Сквозь тени прошлого

— Пусть остаётся чай, давайте продолжим. — Она демонстративно поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток.

— Когда в 1921 году в Эйджвотере случился пожар и погибла леди Гленерван, её муж Рональд не прожил и двух недель после случившегося. Обширный инфаркт. Говорят, он очень любил супругу. У них не было детей, и мой прапрадед, ближайший родственник по мужской линии, унаследовал землю и поместье. Рональд чётко прописал в завещании пункт о наследовании поместья — владеть Эйджвотер-Холлом может только мужчина.

— Мистер Денвер, именно смерть леди Гленерван породила много слухов и загадок. Вы верите, что её смерть — не роковая случайность?

— В Корнуолле может быть всё, — загадочно начал Захария. — Ровена была потрясающей красавицей, и я знаю об этом не понаслышке, её портрет сохранился и находится в особняке. А её муж, по слухам, был страшным ревнивцем. В архивах, которые достались моему прапрадеду, были упоминания о сестре Рональда. Она была вдовой и часто гостила в поместье брата. Поговаривали, что она не любила леди Гленерван и всячески наговаривала на неё. Возможно, её наговоры возымели действие, и лорд Гленерван в приступе ревности запер супругу в любимом салоне, где она принимала гостей, устраивала чаепитие, а затем поджег его. Но это всего лишь легенды и домыслы, которыми обрастают все трагические истории. — Захария пожал плечами, что означало — правды в этой истории уже не найти.

— Почему ни ваш отец, ни вы не восстановили восточное крыло? Вы верите, что там обитает не упокоившийся призрак Ровены Гленерван?

— Я не верю в паранормальную чушь. Я верю только своим глазам, а они никаких духов не видели. А крыло… — Он на секунду задумался. — Эту часть особняка отец считал семейным достоянием, и я с ним согласен. Дом и без того большой, пока нам не нужны дополнительные комнаты, возможно, когда-нибудь я и отстрою его заново.

Габриэлла замолчала, обдумывая следующий вопрос. Ей было интересно, почему мужчина, обладавший внушительными материальными возможностями, не обделённый талантами и умом, и достаточно привлекательный внешне…

«Нет, не так, — оборвала она свою мысль. — Чертовски привлекательный внешне!»

Которого с полной уверенностью можно назвать одним из самых завидных холостяков Великобритании, до сих пор не женат?

— Мистер Денвер, вы были женаты? — решилась на довольно-таки личный вопрос Габриэлла. Но они заключили сделку, и по её условиям она может спрашивать о чём угодно. А отвечать или нет, пусть сам решает.

— Это интересно знать лично вам, мисс Хилл, или читателям? — тон Захарии стал резче, а пальцы, до этого лениво рисовавшие невидимый узор на столе, сплелись в замок.

— Вы говорили, что я могу задавать любые вопросы. Мне нужно узнать вас лучше, чтобы достоверно передать образ, — спокойно ответила Габриэлла.

— Хорошо, давайте познакомимся поближе. Кто ваши родители, мисс Хилл? — достаточно агрессивно начал он. — У вас весьма незаурядная внешность. Занятное сочетание бледной кожи и светлых глаз с угольно-чёрными натуральными волосами, таких не наследуют от… — он слегка замялся, подбирая правильное слово, — от среднестатистических американцев, — вполне корректно закончил Захария.

— От белых, вы хотели сказать? — ощетинилась Габриэлла. — Так вот, мистер Денвер, у моей матери были индейские корни, а отец родился в Бремене. И да, вы правы, их сложно назвать среднестатистическими американцами.

— Немец и индианка — очень интересно, — задумчиво протянул он.

Габриэлла сложила руки на столе и подалась корпусом вперёд, чтобы оказаться ближе к нему, вторгнуться в личное пространство.

— Что, мистер Денвер, мои волосы оказались для вас слишком чёрными?

— Вы обвиняете меня в расизме? — изумленно спросил Захария.

— С такой внешностью, как ваша, можно придерживаться крайних взглядов в отношении равенства рас.

— Мисс Хилл, у меня много недостатков, но этот в их число не входит.

— А если к вам на работу придет устраиваться чистокровный англичанин и, скажем, азиат, кого вы возьмёте? — быстро проговорила Габриэлла.

— Если они будут одинаково компетентны, я не задумываясь возьму англичанина, — отозвался Захария, но заметив её осуждающий взгляд, напрягся.

— Черт возьми, — тихо начал он, — я имею право выбирать себе окружение, но это не значит, что я не сяду за один стол с кем-то, чьи волосы, глаза или кожа будут отличаться от моих. — Договорив, он откинулся на спинку кресла и замер. Они оба вспылили и теперь оба молчали.

— Уже поздно, мисс Хилл, пора заканчивать. — Захария первый нарушил повисшую в кабинете тишину. Габриэлла поднялась и, пожелав доброй ночи, направилась к выходу.

— Мисс Хилл, я не хотел вас обидеть и да, я был женат.

Она обернулась и произнесла:

— Я не должна была спрашивать, простите.

— Спокойной ночи, мисс Хилл.

Лу* — прибрежный рыбацкий городок в графстве Корнуолл

Глава 7

Следующие несколько дней Габриэлла встречалась с мистером Денвером исключительно за приемами пищи. Он был очень занят, и даже такое важное в их семье событие, как пятичасовое чаепитие, неизменно проводил в своём кабинете, на что постоянно сетовала миссис Крэмвелл. Она, как ярый приверженец добрых английских традиций, не могла взять в толк, почему любимый племянник столь вопиющим образом нарушает этикет, да и вообще редко одаривает их своим вниманием. На что Захария, не отрываясь от документов и телефона, лишь щелкал пальцами, приказывая таким образом вездесущему Оливеру подавать напитки непосредственно в кабинет. Элизабет же на такое пренебрежение к условностям неодобрительно поджимала губы, но когда возвращалась к собравшимся в гостиной домочадцам и гостье, одаривала всех улыбкой и разводила руками, извиняясь за чрезмерную занятость хозяина поместья.

Габриэлла же всё свободное время проводила в своей спальне: расшифровывала записи с диктофона, разбиралась в пометках, хаотично оставленных в блокноте, набрасывала черновой вариант будущей книги. Записи беседы с Самюэлем Митчеллом она решила оставить на потом. Утвердить версию для печати он не сможет, поэтому здесь была полная творческая свобода. Но могут появиться родственники и подать в суд за использование его имени в официальном издании без их одобрения. Так что для начала нужно будет вернуться в Чикаго, найти информацию о его семье, а после уже действовать по обстоятельствам.

Габриэлла громко вздохнула и подумала о Захарии Денвере. С частью книги, посвящённой ему, было непросто. Они, конечно, договорились, что в печать пойдет вся информация, которую она получит лично от него, но то, как Габриэлла преподнесёт её, обсуждалось более чем придирчиво. Она заверяла, что передаст образ, максимально приблизив его к оригиналу, но Захария не собирался полагаться исключительно на её слово и уведомил своего пресс-секретаря о предстоящей работе.

Габриэлла не успела и глазом моргнуть, а вернее, главу дописать, как ей позвонила некая мисс Берч. Она весьма корректно сообщила, что вариант для публикации будет ждать у себя на электронной почте, но между строк так и сквозило, что шутить с ней не следует и любая попытка протащить что-то компрометирующее или порочащее светлый образ её босса будет жестко пресекаться.

Её раздумья прервала звонкая телефонная трель, неожиданно громко прозвучавшая в тишине спальни. Отбросив изрядно искусанный карандаш, Габриэлла не стала обходить огромную кровать, а, упав сверху, сорвала трубку.

— Мисс Хилл, — послышалось на другом конце провода, — я прискорбно мало уделял вам внимания последние несколько дней. Не хотите прогуляться? — Голос глубокий, чуть с хрипотцой, будто он только проснулся. «Ох, уж этот голос!» — подумала Габриэлла.

— С удовольствием, мистер Денвер! — Она и сама собиралась пройтись по поместью. После фиаско с исследованием лабиринта прошло не так уж много времени, но Габриэлла успела благополучно позабыть все свои страхи. В уюте и безопасности предоставленной спальни лабиринт больше не казался опасным и запутанным, а особняк — ожившим чудовищем, готовым в любой момент проглотить её, как букашку.