Игра с нулевой суммой

– Нет, ну ты что, Кать, – замялся Влад и начал беспорядочно водить головой из стороны в сторону, – король на короля не ходит, – сказал он и заметил недоумение на ее лице, – это из шахмат, – прояснил Влад, – король никогда не идет на короля. Они могут только стоять в оппозиции, а сам король на самом деле довольно беззащитная фигура.

– Значит, ты у нас король, – иронично заметила Катя, склоняя голову на бок и чуть-чуть улыбаясь, – и хочешь, чтобы я стала ладьёй или ферзём для тебя? Или может быть пешкой? Или кем еще? Я не разбираюсь в шахматной теории, – руки ее невольно спустились.

– Это метафора, Катюш, – мягко произнес он, – никем становиться не нужно, – Влад вытянул ноги вперед, сняв их со ступенек, – но если хочешь знать, то пешка не так проста, как кажется: дойдя до последней клетки соперника, они может стать кем угодно – ферзём, ладьёй, слоном или конем.

– Зачем он им нужен? – вернулась к теме Катя, – что в нем такого, чего нет в других?

– Честно? Я сам не знаю, – Влад опустил голову.

– Ну неужели они, эти… о ком ты там говорил, не могут его уговорить? Ты ведь толкаешь меня на обман.

– Это не обман, Катюш, – он всё также мягко и ласково говорил, – обман – это когда тебе что-то навязывают, а сформировать идею в голове человека – это просто подтолкнуть его к неким выводам. Идеи, которые сами приходят в голову, воспринимаются как свои. Это же твои мозги сами до этого дошли, это твои нейронные связи. Тем более, он же уже тёплый клиент для тебя.

«Не такой уж и теплый», – подумала Катя.

Она молча смотрела на него, стоя у подоконника.

– Прощупай его, – продолжал Влад, – помнишь же, как в продажах называется первый этап?

– Установление контакта, – вяло ответила Катя.

– Вот, – протяжно сказал Влад, – а следующий – выявление потребностей. Хорошая продажа – это, в первую очередь, хорошая презентация. Если продаешь товар, то это презентация самых лучших качеств товара, а если же услуги, то это презентация самого себя, своей репутации, а репутация складывается из совокупности мнений твоей аудитории, – он говорил медленно и делал паузы, – но и это еще не все. Репутация – это и про выстраивание коммуникации с клиентом. А он, – Влад сделал ударение на слове он, – просто не будет знать, что он – твой клиент. Нужно вызвать у него доверие, Катюш. А для всего остального есть… мои сотрудники, – сказал он и снова замолчал на пару секунд, а потом продолжил, – люди всегда себя продают. В любой ситуации. Просто кто-то умеет это делать очень хорошо, а кто-то не очень.

– Это какая-то гнилая авантюра, – Катя покачала головой. Она смотрела на него и все еще не могла поверить, что Влад снова находится в ее квартире. Все эти четыре месяца, прошедшие с их последнего разговора, многое стерли в Катиной голове, и она, уверенная в том, что все навсегда осталось в прошлом, ощущала старое, но с каким-то новым привкусом, течение в своей душе. Та непонятная, болезненная мания, владевшая ею несколько лет, была удалена из тела словно злокачественная опухоль точными и верными движения онколога-хирурга. Казалось, все раны зажили, швы рассосались, даже память уже почти не хранила те мучительные снимки МРТ, которые хотелось побыстрее забыть. Но случился рецидив и теперь придется лечиться заново.

– Кать, ну ты что, – протянул Влад в недоумении, а потом вдруг замолчал, – ты боишься, что у тебя не получится? Знаешь, как говорят, если ты думаешь, что у тебя не получится, то ты прав. Если думаешь, что получится, то ты тоже прав. Эту фразу, между прочим, не я сформулировал.

Катя ничего не ответила.

Влад поднялся со ступенек, подошел к ней вплотную и она снова почувствовала тот родной запах из прошлого – бодрый и яркий цитрусовый старт, сменявшийся имбирём, и придававшим остроту и пикантность этому аромату.

– Кать, – он прижался к ней и положил руки на талию, – ты же очень способная.

– Ты его не знаешь, – Катя подняла голову и посмотрела на него снизу вверх, – он очень суровый. Он же из наркоконтроля вышел.

– Ой, я тебя умоляю, – он отстранился от нее в возмущении и отвернулся, заходив по комнате, – они там все лапочки. Покуривают свой бамбук, – он пальцами обозначил в воздухе кавычки, – и хорошо живут.

– Угу, – отозвалась с иронией Катя, скрестив руки на груди.

– Кать, на кону хорошие бабки, – Влад использовал, как ему казалось, свой почти главный аргумент в убеждении.

– Его не получится, Влад, – нервно сказал она, – он сложный. И я его совсем не знаю. Пусть твои вон попробуют, – она имела ввиду подчиненных Влада и своих бывших коллег.

– Пробовали. Не получилось, – с разочарованием ответил Влад, – а у тебя есть прямой доступ к нему. Котенок, – он снова подошел к ней ближе, – ты же очень хорошо разбираешься в людях, у тебя точно получится. Иначе, я бы не стал рисковать.

Она молчала.

– Кать, да, все говорят, что он – человек сложный. С ним надо быть смелей. Даже напористей, чем обычно. Чем с другими, – Влад подошел еще ближе, – он, конечно, удивится, но зауважает, – потом он посмотрел поверх ее головы во двор и увидел стену дома, – знаю я такой тип людей. Я много о нем наводил справок. Надо просто понять на что он реагирует. Что его триггерит, как сейчас модно говорить.

– Триггерит? – усмехнулась Катя.

– Тебе не нужно его хантить, – словно не слыша ее вопроса, продолжал Влад, – ты просто подтолкнешь его к решению. Понимаешь? Просто надо создать в его голове идею. И при этом понять, чего он хочет. А он точно чего-то хочет. У каждого человека есть желания.

«Вот всегда у тебя в голове все просто», – подумала Катя.

– Влад, я боюсь его очень. Я не смогу, – она обхватила ладонями свое лицо.

– Не бывает такого, Катюш, человек может все. Не могу – это просто значит, что тебе будет сложно. Но это просто страх.

– Влад, это бред всё-таки, – сопротивлялась Катя, – по крайне мере, звучит точно, как бред.

– Катюш, – он одной рукой обхватил ее за талию, а второй коснулся щеки, – все крутые идеи сначала кажутся бредовыми. Любая инициатива, любое изменение – все может быть бредом, а самое смешное заключается в том, что обществу можно втюхать все, что угодно, – он долго смотрел ей в глаза, а потом наконец он поцеловал ее в губы. Долго и продолжительно. После этого Влад сел на диван.

Он понимал, что, чтобы привести дополнительный аргумент в свою сторону, и чтобы она не почувствовала давления на нее, нужно физически быть чуть дальше, чем могут быть любовники. Она, конечно, согласится, думал он, потому что по ее взглядам и поведению он видел, что она его еще любит. Любит все также, как и четыре месяца назад, что она ничего не забыла и все остатки чувств не угасли в ней. А любовь для женщины, по непонятным для Влада причинам, значила многое и стоила больше и дороже денег. Не зря ведь говорил Жванецкий, что «женщины бывают прелесть какие дурочки и ужас какие дуры».

Провинциальные девочки, считал Влад, всегда были очень трудолюбивыми – трудолюбивыми поневоле, потому что по приезде в большой город необходимо было как-то закрепиться. Он всегда с охотой брал на работу приезжих, особенно девушек – потому что они были сговорчивее, послушнее и, к тому же, радовали глаз. Самыми мотивированными из приезжих были те, что приезжал на собеседование практически с вокзала, или те, что жили ещё только первый год в Петербурге. Они были голодны не только до работы, но и до подвигов и желания доказать всем и, в первую очередь, самим себе, что не зря вырвались из родного болота. Ведь возвращаться обратно с побитым хвостом в свой город не хотел никто.

Именно такой и пришла в компанию Влада Катя. Воодушевленная, но чуть испуганная. Долгое время Влад не мог себе ответить на вопрос, что в этой вроде не глупой, но все же еще наивной и доверчивой девочке его так привлекало. Она манила его чем-то неочевидным, но сильным и попадающим в его личностную сущностную характеристику.

И однажды он все-таки понял. В Кате он чувствовал желание жизни. Оно сквозило через ее зеленые глаза и его невозможно было скрыть, не смотря на всю её внешнюю скромность, сдержанность и интеллигентность. Она горела огнём, который проступал не только в ее глазах, но и во всех манерах, движениях, жестах и позах. Она не теряла своего энтузиазма и на второй год работы, когда между ними неожиданно случилась симпатия, хотя, как говорила она позже: Влад ей понравился сразу – прямо на собеседовании, когда он в завершении их беседы попросил назвать ее свое главное достоинство. Катя несколько секунд подумала, потом подняла на него глаза и ответила: «Я никогда не сдаюсь». Фраза эта, сказанная ею очень спокойно, с выдержкой, задела во Владе что-то живое, что-то основополагающее в нем, проникла глубоко и он помнил ее до сих пор. Катя ему казалась склонной, как и он сам, к разного рода авантюрам и приключениям и их связь, продолжавшаяся два года, его мнение только подтверждала. Наташино же желание всему и всем соответствовать, не выходить за рамки, не отклоняться от заданного курса, и, что ужаснее всего для Влада, жить по написанному плану, не имея возможности для маневров было ему чуждо и он инстинктивно всегда тянулся к людям, и к женщинам в частности, способным идти на риск и любящим его, этот риск.