Страница 4 из 13
– А зачем мы тогда нужны, если их за взятки не сажать? – изумился Даниил.
– Мы нужны для профилактики коррупционных проявлений. Обескровить таможню нам никто не даст. Если кто зарвется, того примем – не беспокойся. А так посадим этих, придут новые. Или тупые окажутся – кто еще на такую зарплату в Москве пойдет? Или жадные – опять сажать придется: из-за неумения дров наломают.
– Ну так что, нам просто сидеть и смотреть, как они бабки рубят? – возмутился Даниил.
– Не все так однозначно, – начал Петров, – потом поясню тебе, сейчас некогда, на совещание убегаю.
Даниил решил, что практика полицейского УСБ по обложению сотрудников на доходных должностях данью, похоже, прижилась и в СПК. Чтобы не влезать в эту грязь, он попросился заняться чем-то другим.
Вообще-то в СПК народу было немного. Но совсем недавно ОБЭП поймал инспектора, проверявшего мебельный магазин, на выносе стула. Найдя контрабандно ввезенную итальянскую мебель под видом дешевой китайской, он развел директора магазина на гарнитур. Тот поначалу согласился, потом позвонил в полицию. Тем даже не пришлось деньги метить, приняв инспектора со стулом в руках. После скандала начальство приказало все выездные проверки проводить под присмотром СПК. Даниил тут же вызвался на эту непрестижную работу. Там тоже можно было чем-то поживиться, но он с порога объявил о своих правилах, и никто из коллег к нему не обращался с непристойными предложениями.
На первой же проверке он не поленился пересчитать количество контрабандных шуб в проверяемом магазине и поймал инспектора на занижении количества в акте. Тот, конечно, свалил все на плохое знание арифметики, но сигнал был услышан. До идиотизма Даниил не доходил, и, если, к примеру, продавец на ясном глазу божился, что яблоки не польские, а азербайджанские, заодно предлагая их попробовать, не отказывался. При условии, конечно, что испанские мандарины были уже описаны и изъяты.
Параллельно службе в СПК Даниил закидывал удочки насчет перехода в Оперативную таможню, чтобы ловить настоящих контрабандистов. Там, в принципе, были не против, но предложили ему доказать свою профпригодность, притащив какое-нибудь громкое дело.
Начальника отдела по контролю после выпуска товаров не было, но в коридоре он встретил коллег, уже поджидавших его. Они погрузились в микроавтобус с СОБРом и тронулись в сторону Калуги. Спустя час свернули с шоссе и, немного поплутав по промзоне, подъехали к неприметному складу, спрятанному среди заводских зданий. Охранник на шлагбауме, увидев машину СОБРа, быстро сориентировался: открыл шлагбаум и вышел из будки с поднятыми руками. Один из собровцев остался с ним присмотреть за тем, чтобы тот не стал никому звонить. Оставшиеся рванули в сторону склада. Через пятнадцать минут активная часть операции была закончена. Инспекторы считали головки сыра и палки колбас, Даниил скучающе смотрел на это все, так как никто никого не пытался коррумпировать. На складе были только несколько грузчиков.
Рядом с Даниилом стоял Сергей Коровин, начальник отделения собровцев. Он был совсем не прост, несмотря на силовую функцию своего подразделения. В его личном деле было написано, что до СОБРа он служил главным инспектором в аналитическом отделе, а в СОБР пошел, чтобы остаться на «погонной» должности. Дело в том, что в таможенной службе было две касты – сотрудники таможенных органов (так называемые «погонные» должности с кучей льгот и ранней пенсией) и федеральные гражданские служащие – по сути обычные бюджетники. «Погонными» должностями считались все начальнические и правоохранительные. Все остальные служащие и работники таможни люто им завидовали и мечтали хоть чучелом, хоть тушкой попасть в ряды сотрудников. Ну или молотили на должности служащих так, чтобы насобирать на пенсию.
Внешность Сергея Коровина не очень соответствовала занимаемой должности. Был он сухощав, невысок, со смешным ежиком то ли седых, то ли рыжих волос. Однако волевой подбородок и пристальный немигающий взгляд объясняли, почему двухметровые бойцы СОБРа слушались его беспрекословно.
Сергей шумно вздохнул, глядя на очередную коробку с сыром, сосчитанную и отброшенную инспектором в сторону:
– Сука, столько продуктов пропадет! Могли бы бедным раздать…
– Ну они же без документов. Отравится человек, с кого потом спрашивать? – меланхолично отозвался Даниил.
– Мы же с тобой понимаем, что продукты нормальные. Коммерсанты себе не враги говном торговать.
– Я понял намек. Через полчасика отойду покурить, можете отовариться, – Даниила и самого коробило, что столько хороших продуктов уйдет в печку.
– Да не в этом дело, – жарко воскликнул Сергей (хотя очевидно, что и в этом тоже). – Ну хочешь ты наказать Европу – введи запретительные пошлины на эти товары. Хоть в сто, хоть в двести процентов от стоимости.
– Это правда. Тем, кто пармезан с хамоном ест на завтрак, не важно, сколько они стоят, заплатят и тройную цену.
– Вот и я про это. Средний класс все равно это по таким ценам покупать не будет, и задача решена – резко снизим импорт из Европы. Но целая отрасль рынка декриминализуется, – Сергей проявлял стратегическое мышление.
– Так еще бы импортозамещение работало! Помнишь, месяц назад на мясокомбинате шпик немецкий изымали?
– Ну да. Три морских контейнера из Гамбурга. Снаружи как обычные выглядят, а внутри – в термосы переделанные, – Коровин запустил пятерню в ершик волос, словно забыл, что давно состриг длинную челку.
– Да, эти. Я с директором комбината тогда пообщался. Говорит, в России не умеют такой шпик делать. И ему колбасную линию то ли продавать надо, то ли переделывать под наше сало.
– Надо эти санкции заканчивать, – решительно объявил Сергей.
– Ну да. И Батьку лишим доходов. А то у нас Беларусь – родина креветок и авокадо, – поддакнул Даниил.
– Да… Дня не проходит, чтобы на белорусском направлении не хлопнули чего-то. Одни ловят, другие убегают. Тусовка, мать его! – взгляд Коровина стал свинцовым.
– Ну так иди в Госдуму, наладь там все! Все, я – курить, – Смирнов вышел на улицу размять конечности.
Смотреть там было не на что. Очевидно, при советской власти в промзоне было какое-то производство, судя по количеству труб и емкостей, – связанное с химией. Царила обстановка абсолютного запустения, хотя кое-где были припаркованы приличные машины. Даниил дошел до проходной, где собровец как раз тормознул «газель» на выезде.
– Чего тут у вас?
– Да вот, выезжать собрался – документов нет. Говорит, пустой. Думаю, вдруг от вас убегает, – отозвался боец.
– Ну давай посмотрим в кузов, – Смирнов прошел к фургону.
Водитель помялся и нехотя начал открывать дверь. Внезапно он повернулся и спросил:
– Мужики, может договоримся?
– Оп-па, ну теперь точно открываем, – скомандовал Даниил.
Как говорится, бывших полицейских не бывает. Смирнов вспомнил байку про бывшего мента, который догнал и задержал опаздывавшего на автобус пассажира. «Вижу – бежит. Я за ним. Раз бежит, надо догнать».
Водитель со вздохом открыл дверь фургона – их взгляду предстало несколько десятков картонных коробок. В половине были бутылки виски «Jack Daniels», в других – коньяк «He
– Так, дружище, рассказывай, с какого склада едешь? Не бойся, тебя отпустим сразу. Ну только выгрузим алкашку, – Даниил взял быка за рога. Потом перевел взгляд на собровца: – Сережу вызови по рации, пусть с бойцами сюда выдвигается.
Через десять минут все они были у ворот неприметного склада. Рядом стояли два недешевых джипа. Водитель постучал условным стуком, и дверь склада распахнулась. Дальше немного порезвились собровцы, заскочив в помещение и уложив бутлегеров лицами в землю. Там были гастарбайтеры и пара мужчин, одетых поприличнее. Производство было не из мелких. Сотни бочек со спиртом, канистры с ароматизаторами и красителями, ящик с поддельными акцизными марками, коробки с пустыми бутылками. Осматривая разнообразные емкости, Даниил с ужасом думал, как много паленого алкоголя попадает в розницу. Там были бутылки для ликера, рома и текилы, а также пафосной водки.