Страница 3 из 68
Я прошёл к главному рабочему столу куратора, быстро подключил хак-машинку к встроенному терминалу и стал копаться в служебных документах. У меня было мало времени, — скоро ИИ поймёт, что «куратор» странно ведёт себя, то есть открывает документы в необычном порядке и в спешке, многое скачивает, да и вообще облегчённая процедура доступа ничем не обоснована. Тогда ИИ отсканирует меня и поднимается тревога, а охранные дроны ввалятся сюда с фаз-ружьями наперевес.
Однако же когда я добрался до сути проекта «Пенитенциарий», волнение отошло на третий план. То, что я читал, пустило по коже мурашек; если это станет достоянием общественности, Единству придёт конец. Даже самые яростные сторонники отвернутся от министра соцразвития навсегда.
— Скачать.
Почти все документы были скопированы, когда процесс прервался и в лаборатории зазвучала сирена.
— Несанкционированное проникновение! Пожалуйста, оставайтесь на месте до прибытия охранных дронов! Сотрудничество положительно повлияет на ваш социальный рейтинг!
— Как заманчиво. Сколько позиций я получу за сотрудничество?
— Рост составит пятьдесят позиций, — немедленно отозвался ИИ.
Значит, вместо минус шестнадцать тысяч четыреста восемьдесят пять будет минус шестнадцать тысяч четыреста тридцать пять. Заманчиво, но воздержусь.
Я перевернул стол, чтобы создать себе хоть какое-то укрытие, спрятался и высунул левую руку. Половинки ладони разъехались в стороны, выдвинулся короткий раструб и сгусток плазмы в силовом пузыре устремился к запертым дверям. Эта субстанция была настолько горяча, что взрывалась при контакте с воздухом, поэтому палить вне космического вакуума — себе дороже. Но какой у меня оставался выбор?
Пузырь лопнул при ударе, плазма сдетонировала и всё потонуло в яркой вспышке. Тут же через оплавленный проём в лабораторию проник первый дрон. Его фаз-ружьё водило излучателем из стороны в сторону, когда я выстрелил двумя оставшимися снарядами.
Всё подразделение полегло, не сделав ни единого выстрела. Я пробрался по развороченному, раскалённому коридору, поднялся по лестнице и, окрылённый, вырвался в ремонтный цех… Сознание вдруг погасло.
— И это грозный инфо-террорист? Какое бесконечное разочарование.
Голос… спокойный, сильный… надменный. Очень знакомый голос… ах, вот оно как? Мне оказали большую честь.
— Открывай глаза, мы видим, что твой мозг уже активен.
— Протестую… — застонал я, — пытки… нарушение прав человека… без суда! Без приговора!
Заминка была недолгой.
— Никто тебя не пытает.
— Вот… опять… прекратите это изуверство!
— Кажется, ему просто не нравится, когда ты говоришь, Аврориан.
Второй голос тихий, усталый, но с потаённой насмешкой.
Что произошло? Я в плену, сомневаться не стоит. И я обезврежен, иначе министр социального развития не приблизился бы ко мне на расстояние километра. Они демонтировали все имплантаты, следовательно, у меня нет рук, одного глаза, и, наверняка, кое-чего в корпусе. Но всё же, что произошло? Я вырвался из секретного исследовательского комплекса, а потом полное… Ах, да! В ремонтном цехе можно ходить только по жёлтым дорожкам.
— Меня сбил дрон, не так ли? — Я хотел посмеяться, но боль в груди переубедила. Открыл единственный глаз.
Меня поместили в медкапсулу, наполненную регенерационным раствором, надёжно зафиксировали и подсоединили все необходимые аппараты. Они лечили меня, восстанавливали утраченные конечности. Не знаю, зачем, но здоровые руки мне для побега ещё понадобятся…
— Какая бурная активность нейронов. Думаешь о побеге, инфо-террорист?
— Вспоминаю инструкцию к реконфигуратору материи (устройство для распечатки еды), господин министр.
Министр социального развития был уже немолод, однако, имел великолепное здоровье и безукоризненный внешний вид. Прямой, широкий в плечах, прекрасно одетый и гладко выбритый; бесцветные волосы, длинное узкое лицо с тонкими чертами и холодный взгляд.
Второй мужчина был похож на первого, но не во всём; поседевший брюнет, такой же высокий, правильный, однако, с утомлением на лице и в осанке. Белоснежный халат казался слишком большим, создавая ощущение худобы, отсутствующий взгляд стремился в неизвестные дали.
Аврориан Анкрец и Ледо Нифтар, два самых влиятельных человека в изведанной вселенной. В отличие от миллиардов других, они не были созданы на репопуляционных фабриках и воспитаны в специальных центрах, нет, у этих двоих были настоящие фамилии, были установленные родители, которые, прежде чем передать гены, прошли через многоуровневые экзамены и проверки. Настоящая элита Человечества.
— Мы взяли образец тканей и уже провели его по базам генетического наследия Единства, — сообщил Анкрец. — Как так получилось, что тебя в них нет?
Мог ли я ответить, что завербовал и разагитировал государственного служащего, который пошёл на должностное преступление и стёр мой ДНК-маркер из всех баз? Мог, но не стал. Уверен, министр и так всё понимал, человеком он был умным, даже гениальным.
— Может, — заговорил Нифтар, — обождём пока с вопросами и устроим нашему гостю экскурсию? Он так рвался попасть внутрь, и так быстро сбежал, что не успел осмотреться.
— Справедливое замечание, Ледо, — согласился Анкрец.
Двое направились к выходу, медкапсула загудела чуть громче и поплыла за ними на гравитационной подушке. Через минуту мы оказались в той самой лаборатории. Верхний ярус кишел дронами-ремонтниками, они настраивали все терминалы и ликвидировали следы моей атаки. Надо всеми верховодил куратор.
— Господин министр… — Он обернулся, утирая пот нервным движением.
— Снят с проекта, — сообщил ему Анкрец, — переведён на кольца Сатурна, будешь считать там пылинки до конца своих дней.
— Вето, — тихо произнёс Нифтар, — доктор Гиламай — ценный сотрудник, Аврориан, и раз твоя служба безопасности не нашла пятен на его репутации, он остаётся на посту. Вымещай злобу на женщине, соблазнившей его.
— Как только её задержат, — не стал спорить министр и обернулся ко мне. — Тебя заинтересовал проект «Пенитенциарий», не так ли, инфо-террорист?
— Чрезвычайно, — признал я. — Но предпочитаю считать себя революционером.
— Очень хорошо, продолжай предпочитать, инфо-террорист. Что же касаемо проекта, его ты изучишь изнутри. Не так ли, Ледо?
— Так, — тяжело вздохнул гениальный учёный. — Простите, незнакомец, моё право вето не распространяется…
— Не извиняйся перед этим дегенеративным элементом. Его счастье, — что мы люди нового времени. Методы, которыми владели Древние, были эффективны, однако, членовредительство отбросит нас на века назад, к варварству.
Всё прояснилось. До пыток великий гуманист никогда не опустится; его люди уже исследовали мою ДНК, а, следовательно, знают, что пробовать особые препараты тоже не стоит, — это будет равносильно убийству. Значит, он решил засунуть меня в СГП и сослать в виртуальную тюрьму «Новый Мир»… Учитывая специфику проекта «Пенитенциарий», это решение было понятно.
Анкрец бросил взгляд на экран с моими биологическими показателями.
— Какое ровное сердцебиение, — отметил министр, — не боишься, инфо-террорист?
— Страх как-то поможет мне?
— Никак.
— Тогда какой смысл?
— Логично. Тебе предстоит получить длительный и травмирующий опыт, но перед этим наберись сил как следует. Ледо, вызови меня, когда он будет готов к загрузке.
— Хорошо, — вздохнул Нифтар.
Затем, вероятно, медкапсула получила невербальный приказ и впрыснула мне снотворное.
— Должен уточнить кое-что, — бормотал голос, — всё это очень… очень неправильно.
Я открыл глаза, левый видел мутновато и чувствовался непривычно после стольких лет отсутствия. На грани зрения виднелись края саркофага СГП, а надо мной пыхтел сам Нифтар, что-то подсоединяя внутри.
«Морфей 20 00», новейшая модель, она даже в серию не вышла, числилась на испытательной фазе. Когда инженеры убедятся в надёжности этой станции, то немедленно переименуют в «Морфей 20 01» и начнут обновлять вселенский технопарк. Сверхреальные ощущения, абсолютная надёжность, усовершенствованная система жизнеобеспечения. В отличие от «Морфей 10 12», в этой модели можно будет попросту жить, не выходя наружу вообще.