Родной, любимый и чужой

– Лей.

Она начала поливать на его спину студеную воду, а сама залюбовалась его крепкими мускулистыми руками. Было видно, что сосед не из слабых и хилых мужичков, а подтянутый, накаченный и сильный.

– Хороша водичка! – крякнул Женя от удовольствия и выпрямился.

А сам тихонько брызнул воды ей в лицо и увидел, как девчонка зажмурилась и попыталась убежать от него подальше.

– В следующий раз будете поливать на себя сами! – обиделась она и ушла в дом.

– Спасибо! – поблагодарил он громко и наспех вытерся полотенцем.

Потом натянул на себя футболку и отправился к ним, откуда так вкусно пахло пирогами.

Саша уже сидела за столом и ела суп.

– Евгений Семенович, присаживайтесь, – суетилась у плиты Нина Николаевна. – Спасибо за дрова. А то всё думала, кого бы нанять? Вдвоем живем, мужики ленивые пошли, даже за деньги не соглашаются. А нанимать пьяницу, он два пня расколет, а потом уснет где-нибудь у забора. Вот Миша выручает.

Баринов прошел к столу и уселся напротив школьницы.

Та сделала вид, что не замечает его, и продолжила есть борщ.

– Миша молодец! – похвалил он специально громко, чтобы задеть девчонку. – Любит, наверное, вам помогать?

– Ой, хороший парень! – похвалила его женщина. – Рукастый! Безотказный! А главное – добрый.

Александра уловила нотку сарказма в его голосе и замерла с ложкой в руке, словно приготовилась дать ему словесный отпор.

– Приятного аппетита, – пожелал он.

А сам чуть заметно улыбнулся, разглядывая ее миловидное личико.

Нина Николаевна поставила перед ним тарелку с борщом и сказала:

– Вот, угощайтесь. Чем богаты, тем и рады.

Следом подала ложку и хлеб и посоветовала:

– Вы кладите, кладите сметанки побольше. Домашняя, своя.

– Спасибо, – поблагодарил ее Женя и принялся есть суп. – Вкусно! – похвалил он старания хозяйки.

– Тут вот второе, – поставила она перед гостем тарелку с мясом и картошкой. – А на третье у нас – это чай с пирогами. Можно кофе или молоко. Что хотите?

– Давайте кофе.

Полозова водрузила на стол пироги и спросила:

– Саш, ты про платье узнавала?

– Да?

– И что сказали?

– Сказали, чтобы пришла через пару дней, – пояснила она тихим голосом.

– Не забудь, а то придется в Москву тебе за платьем на выпускной ехать.

– Выпускной на носу? Здорово! – вставил свое слово Евгений и осмотрел девушку внимательным взглядом. – Где гулять будете?

– В ресторане, – ответила за неё тетка. – Сплошная обдираловка! – возмутилась она. – Платье купи! Туфли купи! Ресторан оплати! Там еще подарки школе, учителям и первоклассникам. Потом на цветы надо. А тут еще лимузин заказали! Зачем?

– Да пусть у девчонок будет радость, на прощание со школой, – поддержал он Сашу, видя, что та не желает говорить на эту тему.

Александра подняла реснички и взглянула на него глазами полные грусти и печали.

Он мгновенно всё понял: живет с теткой и терпит от неё всякого рода упреки, обиды и нападки, которые валятся на ее голову со всех сторон. Опекунша строгая и не подарок. С одной стороны – это хорошо, а с другой – не очень. Постоянно всё не так. Вечно всем недовольна. И давит, давит сиротинку, упрекая за все и сразу.

– Так все дорого! Так все дорого! – не унималась Нина Николаевна. – Потом надо в институт приодеть, чтобы не хуже других была. А как же! Пусть все видят, что мне для нее ничего не жалко.

Саша опустила реснички и даже есть перестала, воспринимая слова тетки как попрек.

А Евгений Семенович замер с ложкой в руке, понимая, что перед ним сидит чистой души человечек, которому ох, как нелегко досталось в жизни!

– Вы ешьте, ешьте, – присела к ним женщина. – Пироги теплые еще. Саш, ты ешь и помоги дядь Жене. Он колоть будет, а ты складывать.

– Не надо, я сам. Пусть к экзаменам готовится, – вступился он за девчонку и увидел, как подняла она свои реснички и так благодарно взглянула на него своими большими зелеными глазами, в которых можно было утонуть и не выбраться.

– Ничего, успеет! – строго сказала Полозова. – Меньше с ребятами на лавке сидеть будет. А то соберутся и спать не дают. Галдят до полуночи.

Они пообедали. Баринов поблагодарил хозяйку и сразу вышел на улицу.

А сам тут же принялся за работу, намереваясь, как можно больше наколоть дров.

За ним следом вышла и Саша. И он понял, что это тетка выгнала ее работать. Она успела переодеться в серые бриджи и темную футболку, а на голову повязать цветастую косынку.

Девушка подошла, с ходу молча набрала поленниц, уложив их себе на руку, и так же молча понесла дрова к сараю. Уже там разложила их ровным рядком и вернулась обратно.

Женя внимательно за ней наблюдал, устроив себе небольшой перекур.

Саша склонилась и стала вновь набирать поленья, а сама украдкой посмотрела на него.

Он шагнул к ней и тихим ласковым голосом сказал:

– Саш, я сам все сделаю. Иди, учи уроки.

– Нет, я помогу. Кому дрова-то нужны? – напомнила она его же слова и улыбнулась.

– А могу я тебя попросить?

– Просите, – выпрямилась она и замерла перед ним.

– Не называй меня дядей Женей. Хорошо? И Евгением Семеновичем тоже не зови.

– А как? – смотрела она на него в недоумении.

– Женей. Просто Женя и все. Не люблю я этих дядей и отчеств.

– Хорошо. Только вы теть Нине сами будете объяснять, почему я вас так называю.

– Замётано. И давай уже на – «ты».

– А… это удобно? – смотрела на него Саша.

– А чего же нет? – улыбнулся он.

– Просто меня всегда учили, чтобы я была со старшими на «вы» и по имени отчеству. А вы требуете наоборот.

– Будем ломать стереотипы. Поможешь?

– Да, – согласилась она и вновь улыбнулась своей очаровательной улыбкой.

– А строгая у тебя тетка!

– Да нет, она хорошая. Только все время боится за меня и думает, что криками и упреками убережет меня от чего-то необдуманного. А я сама знаю, что можно, а что нельзя. Зачем же тогда голова на плечах?

– Молодец. Вот с каждым днем, ты меня поражаешь все больше и больше.

– А дрова я все равно помогу складывать. Так быстрее будет. Да и тебе полегче.

– А твой папа… любил тебя? Извини, что спрашиваю, – решил выведать Женя.

– Он меня очень любил! Но нам так мало было отведено времени, что я уже почти его забыла. Иногда боюсь, что вообще забуду, – поведала Александра грустным тоном. – Он привозил мне подарки каждый день. Едет с работы и привезет что-нибудь мне и маме.

– А мама? Какой она была?

– Мама была добрая и ласковая. Она меня всегда Шурочкой называла. Мы с ней могли часами говорить, рассказывать что-то друг другу. Я свое, а она свое. Мы как подружки были.

– Детство было счастливым, а юность не очень, – с жалость смотрел на нее мужчина и жутко хотел помочь ей в жизни.

– Юность тоже ничего, но с мамой и папой всегда лучше, – грустно призналась Саша и вздохнула.

Из дома вышла Нина Николаевна и сразу прикрикнула:

– Шурка! Ты что это ничего не делаешь?

– Она делает. Мы все уберем к вечеру, – вступился за нее Женя, словно был обязан этой женщине хоть чем-то, и она имела над ним какую-то власть, и надо было торопиться, чтобы угодить хозяйке.

Они вновь принялись за работу. Евгений колол дрова, а Саша носила и складывала их у сарая.

Так продолжалось до самого вечера.

Было жарко. На небе ни облачка. Ветер тоже устроил себе передышку, и будто специально, чтобы согнать с них по сто потов.

Нина Николаевна позвала их ужинать.

Женя взглянул на помощницу и ждал ее решения.

Саша вздохнула протяжно, сморенная длительной работой, потом взглянула на кучу дров и сказала:

– Потом сложу.

– Я помогу, – заверил ее Евгений, наблюдая, как стянула она с головы косынку и провела ей по лицу.

Он ехал сюда с одними намерениями, а получилось, что все резко поменялось, и теперь есть эта девочка, которой непременно требовалась помощь.

Они медленно подошли к колодцу. Женя достал ведро воды и поставил его на лавку.