Страница 29 из 64
— С ним именно так и надо! Закари редко бывает в таком дурном расположении духа, но бывает. И когда это случается, лучше не вступать с ним в открытую конфронтацию. Ни к чему хорошему это не приведёт, а если не замечать его злой иронии и насмешек, он быстро остынет.
«Прекрасно! Значит, мне нужно молча проглатывать тонны льющегося сарказма?! — возмущённо подумала Габриэлла. — Хорошо бы не подавиться им и побороть острое желание запихнуть его обратно в глотку мистеру Денверу».
Когда Захария спустился к обеду, то сразу же извинился за своё грубое и непростительное поведение, но это было скорее данью вежливости, а не искренним раскаянием. Зато после этого обстановка в доме стала более расслабленной и непринужденной.
— Завтра я собираюсь пройти под парусом, — проинформировал присутствующих Захария.
— В такую погоду?! — поперхнувшись чаем, удивленно воскликнула Элизабет.
— Если метеорологи не лгут, завтра будет прекрасная и вполне подходящая погода. Я уже звонил Майку, он даёт хороший прогноз и подготовит яхту.
— Закари, можно поехать с тобой? — оживилась Эмма.
Потушив одним взглядом весь энтузиазм кузины, он перевел взгляд на Габриэллу и произнёс:
— Нет, я хочу, чтобы со мной отправилась мисс Хилл.
— Я бы с радостью, но не могу, — встречаясь с холодными глазами хозяина поместья, ответила она.
— Это почему же? — вкрадчиво и даже ласково осведомился Захария, что абсолютно не вязалось с выражением его лица и со злостью, сквозившей во взгляде.
— У меня морская болезнь, — быстро нашлась Габриэлла, и она не шутила. А ещё она не могла взять в толк, зачем ему компания в её лице?
— Я дам вам таблетки. — Захария перевел взгляд на тётку и произнес: — Мы пройдем вдоль берега, возможно, до мыса Лэндс-Энд. Не знаю, буду смотреть по времени и погоде. Не бойтесь, мисс Хилл, в открытое море мы выходить не будем, к сожалению, время года не располагает. — Он картинно вздохнул и одарил её насмешливой улыбкой.
— Замечательно! — с наигранным энтузиазмом воскликнула Габриэлла и, опустив глаза в чашку приготовленного для неё кофе, начала тоскливо прикидывать в уме: на какой борт — правый или левый лучше бегать опорожнять содержимое желудка?
Утро и вправду выдалось весьма солнечным и не таким уж холодным. Если ещё вчера затея мистера Денвера пройти под парусом по всему побережью Корнуолла казалась настоящим безумием, то сейчас, стоя на крыльце особняка и вдыхая свежий утренний воздух, изрядно сдобренный ароматом кофе, Габриэлла, отбросив скептицизм, решила, что идея имеет право на существование.
— Хотя нет, всё равно безумие! — покачав головой, тихо прошептала она и села в подъехавшую машину.
Дорога к пирсу в Фоуи длилась не больше пяти минут и прошла в полном молчании. Припарковав автомобиль, Захария не спешил выходить, а повернувшись к ней, спросил:
— Вы до сих пор на меня обижены, мисс Хилл?
— Нет, — на автомате ответила Габриэлла, — думаю, сколько мне нужно съесть мятных таблеток, чтобы пережить этот день.
Он потянулся к бардачку и, открыв его, начал в нём что-то искать.
— Хм, — задумчиво протянул он. — Здесь их нет, значит, на яхте в аптечке. Не волнуйтесь, я дам вам таблетки, которые спасут вас даже от десятибалльного шторма. — Захария взял из её рук коробку с обычным лекарством от морской болезни и кинул в бардачок. — А эти игрушки вам не помогут.
— Зачем вы это делаете, мистер Денвер?
— Море и парус меня успокаивают.
— Успокоиться вам действительно необходимо, но я имела в виду, зачем вы тащите меня с собой?
— Вы же приехали в Корнуолл ко мне, а не для того, чтобы сидеть с моими родственниками в поместье. Там мы с вами сможем спокойно поговорить. Совместить приятное с полезным.
— С такой логикой можно далеко зайти, — прикинув про себя варианты совмещения приятного с полезным, заметила Габриэлла. — Я не думала, что в конце осени можно кататься на яхте, если, конечно, это не где-нибудь на Мальте.
— Я, возможно, вас удивлю, но не все любят в тридцатиградусную жару сидеть на безветрии и пить шампанское. Некоторые любят ветер и волны. Знаете, как в Исландии ходят под парусом? — Габриэлла отрицательно покачала головой. — Утром бросают якорь во фьорде, потом целый день катаются на лыжах, а вечером ведут яхту к берегу.
— Если выбирать между жарой и шампанским, и холодом и лыжами, я, пожалуй, выбрала бы первое! — рассмеявшись, ответила она.
— Шампанское не проблема, а жара… Если вы останетесь в Британии до лета, то и жара перестанет ей быть.
— Это проблема, потому что я не останусь. — Габриэлла открыла дверь и вышла из машины. — Кстати, извиняетесь, мистер Денвер, вы так себе, — посмотрев на него поверх крыши автомобиля, констатировала она.
— Я постараюсь больше не допускать ситуаций, в которых мне бы пришлось извиняться перед вами. — Захария захлопнул дверь и пошел вниз, туда, где шумели тёмно-синие волны и стояли суда.
Бухта в Фоуи была заполнена разного рода плавучими сооружениями. Здесь были рабочие рыболовецкие корабли, маленькие лодки, парусные и моторные яхты, катамараны… Всё это скопление выглядело немного разношерстно и располагалось весьма хаотично, но именно здесь чувствовалась настоящая свобода: от денег, статуса и условностей. Обшарпанная вёсельная лодочка запросто соседствовала с элитной новенькой яхтой. Габриэлла успела заметить, что огромных, пафосных и баснословно дорогих суден на пристани не было, и своё наблюдение она не преминула озвучить.
— Мисс Хилл, я, как и многие здесь, хожу под парусом, потому что мне это нравится, а не для подтверждения моих финансовых возможностей. Пьяные вечеринки с голыми девицами и тоннами алкоголя оставьте для кичливых русских миллионеров. — Захария остановился у небольшой белой яхты с широкой полосой цвета металлик по всему борту и произнес:
— Вы чувствуете, как здесь пахнет?
Она сделала глубокий вдох. В нос сразу ударил запах соли, ветра и рыбы. Габриэлла не ожидала, что сочетание таких, казалось бы, обычных морских ароматов может опьянять не хуже шампанского. Она повернулась к нему и улыбнулась. Захария, обычно либо сдержанный и серьёзный, либо циничный и насмешливый, сейчас выглядел совершенно по-другому. Он был открыт и абсолютно счастлив. А главное, он улыбался, и эта улыбка наконец тронула непроницаемые, спрятанные за толстой стеной отчуждения и недоверия глаза. Это делало его, и без того очень красивого мужчину, чертовски притягательным.
«Как же порой тяжело бывает сохранить образ деловой и недоступной женщины». — Габриэлла отвернулась, опасаясь, что он заметит её реакцию на его преображение, и переключила внимание на яхту. Было видно сразу: её любили, заботились и оберегали. Белоснежные паруса ласкал ветер, корпус блестящий, как новенькая монета, а на борту размашистыми буквами с характерным наклоном нанесено название: «Амелия». Долго вспоминать, где она слышала это имя, не пришлось. Миссис Амелия Денвер. Его жена. Но вот что случилось с ней, она так и не узнала. Эту тему в Эйджвотер-Холле не поднимали. Даже разговорчивый Сэнди помалкивал о ней и на осторожные расспросы Габриэллы отделался размытым: это трагическая и очень неприятная история. А в чём заключался трагизм: смерть, болезненный развод или ещё что-то — оставалось загадкой.
Лодка мерно покачивалась на волнах, и Габриэлла, почувствовав, что начинает качаться вместе с ней, отвернулась. Плохой вестибулярный аппарат достался ей в наследство от отца, и ещё в детстве она решила: лучше уж избегать всякого рода укачиваний, чем потом терпеть невыносимые последствия. Поэтому она исключила из своей жизни все возможные угрозы, начиная с аттракционов и заканчивая морскими прогулками.
— Где, вы там говорили, ваши чудо-таблетки? — обратилась Габриэлла к своему спутнику.
— Сейчас принесу, — не глядя на неё, ответил Захария. — Майк! — Он махнул мужчине, который сидел в конце пирса и помогал отшвартоваться рыбацкой лодке. Тот поднялся и бодро направился в их сторону. Невысокий, сбитый мужчина лет пятидесяти с небольшим. Габриэлле сразу пришло на ум выражение — морской волк. Никакого лоска и пафоса. Улыбчивое обветренное лицо, здоровый румянец и тёплая шапка, натянутая по самый нос.