Игра с нулевой суммой

Неожиданно телефон на столе задвигался, издавая прерывистые, но длинные вибрации. Влад отложил простой карандаш в сторону и потянулся к телефону рукой. В уголке листа, часть которого была занята печатным текстом, виднелся женский профиль с чуть вздернутым вверх носиком и большой копной волос, на фоне которой и вырисовывался тот самый профиль. Привычку рисовать в минуты раздумий он имел еще со студенчества: часто на лекциях, отвлекшись от речи преподавателя и погрузившись в свои мечтания, он рисовал девушек, сидящих в той же аудитории – чуть впереди него.

– Здравствуй, дорогой друг, – Влад услышал в трубке томный, грузный бас. Это был голос, не определившийся по номеру в его мобильнике, но явно определившийся в своей жизни, – узнаешь? – спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил, – я звоню тебе напомнить про твой должок, – голос на той стороне был таким тяжелым и неподъемным, что подсознательно вызывал страх.

– Помню, – ответил Влад, чуть вжавшись всем своим телом в кресло.

– И? Ты думал, наверное, что я уже все забыл, – настаивал голос, – между прочим, уже февраль наступил.

– Ну, вы же понимаете, что это процесс не быстрый, – Влад снова взялся за простой карандаш и начал рисовать круги на свободном пространстве того листа, где раньше уже изобразил женский профиль.

– Понимаю, – неторопливо и участливо произнес голос, – даю тебе пять месяцев.

– Может, лучше сразу полгода? – робко, но четко спросил Влад.

– Пять месяцев, – ответил собеседник и отключился.

С полминуты Влад сидел неподвижно, пытаясь осмыслить услышанное. Конечно, он ничего не забыл с той самой ночи в закрытом кабинете старинной гостиницы в предновогодние дни, и в глубине души и ждал, и опасался этого звонка. Быстро отшумели новогодние праздники, оставив позади себя суету, и загадочный господин все-таки объявился.

Влад дотянулся рукой до стальных шаров, висящих на веревке, и оттянул крайний правый в сторону, от чего противоположный – крайний левый – тоже пришел в движение. Мужчина смотрел на шары и с виду это было похоже на то, что он глубоко о чем-то задумался. Глубоко настолько, что, пожалуй, только что-то важное, экстренное и срочное могло вытащить его из сложных пересечений мыслей, в которые он погрузился из-за звонка.

Влад был из тех мужчин, что всегда притягивали взгляды женщин. Высокий, русоволосый, даже не сказать, что с правильными чертами лица, но с тонкими скулами и чуть пухлыми губами – он легко мог бы сниматься для глянцевых журналов, рекламируя дорогую брендовую одежду и обувь. Его голубые глаза всегда смотрели уверенно на окружающих и всегда, и сразу, при первом взгляде на него и первом контакте, отчего-то вселяли доверие и уважение к этому молодому человеку. В нем, конечно, наблюдалась загадочная, ничем необъяснимая особенность его мужской сущности, которую эфемерно прозвали бы харизмой – неповторимой притягательностью, в которой внешнее и внутреннее переплелось в таинственном завитке, наслоилось друг на друга, став чем-то целым, цельным и неделимым. Он нисколько не сомневался в своём обаянии, с годами обтесав его до нужных, шедевральных граней, умело манипулируя людьми и, в частности, подчиненными – если это требовалось; он о себе все знал, как часто ему казалось, и шел по жизни уверенно, быстро и порой нагло – словно несся по трассе Формулы-1 на своем болиде. Ему было тридцать шесть лет, и он уже в полной мере ощущал, что многого добился, а некоторыми вещами в этой жизни даже и пресытился.

Когда ему исполнилось двадцать восемь, он основал кадровое агентство, используя лишь собственный ум, смекалку и врожденную, доходившую до одержимого состояния настойчивость в достижении поставленных цели. Он любил вызовы судьбы и часто, когда жизнь подбрасывала ему возможности, пускался в разного рода авантюры и приключения. Он мыслил жизнь как игру и искал в ней незатейливые и нестандартные ходы, которые в большинстве случаев приводили Влада к нетривиальным открытиям и необычным знакомствам, переходящими со временем в личные и деловые связи. Связями этими он он дорожил и всегда старался отношения с нужными ему людьми.

Влад всегда считал, что в этой жизни все зависело только от тебя. Только когда ты предпринял все попытки и жизнь уже взяла тебя за грудки и прижала к стенке, только тогда можно говорить, что что-то не получается. Если кто-то в окружении Влада говорил, мол, «это невозможно», он внутренне воспринимал это как вызов и пытался доказать визави его неправоту. У него была одна душевная особенность: ему всегда хотелось во всем дойти до крайней точки. До конца. До пропасти, если таковая существовала на пути к чему-то. Он готов был опуститься на дно, но суметь познать суть и сущность вещей, истину, корень, причину всего.

Влад встал и прошел до шкафа, вынул оттуда свое пальто цвета грецкого ореха и не спеша надел его, а потом, погасив настольную лампу, медленно вышел из своего кабинета. В офисе, как и в целом во всем бизнес-центре, уже почти никого не наблюдалось. К девяти часам вечера все давно разъехались по своим домам, погрузившись в домашние хлопоты и бесконечный просмотр сериалов на стриминговых платформах. Спустившись на первый этаж, Влад встретил только пожилого седого мужчину-охранника, который, как и обычно, сидел за стойкой рядом с турникетом и указательным пальцем правой руки на экране своего простенького смартфона сдвигал в разные стороны цветные шарики, от чего те лопались и перестраивались в рамках вертикального прямоугольника экрана. Влад тихо, почти незаметно, прошел мимо него и вышел на улицу через стеклянные двери.

Воздух был немного морозным, свежим и огромные клубы пара, образовывавшиеся от дыхания мужчины, растворялись в воздухе вокруг него, пока он о чем-то напряженно думал. Простояв так пару минут, глядя в вечернее чистое синее петербургское небо, он наконец двинулся в сторону своего автомобиля. Влад всегда считал, что автомобиль – это продолжение мужчины, а о такой машине, какая есть у него, мечтали и до сих пор мечтают многие мальчики, которые, не смотря уже на солидный возраст, все равно жили и живут внутри усталых и порой даже унылых душ взрослых серьезных мужчин. Рёв ее мотора был похож на рык зверя. Изгибы автомобиля напоминали идеально натренированные мускулы с выступающими поверх стального черного полотна длинными бесконечными линиями. Один только дизайн автомобиля, то внешнее, с чем встречается человек при беглом взгляде на машину, был четко выверенным и продуманным.

Он сел в автомобиль и тот еле слышно зажжужал, Влад понял вдруг, что ехать домой ему сейчас не хотелось. Те мысли, которые он крутил в своей голове и которые казались ему слишком важными, сразу бы рассеялись в воздухе домашнего уюта, наполненного запахами только что приготовленных блюд, как только бы он переступил порог своего дома. Он надавил на газ и автомобиль тихо двинулся по улице, а под шинами скрипел снег, раздавливаемый тяжестью машины.

Влад выехал на длинную набережную, открыл окно и закурил. Следующие полчаса, как только он выехал с Васильевского острова, Влад бесцельно кружился по городу, не находя в своей душе желания остановиться где-либо или все-таки поехать домой. Он по несколько раз проезжал одни и те же улицы, видел все те же магазины, вывески, автомобили, припаркованные у тротуаров, и перекрестки. Физическое движение автомобиля заставляло его думать, не терять мысли, быть в контакте с его глубинным механизмом, который в данный момент усиленно работал. Но когда от карусели ночных огней в его глазах начало рябить, и он почувствовал небольшую усталость, Влад неожиданно очнулся и обнаружил себя на одной из популярных улиц города и, повернув голову вправо, увидел светящуюся холодным белым оттенком неона вывеску. То была вывеска бара. Ничего примечательного во внешнем фасаде бара не было, но что-то Влада зацепило и ему неимоверно захотелось в него зайти. Он выключил зажигание и дернул ручник вверх.

Пока он спускался по чистым ото льда ступенькам, над которыми, видимо, с ломом потрудились сотрудники заведения, ему чудилось, что он спускается в преисподнюю – что врата ада открылись перед ним и сейчас сам дьявол на входе попросит у него пропуск для входа. Он спускался, а из бара, веселая жизнь которого еще находилась за дверью, доносилась музыка – что-то, судя по звучанию, подумал Влад, из рока шестидесятых-семидесятых годов прошлого века. Влад открыл дверь и вся волна музыки, вылившаяся на него, погрузила мужчину в пучину судорожных, алкогольных, будто бесовских тональностей, которые воспроизводили чужие рты в промежутках между глотками горячительных напитков. Бар был небольшим, но Владу, который последний раз был в недорогих заведениях очень давно, сразу стало понятно, что помещение только кажется небольшим, а на самом деле, пройти дальше по коридору, можно вдруг обнаружить, что бар бесконечный. Он прошел мимо деревянной стойки, за которой быстро двигался покрытый цветными татуировками парень в кепке, надетой задом наперед; он, не снимая своего пальто, шел, попадая из одной проходной комнаты в другую, и не задерживаясь ни в одной из них, он шел все дальше, только бросая внимательные взгляды на мужчин и женщин, которые порой очень развязно и вызывающе себя вели. Внутри себя он сравнивал этот коридор с кишечником, по которому он плыл и до конца не понимал, выкинет ли его наружу отсюда или же он останется здесь – как ценный и питательный элемент.