Игра с нулевой суммой

Выйдя в прихожую, он остановился. Все внутри под черепом сильно гудело, костяной круг будто сжимался, сдавливая вялые, еще не проснувшиеся внутренности. Превозмогая боль, он шагнул дальше и заглянул в соседнюю комнату.

– Привет, – шёпотом произнес он.

– Привет, – женщина, не услышав его тихих шагов по комнате, резко подняла голову от неожиданности, и отозвалась. Она посмотрела ему в глаза, и он снова почувствовал неловкость за свой сон. Женщина сидела на кровати. На ней был нежно-голубого цвета хлопковый сарафан с заклепками на бретельках. Ее длинные светлые, русые волосы, перемежавшиеся с прядями, отливавшими в блонд, уходили далеко за макушку, образуя хвост. Левой рукой она держала младенца, одетого в розовый комбинезон. Белоснежная кожа, которая выступала на незакрытых одеждой местах ее тела, вся была подчинена этому маленькому человеку, на которого она смотрела неотрывно – всё время – пока не появился Игорь Владимирович. Когда-то бывший розовым и потемневший за последние месяцы круглый участок кожи ее левой груди только слегка выделялся на белом полотне плоти, а своим маленьким кончиком прятался во рту младенца. Возле кровати, на которой она полусидела, стояла еще одна – небольшая, деревянная детская, с белоснежными перекладинами.

– Ты уходишь? – чуть слышно произнесла женщина.

– Нет, – Игорь Владимирович смотрел на жену и ребенка, не отводя глаз, все также говоря шёпотом, – так уснул вчера, – говорил он, имея в виду свою помятую за ночь одежду: черный свитер и голубые джинсы. Он чувствовал, что боль огромным пятном распласталась по всей его голове изнутри. И только сейчас, спустя пятнадцать минут после пробуждения, он осознал, что была суббота и ему не нужно было ехать в офис. От этой мысли стало значительно легче. Следом за этим он вспомнил, что собирался сегодня съездить к родителям.

– Я вчера не заметила, что ты там уснул, – сказала она, опустив глаза, – извини. А потом будить тебя было жалко, поэтому я тебя накрыла.

– Да ничего, – ответил Игорь Владимирович и снова почувствовал укол неловкости, – спасибо.

Молча Игорь Владимирович шагнул в ванную. Сняв с себя одежду и отодвинув стеклянную перегородку, он шагнул через небольшой, выступавший в полу порожек, и ступил на керамическую зелено-бордовую мелкую плитку. Тело требовало прохлады и Игорь Владимирович, долго не раздумывая, повернул никелированный рычаг. Вода брызнула. Она начала обволакивать его тело, которое за секунду покрылось армией мурашек. Вода лилась по мощной спине, грудной клетке, стекала по ногам вниз – к пяткам. Вода лечила: забирала разбитость от алкоголя, сонливость, придавала сил и боль наконец-то начинала отпускать свой короткий поводок. Всё постепенно прояснялось, но мужчина все равно не мог до конца сосредоточиться, поэтому пустил рой мыслей в своей голове на самотёк. Он достал электрическую зубную щетку и нажал на кнопку. Вкус ментола уносил вчерашние помыслы.

С мокрыми, чуть взъерошенными волосами, завернувшись в темно-синий халат он босиком зашел на кухню, прикрыв за собой белую деревянную дверь. Через пару шагов, которые он успел сделать, его ступня угодила во что-то склизкое. Щёки скривились. Игорь Владимирович посмотрел на ногу, а потом достал салфетку со стола и убрал с конечности коричневую жижу. Пока кофе-машина изливала из себя кофе, мужчина не спеша достал мобильный телефон из кармана халата. Разблокировав его впервые после пробуждения, Игорь Владимирович тут же наткнулся на чат мессенджера и слегка удивился. Чат был пуст, а с фотографии чужого профиля на него смотрела девушка с волнистыми, цвета каштана, волосами и небольшой, но выделяющейся родинкой под уголком правого глаза. Чуть улыбающаяся. «Была сегодня в семь десять» – информировала сеть. Мужчина одним движением указательного пальца смахнул чат и приложение целиком с экрана. Телефон опустился обратно в карман.

Он почувствовал свое сердцебиение: живое, быстрое, выбивавшее ритм, увеличивавшее скорость. Дышать стало труднее и в этот момент он уловил едкий запах кофе, которым наполнилась белая керамическая кружка. Игорь Владимирович не понимал, почему и что его вывело из равновесия. Почему это странное волнение было таким незнакомым, почти забытым, но таким приятно щекочущим его чугунные нервы. Он посмотрел вдаль – начал скользить взглядом по крышам старых панелек. С высоты шестнадцатого этажа кирпичного, относительно нового дома, в котором он уже жил несколько лет, было видно многое: широкий проспект, оживленный перекрёсток, масс-маркеты и потоки спешивших куда-то людей. Игорь Владимирович вдруг вспомнил, о чем думал вчера, лёжа на диване. Он даже не пытался пробудить свои прошлые мысли – осознание пришло само и паззл сложился: алкоголь, чужая фотография, сон. Игорь Владимирович достал смартфон, открыл чат и еще раз посмотрел на него. Чат был пуст. Ему снова полегчало и телефон опять беззвучно исчез в кармане.

– Наконец-то уснула, – его жена Марина внезапно проникла на кухню и вырвала Игоря Владимировича из глубоких мыслей о себе самом, – всю ночь сегодня не спала толком, – она взяла из шкафа белую кружку и, открыв маленький тоненький кран, соседствующий рядом с большим – основным – наполнила его водой. Сделав глубокий глоток, женщина со звуком выдохнула, – Игорь, давай поменяем в той комнате мебель? Кожаный диван, – она чуть остановилась, – уже обтерся.

– Давай, – равнодушно произнес он, все стоя к ней спиной. Она подошла к кофе-машине и вытащила с поддона практически до краёв полную чашку с кофе и опустила ее на столешницу.

– Кофе сварился, – сообщила она ему, – ты Маркиза не кормил?

– Нет, – равнодушно ответил он.

Марина хотела открыть шкафчик, в котором лежали пакетики с влажным кошачьим кормом, и уже потянулась к нему, но Игорь Владимирович внезапно повернулся к ничего не ожидающей жене и одним рывком придвинул ее к себе, а затем резко, сжимая руками ее талию, он повернул ее лицом к окну и, когда она оказалась между ним и подоконником, прижался своими бёдрами к её бёдрам. Она не сопротивлялась, только немного задрожала в коленях. Игорь Владимирович своей крупной большой левой ладонью нежно водил по округлостям в верхней части её тела; он почувствовал, что тонкая ткань, облегавшая грудь жены, намокла от молока. Правая рука мужчины задирала подол ее шёлкового халата, нащупывая нижнее белье.

Солнце еле-еле выходило из-за громоздких питерских серых туч, лучами освещая всё те же крыши и скользя светом по проржавевшей жести. Пролетали птицы, гудел где-то ветер, приводя в движение провода.

Женщина задрожала сильнее, ее пальцы сжимали угол небольшой цветастой подушки, лежавшей на подоконнике. Она прикрыла рот рукой. Пальцы ослабли, а оба тела обмякли. Правая рука Игоря Владимировича уперлась в подоконник, а левая все еще обхватывала жену через весь ее еще округлый живот и держала за бедро. Головой он припал к её спине, вдыхая через тонкую ткань халата нежный её молочный запах.

Кофе так и остался не выпитым.

2.

Подземный паркинг был безлюдным и слегка пахнущим бензином. Автомобили в отсутствие людей тихо спали в своих коматозных снах, словно драконы на цепи, охранявшие сокровища, только здесь – пригвожденные к полу силами электроники: сигнализацией и противоугонными механизмами. Игорь Владимирович ставил свой автомобиль всегда на одно и то же место – у стены. Было удивительно, но это место никто и никогда не занимал, в какое бы время суток он ни приезжал на стоянку. Он любил этого черного «немца», любил всей душой, понимая, что это всего лишь груда железа, но воспринимал его как друга – тихого, спокойного, всегда слушающего и понимающего. Друга верного и сильного – сильного в пару сотен лошадиных сил. Черный «немец» стоял среди таких же тихих, чужих железных друзей – экспатов российского автомобильного рынка. Боковые зеркала были прижаты к большому телу машины, будто уши собаки, которая чего-то испугалась. Игорю Владимировичу нравилась эта бездна черного цвета, покрывавшая автомобиль. В черном цвете он видел какую-то силу, холодность, элегантность и отчужденность, но в то же время он находил в черном цвете и глубину, и вместе с тем и загадку. Почти так же, как черный, он любил только синий.