Танкистка

Штаб 17-го механизированного корпуса.

— Разрешите товарищ генерал-майор?

— Ахманов? Что у тебя Алексей Осипович? И это, давай по-простому, без чинов.

— Тут такое дело Михаил Петрович, короче взяли сегодня ночью мои орлы языка, немецкий гауптман и он такого рассказал.

— Что Земля плоская и держится на трёх китах?

— Без шуток, вы заметили, что сегодня немцы необычно вялые, ни каких атак?

— Да, мой начштаба думает, что они перегруппировываются.

— Да нет, тут дело в другом. По сообщению захваченного гауптмана, вчера днём, во время передислокации, был уничтожен штаб 18-ой танковой дивизии, 47-го моторизованного корпуса. Уничтожен русскими тяжёлыми танками с десантом, а сам командующий дивизией, генерал-майор Вальтер Неринг повешен.

— Ничего себе новости! Кто это мог быть?

— А вот тут думаю я знаю, кто так набедокурил, как раз в стиле этой шебутной.

— Кого?

— Сейчас Михаил Петрович, расскажу всё по порядку. Три дня назад, в расположение моей дивизии вышла небольшая колонна, два КВ, трофейный немецкий бронетранспортёр и несколько грузовиков с двумя орудиями ЗИС-2. Командовала ими молодая девушка, даже не военнослужащая, но все её слушались. Даже меня к ней дёрнули, вот я с ней и поговорил. Она на второй день войны нашла неисправный КВ, сама его отремонтировала, набрала экипаж из подростков и в течение пары дней уничтожила до батальона немецких танков.

— Врёшь!

— Судя по тому, как о ней отозвались вышедшие с ней танкисты 2-го КВ и бойцы истребительного батальона, вполне могла. Она же сообщила мне о трёх исправных Т-34 и батарее ЗИС-2, а также о нашем складе, где есть снаряды и стрелковое вооружение.

— Так вот откуда ты это всё взял, а совесть тебя не мучает, что себе львиную долю оружия оставил.

— Михаил Петрович, кто успел, тот и съел, раз я нашел, то и право первого выбора у меня.

— Ладно, Алексей Осипович, я пожалуй на твоём месте поступил также, но продолжай.

— В общем, дал я ей сержанта своей властью, и поставил командовать танковым взводом и еще Т-34 ей добавил. Там действительно были абсолютно целые танки и даже с полным боекомплектом, но без капли топлива, а еще дал ей пехотную роту в усиление, как она попросила.

— И всем этим командует простой сержант? Да еще до этого и в армии ни дня не служившая?

— Ну не совсем так, официально командует командир роты, старший лейтенант Горобец, но я ему посоветовал тщательно прислушиваться к её советам. Но там и без этого он её будет слушаться.

Тут генерал Петров изумлённо посмотрел на полковника Ахманова.

— Да он как её увидел, так и втюрился в неё по уши.

— Красивая девка?

— Честно, не будь я женат, сам на ней женился, кровь с молоком и характер железный, так что пропал мой Горобец, как только её увидел.

— А дальше?

— Они успешно отбили немецкие атаки при защите Барановичей, уничтожив при этом более полусотни танков, правда там им и противотанкисты подсобили, но вот при прорыве они вместе с нами не вышли.

— Может погибли?

— Нет, не тот человек Нечаева, что бы просто погибнуть при прорыве. Думаю, она пошла не на Восток, как все, а на Запад. А что, кто из немцев мог такое ожидать? Свои основные силы они сосредоточили в месте нашего прорыва, а Нечаева ударила в противоположном направлении и попала на штабную колонну 18-ой танковой дивизии немцев, которую и уничтожила.

— А зачем ей понадобилось вешать её командира? Это ведь наверняка она на этом настояла. То, как ты её описал, не вызывает в этом ни малейшего сомнения.

— Точно не знаю, но гауптман сказал, что генерал подписал приказ, согласно которому надлежало не брать в плен, а добивать всех раненых бойцов и командиров Красной Армии. Это вполне могло её разозлить, да и когда ещё она сможет пробиться назад. Думаю что сейчас, когда можно сказать под её командованием оказалась механизированная группа, она немного погуляет по немецким тылам.

— Тогда понятно, но думаю скоро её ждать назад не стоит.

— Михаил Петрович, вы там сообщите наверх про штаб 18-ой танковой дивизии немцев. Можно дописать — по пока непроверенным данным, но застолбить это за собой. Просто не думаю, что там мог оказаться ещё кто на тяжелых танках.

— Я смотрю, ты отличиться хочешь?

— А кто не хочет, к тому же при нынешних постоянных отступлениях надо и хоть что-то удачное о себе заявить перед начальством, да и нашему корпусу будет хоть чем похвастаться перед начальством.

— Возможно ты и прав, ладно, отправлю сообщение в штаб фронта и гауптмана твоего отправлю туда же.

28 июня 1941 года, штаб Гудериана.

— Вы выяснили, что там произошло?

— Да, мой экселенц, согласно донесению чудом выжившего унтер-офицера охраны штаба, их штабная колонна напоролась прямо на отряд русских тяжёлых танков. Охрана честно попыталась спасти своего командира, но русские не дали им это сделать. Они буквально в течение пары минут сожгли все танки охраны и начали отстрел бронетранспортёров. Сам генерал Неринг, вместе с двумя бронетранспортёрами охраны попытался уехать, но русские сожгли оба бронетранспортёра и повредили машину генерала, после чего взяли его в плен. Унтер-офицер хорошо видел, как сначала русские вытащили генерала из машины, а затем, обыскав штабной автобус, заволновались, читая какую-то бумагу. Позже они просто повесили генерала Неринга и прикрепили к его мундиру найденную бумагу, и написав что-то на двух листах бумаги тоже прикрепили их к его мундиру. Сам унтер-офицер был тяжело ранен в руку и ногу, а потому не мог воевать.

— Что за бумаги прикрепили русские к телу бедняги Неринга?

— Первым был его же приказ, что бы раненых русских солдат и офицеров в плен не брали, а добивали на месте. На второй бумаге уже русские написали, что они категорически с этим не согласны, а на третьем листе, предупреждение, что за все преступления на Русской земле мы ответим сторицей.

— А как там вообще оказались русские?

— В это трудно поверить, но когда русские пошли на прорыв из Барановичей, то небольшой отряд русских с тяжёлыми танками ударил не на Восток, а на Запад. Так как наши основные силы были на Востоке, чтобы не дать русским вырваться из котла, то этот отряд, не встречая на своём пути почти ни какого сильного сопротивления, легко прорвал наши позиции и пошел вперёд. По дороге они уничтожили ещё один моторизованный батальон, а потом вышли на штабную колонну 18-ой танковой дивизии, которую в коротком бою полностью и уничтожили. Тот унтер-офицер выжил чудом, русские его просто не заметили. Они потом прошлись по всей колонне и добили всех наших солдат выживших в бою, не делая различия между здоровыми и ранеными. Сделали тоже, что приказал делать генерал Неринг.

— Варвары. Вот что, мы не можем оставить это просто так, найти и уничтожить эту группу, а всех выживших тоже повесить.

— Слушаюсь мой экселенц.

Группа Нечаевой, западней Барановичей.

А я даже и не подозревал, что из-за разгрома нами штабной колонны 18-ой танковой дивизии начнутся такие телодвижения по обе линии фронта. После того, как мы повесили генерала Неринга, то пройдя ещё километров 5, свернули на просёлочную дорогу, которая вела в довольно приличный лесной массив. Были у меня планы несколько увеличить нашу группу, да и разведка не помешает. Что где находится, мне просто необходимо знать, что бы потом это успешно скомуниздить. Да и так чувствовал, что после разгрома штабной колонны и особенно, после демонстративного повешенья немецкого генерала, немцы начнут землю носом рыть, что бы нас найти. Всё же это оглушительная оплеуха им, они-то себя победителями считают, да ещё и высшей расой, а тут такое, вот и считают это за кровное оскорбление. Ещё бы, не просто убить генерала в бою, это как раз понятно, и даже не расстрелять, а именно повесить. Позорная казнь, казнили как какого то преступника и кого, целого генерала победоносного вермахта и какие-то недочеловеки. Так что искать нас будут серьёзно ну и пусть, волков боятся в лес не ходить. Ну ничего, даст бог, я им ещё кровушку пущу, основательно так, что бы они у меня кровавыми слезами умылись. После колонны я приказал прицепить к последним машинам срубленные деревья, они хоть как-то маскировали наши следы, более тщательно замаскировали съезд на целых полкилометра, а потом нам просто повезло. Оставленная на перекрёстке разведка позже доложила, что спустя буквально час по дороге прошла очередная немецкая колонна, а затем ещё одна, так что наши следы на дороге были основательно затоптаны немцами. Теперь если только они не начнут тщательно проверять все съезды с дороги и на приличную дистанцию. Спустя километров 15 мы снова свернули с уже лесной дороги на более мелкую, и продвинулись ещё километров на 5, после чего и встали лагерем. С нами была наша полевая кухня, которую мы прихватили при отступлении, её бросили из-за сломавшейся машины, а у нас она была, вот и прихватили её с собой. Теперь я планировал минимум пару суток отстоятся, и немцы немного поуспокоятся, и мы обстановку разведаем, и глядишь еще народу добавится. С воздуха нас засечь было невозможно, лес, да ещё и технику размещали под деревьями, а заодно и масксети натянули, так, что даже с бреющего полёта, если не знать, где искать, то не найдёшь. Горобец отправил четыре разведгруппы на свободный поиск, основное задание — поиск различных ништяков и в первую очередь топлива и боеприпасов. Дополнительно, где и какие немецкие части расположены, а заодно возможные немецкие пункты сбора нашей трофейной техники и вооружения. Кроме того отправили назад ещё одну небольшую группу, чтобы она более тщательно замаскировала наши следы на лесной дороге, пускай до второго съезда хоть как замаскируют. А пока заправили из автозаправщика все танки, как раз половина соляры и ушла, мы по полбака её выездили, и пополнили до максимума боекомплект, всё же за время прорыва хорошо постреляли, вот и привели танки в порядок, правда у нас почти не осталось запасов снарядов. Грузовики тоже дозаправили, только бензином из бочек, так что пока горючка есть, но ненадолго, а потому надо искать, где её можно достать вместе со снарядами, да и продовольствия не так много, максимум на пару недель, это если пополнения не будет.