Сквозь тени прошлого

— Добрый вечер, господа! Леди! — Возле их столика, как по волшебству, оказался сухопарый мужчина в возрасте и, отдав дань вежливости, выразительно посмотрел на Захарию.

— Я ненадолго, — накрыв руку Габриэллы своей, предупредил он и отошёл с мужчиной к бару.

— Моника, а чем вы занимаетесь? — поинтересовалась Габриэлла. Она трусливо решила выбрать меньшее из двух зол. Лучше уж беседовать с ней, чем обмениваться язвительными репликами со Стивеном. Очень уж ей не хотелось разругаться в пух и прах с другом детства Захарии, который, судя по всему, с полным комфортом устроился за барной стойкой и лениво потягивал виски.

— Я работаю в галерее Тейт Модерн. У нас экспонируются произведения современного искусства, в основном европейского и американского.

— Это здорово, моей дополнительной специализацией в университете была «История искусств». Хоть я и не поклонник современной живописи, но перед талантом Рихтера Герхарда преклоняюсь! — оживилась Габриэлла в предчувствии увлекательной беседы.

— У нас выставляются некоторые его картины, приходите к нам в галерею, и я проведу вам персональную экскурсию. У нас есть на что посмотреть. — Моника повернулась к Стивену. — Я отлучусь ненадолго.

Габриэлла проводила её взглядом и подумала, что первое впечатление всё-таки обманчиво. Сейчас с ней говорила образованная, умная женщина, а не красивая кукла, как ей показалось изначально. Она отвела взгляд от удаляющейся фигуры и встретилась глазами с сидящим напротив мужчиной.

— Стивен, я вам не нравлюсь? — решив расставить все точки над «i», без обиняков спросила Габриэлла.

Он слегка вскинул бровь, явно не ожидая такого вопроса, но не напрягся и не изменил позы, продолжая также расслабленно рассматривать её.

— Почему же? Очень даже нравитесь. Не волнуйтесь, Габриэлла, мне нет дела с кем… — Стивен замолчал и через несколько секунд добавил: — Встречаются мои друзья.

«С кем спят твои друзья, ты хотел сказать, — считала его намёк Габриэлла. — Оскорбляете мистер Хейли, но так тонко и элегантно, что не подкопаешься».

— Да я, собственно, не волнуюсь. Мне просто показалось, что вы излишне напряжены и слишком ревностно относитесь к Заку и его выбору привязанностей. Но я рада, что ошиблась, и лондонское сообщество гетеросексуальных мужчин не поредело.

Его глаза опасно блеснули, но это была единственная реакция, которую заметила Габриэлла. Наверное, если бы он бросился с пеной у рта доказывать свою ориентацию или как-то бурно выражать своё недовольство её замечанием, она бы действительно задумалась: не попала ли в цель? А так они просто перебрасывались завуалированными оскорблениями, ожидая Захарию и Монику.

— Упражняетесь в остроумии? Хотя от таких женщин, как вы, ничего другого ждать не приходится.

— От каких — таких? — полюбопытствовала Габриэлла.

— Полагающих, что они очень умные. А вы ведь действительно умная женщина, — заметил Стивен.

— Спасибо, приму ваше замечание, как комплимент.

— Напрасно, — покачал головой он. — Примите лучше совет: слишком умной не будьте, а то в полную дуру превратитесь.

— Я учту это, — ответила она и обратила внимание, что Стивен смотрит куда-то мимо неё. Габриэлла повернулась и увидела стоящую в нескольких футах от них женщину. Высокая. Длинные каштановые волосы небрежно откинуты назад, стильный брючный костюм, как бы это не было парадоксально, делал её образ ещё более женственным и притягательным. А самое невероятное, что Габриэлла знала её. Вероника Хейли. Хейли?

Три года назад Габриэлла принимала участие в нью-йоркской конференции, посвящённой современным средствам массовой информации, речевой деятельности и языку медиакоммуникаций. На одном из последних семинаров перед ними выступали европейские представители профессии. Опытные и успешные, добившиеся больших успехов в журналистике и не только. Тогда Вероника поразила её. Редактор газеты «Санди Таймс», внештатный литературный критик издательского дома «Роутледж», преподает английскую литературу в лондонском университете Риджентс, имеет научную степень по филологии. Для Габриэллы она стала образцом умной, независимой и деловой женщины. Эталоном, к которому нужно стремиться. После окончания выступлений она умоляла своего редактора Шейлу, водившую знакомство с Вероникой, познакомить их, и та сдалась. Нельзя сказать, что они стали приятельницами, но те несколько раз, что Габриэлла встречала её на тренингах и семинарах, были очень познавательными.

У Вероники было чему поучиться, да и просто пообщаться с ней всегда было весьма приятно. Габриэлла даже присылала ей, как критику, один из своих пробных очерков. Когда она всерьёз собралась попробовать себя в качестве полноценного писателя, то решила отточить стиль не в беллетристике, с которой была знакома не понаслышке, а в очерковом жанре, сочетающем художественную наполненность, образность и актуальные социологические и публицистические вопросы. И Вероника давала ей качественную обратную связь и дельные советы, чем в своё время очень помогла.

Габриэлла улыбнулась своим воспоминаниям и внимательно посмотрела на Стивена. «Руку готова дать на отсечение, что она вряд ли приходится ему сестрой!» — про себя воскликнула она.

Вероника Хейли обернулась и, заметив две пары следящих на ней глаз, кивнула своему спутнику и направилась к их столику.

— Мир тесен! — с улыбкой произнесла она. — Этим вечером я меньше всего ожидала увидеть американскую журналистку в Лондоне, да ещё и в такой необычной компании. Здравствуй, Стив. Габриэлла, эта неожиданная встреча, но очень приятная.

— Здравствуйте, Вероника! — Габриэлла поднялась. — Мир действительно тесен!

— Вы в Англии по работе или отдыхаете?

— В Англии по работе, а в Лондоне… проездом.

— Как ваша газета? Как Шейла? Времени совершенно ни на что не хватает, не могу даже набрать ей, а как выкрою минутку, уже либо слишком поздно, либо ещё слишком рано.

— Насколько мне известно, у неё всё хорошо. Позвоните ей, не обращая внимания на разницу во времени. У Шейлы понятия «поздно-рано» отсутствуют полностью. А я отошла от журналистики и покинула газету.

— Хм… А ведь вы могли создать на этом поприще головокружительную карьеру. И чем сейчас занимаетесь?

— Писательской деятельностью. Сейчас работаю над книгой.

— Я помню ваш очерк. Прекрасная работа! Габриэлла, вы ещё долго пробудете в Лондоне? Я бы с удовольствием с вами встретилась за обедом, а сейчас, к сожалению, ужасно спешу. — Вероника посмотрела в сторону ожидавшего её мужчины.

— Максимум пару дней.

— Отлично! Давайте завтра, если у вас есть свободный час. — Вероника взяла в руки телефон и, пару секунд полистав его, продолжила: — Пообедаем в ресторане Скетч. — Габриэлла кивнула, и они обменялись номерами телефонов.

Габриэлла почувствовала, как на её талию ненавязчиво легла мужская рука и повернувшись, увидела подошедшего Захарию. Ей показалось, что таким образом он недвусмысленно продемонстрировал Веронике, что Габриэлла здесь именно с ним, а не с мистером Хейли, но в любом случае это уже не имело смысла. Моника с высоко поднятой головой обошла их и, опустившись в кресло рядом со Стивеном, с видом собственницы обвила его локоть. А он, казалось, и не заметил её возвращения, продолжая пристально смотреть на стоящую напротив женщину. Да и Вероника между фразами то и дело кидала на него взгляды: быстрые, оборванные, стараясь не показывать свою заинтересованность.

— Здравствуй, Зак! — поздоровалась Вероника.

— Здравствуй, Вероника! — Они совершенно по-свойски соприкоснулись щеками в поцелуе. — Присоединишься?

— Нет, у меня встреча. Приятного вечера. Стив. — Она также чуть кивнула его спутнице и, улыбнувшись Захарии, сказала: — До завтра, Габриэлла.

— Не знал, что вы знакомы, — помогая присесть, заметил Захария.

— Могу сказать то же самое! — Габриэлла положила мобильник на стол и украдкой посмотрела на сидевшего напротив Стивена. Сейчас его отношение к ней стало более-менее понятно. Она стремилась стать такой же, как Вероника. А он, скорее всего, заметил некоторое сходство их характеров и устремлений и не смог проигнорировать. Габриэлла не знала точно, кем они друг другу приходятся, но то, что они были близки, сомнений не вызывало.