Страница 11 из 21
Всё, медлить дольше было нельзя (от неоправданной проволочки могла зависеть сама ее бренная жизнь) – и Владислава, охваченная непередаваемой паникой, позорно ретировалась. Резко распахнув водительскую дверцу, она чуть подогнула к себе коленки, ровные и изящные, оттолкнулась от пассажирского кресла закруглёнными каблуками и, не забывая по-женски отчаянно вскрикивать, как выпущенная пуля, быстрее-быстрого «полетела» наружу. Тем не менее она не упала (сказывалась неплохая первоначальная подготовка), а, предварительно ухватившись за верхний обод, установленный с каждого боку и предназначенный для стального багажника, легко смогла удержать несравненный корпус в устойчивом равновесии. Далее, применяя освоенную выучку, оставалось только легонько подпрыгнуть, немного потопать новомодными ботильонами, постучать пластиковыми набойками по стальному капоту, переместиться затем на высокую крышу, усесться там на синюю люстру и, облегченно вздохнув, остаться дожидаться умелого Палыча, без сомнений спешащего к ней на самую скорую выручку.
Как и обычно, в преданности неустрашимого сослуживца она не ошиблась: из-за необъятных деревьев он показался ровно через пару минут и, передвигаясь немного непривычным, каким-то медвежьим, бе́гом, по возможности спешно приближался к оставленной на лесной дороге машине; он бежал грузно, тяжело дыша, но как бы ему ни было трудно, старался выжимать из давно уже ожиревших мускул все оставшиеся, приобретенные когда-то, умения. Очутившись возле транспортного средства, вверенного ему добродетельным государством, Алексеев стал неприятно отплевываться и предпринимать первостепенные попытки, помогающие наиболее быстро восстановить вдруг сбившееся грудное дыхание; сквозь проводимые процедуры он нашел в себе силы нескромно полюбопытствовать:
– Ты чего кричала – гадюку, что ли, опять увидела?
– Похоже… – ответила кареглазая участковая, не решаясь поспешно покинуть занятую недавно «ключевую позицию», – правда, саму я её не видела, но у тебя в машине находится что-то странное и – оно! – пугающее, гадко шевелится; а еще… таинственная тварь просто исходит зловещими слюнями, как хочет вцепиться мне в маленькую, и так-таки хрупкую, ногу, – ей было невероятно стыдно за отнюдь не полицейскую слабость, но она ничего не могла с собою поделать (как уже сказано, больше всего в существовавшем мире она панически боялась ползавших змей, неприятных, извилистых, чешуйчатых, скользких).
– Ох, ты и трусиха, Слава! – немного отдышавшись, старший прапорщик осторожно, постоянно ожидая подвоха, просунул голову внутрь неприветливого салона, угрожавшего ему внезапной атакой, и стал напряжённо осматриваться. – Ну, да ладно, так уж и быть, сейчас мы непременно посмотрим – где, ты говоришь, она притаилась?
– Мне показалось, была под панелью, – наморщив лоб и почесывая правую икорную часть, в области неровного порыва нейлоновой ткани, Шарагина пробовала крепиться и пыталась выглядеть хоть чуточку беззаботней. – Хотя… с другой стороны, она могла давно уже выползти и сейчас свободно «шляется» где-нибудь по салону, либо – что нисколько не лучше! – коварная гадина спряталась где-то внизу, предательски устроившись под обшивкой.
– Ладно, сейчас осмотрюсь и всё надёжно проверю, – предполагая внезапное нападение и стараясь быть как можно более острожным, возрастной помощник нехотя поднял с земли корявую палку и стал напряженно шарить ею по внутреннему пространству; настороженное обследование он сопровождал и проницательным, и пристальным взглядом.
В первую очередь он изучающе заглянул под собственное сидение, а ничего не увидев, потихоньку передвинул с места на место разнообразные предметы, сваленные в кучу и по большей части предназначенные для обслуживания служебной машины; далее ему пришлось внимательно осмотреть пассажирское кресло, а затем перебраться с осмотром на задний диванчик; ничего не обнаружив, лишнего либо опасного, он переключился к панели приборов, где вначале добросовестно изучил бардачок, а впоследствии попеременно все нижние части приборной панели, установленные как справа, так и в точности слева. Не найдя хоть чего-то мал-мала подозрительного, прагматичный прапорщик начал внимательно вслушиваться. И тут, как и его несравненная напарница, он услышал необычные, если не странные звуки: «"Вщить"! "Щи-и-и-ть"… Шик, шик, шик».
– Послушай-ка, Слава, – прокомментировал он добытые сведения, вылезая наружу и помогая взволнованной девчушке спуститься на ровную землю (убедившись, что тревожные опасения оказались напрасными, она торопилась восстановить репутацию отважной сотрудницы, ненадолго ею в критическое мгновенье утраченную), – а ты случайно не эту водичку видела, – правым указательным пальцем он указал на маленькое, еле заметное, пятнышко, образовавшееся на резиновом коврике, предусмотрительно положенном напротив пассажирского кресла, – а звуки? – поднимая тот же самый перст к небу, требовательный мужчина заставил прислушаться. – Не их ты, сидя в одиночестве, слышала?
– Вроде того, – согласилась Владислава, исполнив пожелание критичного напарника и оценив пугавшие шумы, доносившиеся из салонного помещения; не отваживаясь протиснуться внутрь, она остановилась прямо у водительской двери и, пользуясь абсолютной тишиной, сгустившейся над мрачным, дремучим лесом, отчетливо различала всё то же самое шевеление не шевеление, шипение не шипение, но чего-то, уж точно, ей непонятное, что, как уже говорилось, чуть ранее доносилось со стороны автомобильной панели приборов, – а что, постесняюсь я поинтересоваться, оно, плохое и скверное, может сейчас означать?
– В настоящем случае всё представляется просто и совсем незатейливо, – Алексеев не смог удержаться от легкой усмешки, в любом случае выглядевшей, скорее, дружелюбной, чем, скажем, какой-то уничижительной, – если не слишком вникать в подробности устройства автомобильной техники, то в общих чертах причина твоего, Слава, необоснованного испуга кроется в обыкновенной халатности – какой? – короче, уже как пару недель я начал вдруг замечать, что резиновый шланг, установленный возле отопительной печки и подающий в нее разогретую жидкость, имеет незначительное повреждение – а вот заменить его пока не берусь!
– Но почему?! – непритворно изумилась педантичная сослуживица, категорично относившаяся ко всяческим проявлениям служебной расхлябанности, а к наступившему моменту полностью сумевшая восстановить душевное равновесие. – Ты же вроде всегда мне казался таким исполнительным?.. Тем более когда интересующие вопросы напрямую затрагивают качественное обслуживание служебной машины.
– Случившаяся неприятность не выглядит покамест сильно опасной, – удовлетворяя безмерное любопытство, возникшее у пытливой красавицы, старший прапорщик (как и всякий другой человек, если затрагивается больная тема) пустился в подробные разъяснения, – повреждение там несущественное; говоря проще, охлаждающая жидкость уходит в незаметных объемах, да и то только когда она немного остынет – при отсутствии внутреннего давления. Работы, опять же, у нас всегда предостаточно – больше чем можно себе представить! – наверное, поэтому я взял на себя определённую смелость с надлежащим ремонтом покуда повременить; а значит, передвигаюсь на собственный страх и риск, надеюсь, так сказать, на личное везение да разве еще обыкновенный «русский авось», до наступившего момента, по совести говоря, ни разу не подводивший.
Оправдываясь перед юной соратницей, в обычной жизни принципиальной и пунктуальной, немолодой уже мужчина в качестве повинного извинения много еще каких доводов хотел привести, но тут раздался телефонный звонок, доносившийся из бокового кармана форменной куртки, свободно облегавшей невероятно красивое тело. Звонила следователь, прибывшая на место страшного происшествия, то есть отвечать ей требовалось при любых обстоятельствах, поскольку она могла сообщить о какой-нибудь невероятно значимой информации.
– Слушаю, Шарагина, – не затягивая с установлением сотовой связи, жгучая брюнетка достала корейский мобильник «Samsung» (хотя и не самой последней модели, а скорее, один из самых первых смартфонов) и сразу ответила, применив обычное для служивого люда высказывание.