отразилось ни единой эмоции. Решив ничем не выдавать чувства, Мелинда улыбнулась и сказала:

– Аллан мне тоже очень понравился. По-моему, у него неплохое чувство юмора.

– Опять ты про свой юмор, Мелинда, – с укором сказала ей мама, – по каким критериям ты вообще расцениваешь молодых людей?

– В таком возрасте любовь к юмору – это очень даже хорошо, – ответил за Мелинду Себастьян. – Всем нам известно, что в наше время подростки особенно чувствительны к окружающему миру. На мой взгляд, смех и сопутствующая ему беззаботность – единственное, что способно приносить им искреннее счастье.

– Полностью согласна с вами, мистер Мортис, – вежливо проговорила Мелинда, по-прежнему продолжая исподтишка изучать хозяина дома.

Когда Себастьян Мортис одарил ее обворожительной улыбкой, девушка вдруг заметила еще одну особенность: неестественную остроту двух верхних клыков.

На ум почему-то пришли воспоминания с минувшего Хэллоуина, когда несколько ее богатых одноклассников специально посетили дантиста и нарастили себе временные «вампирские» клыки для тематической вечеринки. Тратить такие огромные деньги на атрибутику для какой-то тусовки казалось Мелинде верхом идиотизма и расточительства.

Украдкой посмотрев на дорогие наручные часы, Себастьян сказал:

– А теперь, милые дамы, прошу следовать за мной, нас ждет шикарный ужин! Не знаю, как вы, но я страшно голоден.

5

За ужином собралось шесть человек.

Практически все члены семейства Мортис с первого взгляда казались улыбчивыми и жизнерадостными людьми, а при виде показавшейся в дверях счастливой парочки, Себастьяна и Клары, они чуть не зааплодировали. Было очевидно, что Мелинда и Клара в этом доме – желанные гости, и от такого радушного приема в душе девушки разливалось приятное тепло. Еще никогда она не чувствовала себя так раскованно и комфортно в чужом доме.

Гостиная смотрелась столь же богато, как и остальные помещения особняка: восхитительные хрустальные люстры, тяжелая резная мебель с позолотой, выложенный крупной плиткой пол, медные настенные канделябры и огромный, громоздившийся в углу черный рояль.

Вскоре они уже сидели за длинным праздничным столом, богато уставленным самыми различными яствами и деликатесами.

Как и подобает, Себастьян уселся во главе стола на обитое красным бархатом троноподобное кресло. Справа от него сидел Бенджамин, слева – Клара, которая неотрывно глядела на возлюбленного и с замиранием слушала его речи. При виде этой картины и дураку стало бы понятно, что Клара Дэвис была очарована. Влюблена до умопомрачения.

Мелинде же досталось место, находящееся на противоположном конце длинного стола, там, где пристроилась вся молодежь. При виде множества деликатесов и закусок на столе, у девушки заурчало в животе. Только сейчас она поняла, как сильно проголодалась. Напротив нее сидели жизнерадостные сестры Вэлла и Вуди, а кресло, находящееся по правую руку, напротив тронообразного красного кресла, тоскливо пустовало. По всей видимости, оно принадлежало младшему брату Себастьяна, однако его не было в числе собравшихся.

Уловив во взгляде гостьи растерянность, хрупкая светловолосая Вуди, словно прочитав ее мысли, проговорила:

– Аллан скоро придет. Опаздывать на семейные застолья – его обыденная и, к сожалению, неискоренимая привычка.

Мелинду поразило, что Вуди вообще упомянула об этом. С чего она взяла, что ей необходимо общество этого парня? Конечно, она испытывала к Аллану Мортису определенную симпатию, но не настолько сильную, чтобы расстраиваться из-за его отсутствия.

Девушку быстро вовлекли в оживленный разговор. Сестры Мортис рассказывали ей разные истории, которые так или иначе были связаны с их дядей Алланом и обожаемым Себастьяном.

К столу наконец-то подали горячее, и Мелинда буквально набросилась на аппетитного зажаренного цыпленка. Когда от вкуснейшего блюда осталось лишь приятное послевкусие и парочка обглоданных костей на тарелке, в гостиной показался Аллан. Он был одет в строгий черный костюм: прямые брюки, белая рубашка, двубортный пиджак и кожаные лоферы. Длинные темные волосы парень забрал в низкий хвост, но несколько непослушных вьющихся прядей все равно выбились из прически, игриво скользнув на лоб. «Наверное, – подумала Мелинда, – укладка волос дается ему очень нелегко». Он горделивой походкой пересек широкое помещение и плюхнулся на пустующее кресло напротив Себастьяна.

– Привет, Мелинда, – мягким голосом поздоровался парень. – Как ты тут? Уже разобрала вещи?

– Все хорошо. Спасибо, что проявляете к нам столько внимания.

– Да разве это внимание? – с доброй усмешкой поинтересовался он. – Не больше, чем обыкновенное гостеприимство.

Вспомнив, какого огромного цыпленка она съела меньше десяти минут назад, Мелинда лениво откинулась на спинку стула и пробормотала:

– Если бы все были такими гостеприимными, как ваша семья, в мире бы точно не осталось голодных.

Вскоре между ними уже завязалась увлеченная беседа. Аллан не без гордости рассказывал девушке о своей родне, а в частности о тех членах семьи, с которыми Мелинда не успела познакомиться: о сестре Аллессандре и ее очаровательных сыновьях – Джованни и Альберто, которые уехали в Италию к отцу. Аллан сказал, что в последние годы сестра все чаще подумывала об окончательном переезде в стану мужа и, по всей видимости, наконец на это решилась.

На другом конце стола тоже велась оживленная беседа. До Мелинды доносился радостный смех и обрывки оживленных разговоров. Она отметила, что лица обитателей поместья, а в особенности, ее мамы, светились от искреннего веселья и интереса.

«Похоже, – думала она, – мама смогла отлично поладить с этими людьми».