Амазонка

– Стой, – ворвался в моё сознание голос отца и я мгновенно очнувшись, отдёрнул руку, приближающуюся к его груди.

– Не теряй над собой контроль! Огонь обманчив, заманит, задурит, запутает, – продолжил отец.

Я чувствовал себя не в своей тарелке, такое ощущение, что меня окатили ведром ледяной воды. Огонь в венах потух, в резерве энергии стало ещё меньше.

Я вопросительно поднял взгляд на отца.

– Прости, – но я вынужден был у тебя забрать немного энергии, иначе бы не дожил до утра.

– А попросить? – начал закипать я.

– Это бы ничего не изменило, только бы замедлило процесс. А сейчас иди, мне нужно отдохнуть.

Я пулей вылетел из кабинета, теперь меня не только словно окатили ледяной водой, но ещё и использовали нагло и бессовестно. Хотя совесть – что такое для демона совесть?! Так пшик, просто слово не несущее смысловой нагрузки.

И с этим демоном я хотел поговорить по душам?! Рассказать о своих поисках, сомнениях и подозрениях? Глупец! Отец, для достижения желаемого не остановится ни перед какими препятствиями.

Я буквально летел по коридорам, а гулкое эхо разносило мои торопливые шаги по всему дворцу. От злости и обиды, кулаки непроизвольно сжались, это хорошо, хоть как-то больше шансов не потратить остатки резерва впустую, выпуская огненные шары и вихри прямо здесь, в агатовых стенах. Внутри всё клокотало от негодования, как он, мой собственный отец, мог так со мной поступить? Или он действительно, считает меня настолько никчёмным, способным лишь стать ему донором энергии, как ближайший кровный родственник? Почему я раньше никогда за ним такого не замечал? Или просто не хотел этого замечать? Мне всегда казалось, что родители обо мне заботятся, переживают… А теперь что? Мальчик вырос и перестал нуждаться в заботе родителей?

Ух, сотни вопросов роились в моей голове, мешая связно думать и успокоиться. До своих комнат я практически добежал, резко задвинул засов и под действием не проходящей агрессии, стал кружить по комнате.

Почему я не задал этот, самый главный вопрос отцу прямо в лицо? Я струсил, как последний низший демон. Нет, я не боялся отцовской силы, я боялся услышать прямой ответ на свой вопрос. Пока, незнание, давало мне эфемерное чувство нужности, безопасности и общности, но если только я окажусь прав в своих догадках, и отец мне подтвердит, то это будет крах всему. Всему мною построенному миру, всему, во что я верил до этого.

Трус, да, я трус, я боюсь разрушить то, что имею, по крайней мере, пока не найдётся замены получше. А если я сам не нахожу в себе силы знать ответ, то может и отец не так уж и плох, как мне показалось? Не спаси он свою жизнь, жизни высших демонов оказалась бы под угрозой, и именно мне пришлось бы встать на его место, что затормозило бы и поиски избранной и я всё-таки слабее отца, не думаю, что смог бы долго продержаться.

Вот опять, я оправдывал поступки отца, но для чего? Почему я не могу принять его действия как данность, не искать в них какой-то скрытой подоплёки?!

– Дарналь! Я долго тебя буду звать? – послышался голос из-за двери.

– Иду, – недовольно пробормотал я, направляясь открывать дверь.

Всё же некоторое осмысливание ситуации меня отрезвило и успокоило, а ещё пришло чувство вселенской усталости, словно на мои плечи легло полмира и никак не меньше.

– Ну ты и спишь! – раздражённо высказал Бараль, вихрем залетая в комнату.

– Есть немного, – не стал я переубеждать друга, а об инциденте с отцом даже и рассказывать было совестно.

Бараль, еле видный за ворохом тряпья, которое он зачем-то притащил сюда, широкими шагами пересёк комнату, и скинул свою кучу на одно из гостевых кресел.

– И зачем это тут? – поднял я вопросительно бровь.

– Ты же сам просил придумать способ остаться незамеченными, так вот я и придумал! – немного обиженно заявил Бараль, перекидывая свой светлый хвост из тысячи сплетённых косичек с плеча за спину.

– И как нам пригодится вот это всё? – я многозначительно обвёл руками разноцветное пятно, растёкшееся по креслу.

– Ты издеваешься или, правда, не понимаешь? – прищурившись и сложив руки на груди, спросил друг.

– Не понимаю, – отрицательно покачал головой я, а если честнее, то даже задумываться не хочу, голова болит с самого утра.

– М-м-м-м-м-м, – многозначительно протянул Бараль, примостив свою пятую точку на подлокотник кресла, – неужели ты провел ночь с прелестной демонессой и не за одной бутылочкой вина?

– Может и так, – не стал отрицать я. – но разговор сейчас не обо мне и моём вечере, а о твоей задумке.

– Да, да, о задумке, – с большим нежеланием друг оторвался от предыдущей темы разговора, похоже, она его интересовала больше, чем какие-то там придумки, – так вот, нам с тобой необходимо слиться с толпой, а значит переодеться в женщин.

– Что-о-о-о-о-о-о! – вскричал я, при этом поперхнувшись водой, что потягивал из прозрачного бокала, – ты сбрендил?!

– Сам ты сбрендил, – обиженно заявил Бараль, – я тут для него стараюсь, а он ещё и обзывается! Не нравится – придумывай сам, только имей в виду, что лучшее укрытие – это находиться на виду, так меньше всего подозрений.

Я, откашлявшись, переводил взгляд с разноцветной кучи на друга и обратно, попутно обдумывая его предложение. Авантюра, предложенная им, конечно, попахивает очень большими неудобствами, всё-таки воину, да вдобавок и демону, очень сложно перевоплотиться, да ещё в кого?! В женскую особь. Но с другой стороны моё собственное предложение отправиться на поиски единственной в мир, населённый воительницами, далеко не слабыми, надо сказать, воительницами, выглядит не особо благоразумным.

– Мы же не похожи на женщин от слова «совсем», – внутренне успокоив свой огонь, сказал я.

Бараль всё это время изображавший отсутствующий вид, встрепенулся и с загоревшимися глазами полез в эту многострадальную кучу с одеждой, в поисках чего-то там.

– Вот, смотри! – воскликнул он, добыв таки то, что искал и, растянул это что-то очень похожее на женский лиф перед собой на вытянутых руках.

– Смотрю, – скептически глядя на это всё, ответил я.

– Надеваешь вот это, он неуловимым движением оказался возле меня и стал пытаться приладить это безобразие, что находилось у него в руках на меня.

– Эээээ, – крикнул я, отбрыкиваясь от самоуправства друга, – на себе показывай!

Бараль прекратил попытки меня принарядить и, недовольно вздохнув, практически мастерски натянул этот кожаный лиф на себя.

Я заржал, – от души так, долго и до слёз. Ну, сами представьте такого широкоплечего дядьку в женских причиндалах, мало того, что он напялил этот лиф на себя, так он туда напихал скомканной в форме шара ткани. Получился с виду вроде мужик, а с внушительной такой грудью. Бараль, видя мою реакцию, одним движением поправил грудь, обмотал вокруг пояса несколько слоёв полупрозрачных одёжек и прошествовал мимо, отчаянно виляя бёдрами, чем вызвал у меня ещё более сильный приступ хохота.

– Молодой человек, – гнусавя и пытаясь изобразить высокий голос, проговорил Бараль, – неприлично так смеяться над бедной девушкой. Пусть я родом из небогатой семьи, но вполне себе ничего и знаю себе цену.

– Десять монет? – давясь от смеха, спросил я.

– Ну как можно, – наигранно возмутился друг, – да за такие деньги у нас самые страшненькие не работают. А вы мне, приличной девушке, предлагаете ну весьма неприличную сумму.

– Пятьдесят, – последнее предложение, или соглашаешься или я поищу себе другую, – еле сдерживая рвущийся наружу смех, заявил я.

– Вы мне очень понравились, и только для вас сегодня я сделаю скидку, – прогнусавил Бараль, стреляя в меня глазками из-под опущенных ресниц, обычно на меньше сотни монет я не соглашаюсь, я же не какая-то там… швабра.

И тут уже не выдержал сам Бараль, он захохотал так, что нерушимые агатовые стены, казалось, что вот-вот падут под натиском его голосовых вибраций. Я последовал его примеру, и мы оба, схватившись за живот, уже освоили пол в качестве отличного места дислокации.