Будет больно, приятель!

– Да нет, что вы. По молодости мог с рыбалки с друзьями на день позже вернуться. Но чтобы уйти вечером и не вернуться – никогда такого не было. Мы очень хорошо живем, – опять начала заводиться Галина.

– Во что одет был? – Даниил снова вернулся в профессиональное русло.

– Спортивный костюм. Серый. Кроссовки «Адидас». Белые с разноцветными вставками. Вы его найдете? – внезапно сменила она тему.

– Найдем обязательно, – внешне уверенно ответил Смирнов, испытывая сомнения. – Вечером вам позвоню. Если не объявится завтра, расширим поиски.

– Пожалуйста, – Галина умоляюще сложила руки у груди.

Даниил попрощался и направился в отдел полиции по месту жительства Андрея Ивановича. Там он достаточно быстро втерся в доверие заместителю начальника отдела, ответственному за уголовный розыск. Тот облегченно вздохнул, увидев родственную душу, которая не будет его стращать жалобами в прокуратуру и требовать прямо сегодня возбудить дело об исчезновении человека. Он дал команду дать доступ Смирнову ко всем видеозаписям из нужного микрорайона. Два часа ушло на просмотр всего, что было записано на камерах наружного наблюдения. Картина складывалась неоднозначная. Седов в 22.10 вышел из своего подъезда, прошел до угла дома, где заглянул в припаркованный легковой автомобиль и сел в него. Машина уехала, и на этом все. Было это романтическое свидание или похищение – ясности не добавилось. Единственное, что стало очевидно, это не попойка с соседями. Записав номер машины, Даниил поблагодарил полицейских и поехал в таможню. По дороге он через Славика Дьяченко пробил номер машины. Помня о прослушке, воспользовался мессенджером.

Машина оказалась записана на старого дедушку из Рязани. «Опять Рязань!» – озадачился Смирнов. Что-то его тревожило, но он не мог связать концы с концами. Какие-то рязанские чуваки похищают Седова, и тут же рязанские полицейские ставят его телефон на прослушку. Учитывая, что сам он в Рязани не был никогда, это выглядело крайне странно.

По дороге он отзвонился начальнику и доложил все, что знал к этому моменту, попросил его уделить полчаса на обсуждение ситуации.

Подходя к зданию таможни, он увидел двух неприметных мужиков. Один совсем плюгавый, второй чуть покрепче. Оба выглядели как типичные менты. Как ему однажды сказали старшие товарищи: «видишь человека, которому не идут усы, а он их носит – точно мент». Вот и в этих мужиках что-то выдавало их принадлежность к полиции. То ли взгляд, то ли манера держаться, но перепутать было невозможно. Увидев его, они перегородили дорогу и синхронно достали удостоверения работников МВД.

– Даниил Сергеевич?

– Я. А вы?

Они предъявили свои удостоверения. Тот, что поплотнее, был Кореньков, второй, плюгавый, – Плахотнюк. Оба в чине старших лейтенантов служили в УМВД по Рязанской области. Они бесцеремонно повернули его спиной, обыскали, забрали телефон и документы, затем защелкнули наручники на руках.

– В чем дело, мужики? – начал было возмущаться Смирнов, но жесткий тычок под ребра заставил его замолчать.

Они подхватили его под руки и потащили к новенькому полицейскому уазику с рязанскими номерами. Но перед тем как усадить в отделение для задержанных, его с силой прижали лицом к машине. Руки, скованные наручниками, потянули вверх, после чего он почувствовал, что пальцы его правой руки прижимают к чему-то холодному и твердому. Тут же его втолкнули в «стакан», так в полиции именуют отсек автомобиля для перевозки задержанных, и машина поехала.

Пока они ехали по Москве, Даниил машинально фиксировал маршрут. С третьего кольца они свернули на Волгоградку, проехали МКАД и встали на Новорязанском шоссе. Стало очевидно, что они едут в Рязань. Было неясно, зачем. Но пропавший Седов, выставленная на Даниила прослушка, задержание рязанскими полицейскими, а главное, непонятное касание какого-то предмета пальцами правой руки оптимизма не добавляли.

«Думай, Даня, думай! Если это связано с исчезновением Седова, значит, причина – в «ЦРК». Это единственное, что меня с ним связывает. Видимо, правда, что крадут там серьезные деньги. И хотят замести следы. Или пугануть хотят ментами. Про меня им мог сам Седов сказать, могли в его планшете сообщения со сканами документов найти. А он с планшетом выходил или с телефоном? Надо было у жены его спросить. Тьфу, на хер надо было в Шерлок Холмса играть с документами этими?!» – начал Смирнов грызть себя. «Но почему менты? А если я их не испугаюсь? Почему просто бандитов не подослать? Видимо, боятся, что пропажа двух человек из одной системы вопросы вызовет. А так могут исчезновение Седова на меня повесить. К чему-то ведь они мои пальчики прикладывали?», – он продолжал лихорадочно перебирать версии происходящего.

Ничего определенного он не знал, но будучи сам выходцем из этой системы понимал, что менты явно реализовывали какой-то план. Тем временем они подъехали с старинному зданию отдела полиции. Уазик припарковался на служебной стоянке, и Даниила повели вовнутрь. Здание было позапрошлого века, с красивыми фасадами, обезображенными решетками на окнах первого этажа.

«ФСБ победило МЧС», – машинально подумал Даниил. В их райотделе решетки на окнах появлялись и исчезали в зависимости от проверяющих. Пожарники настаивали на их немедленном снятии, ФСБ – на установке в целях борьбы с терроризмом. И те, и другие писали предписания и обещали строго покарать. Полицейский тыловик ни с кем не спорил, а просто в канун очередной проверки либо ставил, либо снимал. Тут, похоже, готовились к проверке ФСБ, поэтому решетки стояли на своих местах.

Опера прошли типичную, как и везде в России, дежурку, провели карточкой по новенькому турникету и потащили Даниила на второй этаж. По дороге Кореньков заглянул в кабинет начальника уголовного розыска. Сквозь дверь Смирнов услышал: «Взяли убийцу. Как и предполагали, тот самый москвич. Дебил, даже пистолет не скинул».

Ответа Даниил не расслышал, так как Плахотнюк его уже протолкнул дальше по коридору. Там его завели в неприметный кабинет, заваленный бумагами, коробками с вещдоками и прочей ерундой, валяющейся по углам, как и везде в полиции. Опера усадили его на стул посреди кабинета и начали шептаться между собой. Плюгавый достал его телефон и начал колдовать с кодом. Смирнов внутри себя чертыхнулся, что повелся на новую фишку и активировал на своем айфоне функцию распознавания лица. Играть в героя и не выдавать код доступа к телефону с такой опцией не имело смысла. Можно было корчить рожи, высунуть язык, но айфон все равно его бы распознал. Так и случилось: плюгавый сел на стул и стал изучать содержимое смартфона.

По поведению Коренькова Даниил понял, что тот оформляет на него документы. Он и сам будучи полицейским, заполняя официальные документы, сверялся с образцами, чтобы потом не получить нагоняй от прокуратуры. Правда Смирнов делал это с помощью шаблонов, что существенно сокращало время, но тоже привносило дополнительные риски: иногда он начинал допрос условного Иванова, а в подлинности записанного расписывался условный Сидоров из прошлого шаблона. Рязанские полицейские работали по старинке и заполняли документ вручную.

– Сучара, у него все чаты настроены на самоудаление после нескольких часов. И Телеграм, и сигнал. В вотсапе только девки и мемасики, – доложил Плахотнюк.

– Хитрый сучонок. Таможенник! Они все, сука, хитрые. Коммерсы в погонах, мать их! – выругался Кореньков.

«Классовую ненависть ощущает», – машинально отметил Даниил. Примерно такие же чувства он сам испытывал к гаишникам. Да и таможенников он не особо любил, хоть вроде и был уже одним из них. Тут ему прилетело в ухо от плюгавого:

– Говори, зачем человека убил?

Даниил прекрасно понял свои перспективы. Его будут бить и довольно долго. Насколько сильно, зависело от договоренностей с местным изолятором временного содержания (ИВС), а также позиции начальства и прокуратуры. Сотрудникам ИВС не нужен задержанный с кучей травм, поэтому они вполне могли и провести освидетельствование. Тогда к операм бы появились вопросы. В его отделе позиция была четкой: «бейте кого и сколько хотите, но, если залетите, отмазывать вас не будем». Как было все устроено здесь, непонятно, но, как говорится, бери плохой конец – вытянешь хороший. Вариантов было несколько. Первый: уйти в несознанку. Плюсы: не надо думать; получай побои и молчи. Минусы: будет больно. Второй: поиграть с ментами в кошки-мышки. Бить тоже будут, но не сразу. Третий вариант – с требованием адвоката – годился только для детективов. Его размышления прервал стук в кабинет.