Страница 34 из 36
— О ком, например?
— О тебе, обо мне, о Гавриле, о Харитоне. Архипу, как всегда, плевать на всех, кроме самого себя. Вот скажи, зачем тебе такой отец, который ни разу в жизни не вспомнил обо мне после того, как уехал в свою Германию? Разве ты мало видел любви от Гаврилы? Какая разница кто он тебе? Родной отец или нет? Говорят, что родная мать не та, которая родила, а та, которая воспитала. Тоже самое можно сказать и об отце с только той поправкой, что они не могут родить в силу чисто биологических причин. Зачем тебе такой отец? Архипа ты знаешь всего месяц, а его почти всю жизнь. Так кто для тебя твой настоящий папа? Определись уже с этим раз и навсегда.
Ребёнок на какое — то время задумался. Это был очень сложный вопрос для него.
— Конечно, Гаврила, — подумав, наконец, сказал он. — Простите меня, мои дорогие мамочка и папочка, за то, что я посмел обижаться на вас за ложь. Вы сами всегда учили меня, что врать нехорошо.
— Жизнь — штука сложная, — ответил Гаврила. — Очень и очень непростая. Порой настолько сложная, что иногда не знаешь, как правильно поступить. Так что бывает, что лучше соврать. Есть такая вещь. Называется ложь во спасение. Вот именно с такой штукой пришлось столкнуться нам всем. Так что верно говорят: "Не судите да не судимы будете". Хотя вот именно сейчас мы с вами уже ударяемся в разговор на религиозную тематику.
— Так, что получается, папа, что врать можно? — спросил Харитон, который всё это время с интересом прислушивался к разговору взрослых.
— Вообще — то крайне нежелательно, но бывают такие моменты, когда можно и даже нужно. Правда не всегда полезна, хоть о ней говорят, что лучше горькая она, чем сладкая ложь. Но прежде, чем соврать вы лучше сначала подумайте сто раз, а на сто первый уже решайте, как вам быть. Я желаю, чтобы вам никогда не пришлось лгать, а, если придётся, то пусть это будет ложью во спасение. Или для вас, или для ваших близких. По другому никак. Только так, а не иначе, Харитон. Вы сделали уроки с Макаром?
— Да.
— Мама, мне теперь со всем не надо общаться с Цюрицем?
— Это решай сам для себя. Ты стал достаточно большой, чтобы самому принимать решения. Чтобы ты потом не сказал, что мы в чём — то ограничиваем тебя. Но мы бы настоятельно рекомендовали тебе больше близко не подходить к нему. Архип не то, что совсем плохой человек, он не негодяй. Он просто законченный эгоист. Возможно, он и вправду исправился. Мне об этом ничего неведомо. Только толку с того! О том, что Цюриць делает надо было думать раньше, а не теперь спустя столько времени. Теперь как — то достаточно поздно жалеть о содеянном. Что сделано, то сделано. Ничего не попишешь. Тем более, Цюриць хочет разлучить нас с тобой, чтобы ты жил у него дома.
— Я думаю, что больше не буду общаться с ним, раз он такая тварь. Хотя бы попытаюсь.
— Он извинился за то своё тогдашнее оскорбление, хотя с очень большим опозданием. За это я простила его, а вот за то, как он поступил со мной и тобой, Макар, не могу. Всё, идём смотреть наш любимый сериал, а потом спать.
Вся семья Романовских отправилась смотреть своё любимое кино, а потом пошли по кроватям.
Гаврила и Ирма занялись любовью. Звукоизоляция в их квартире была настолько чудесной, что ребятам абсолютно ничего не было слышно.
Сначала он со всей нежностью, на которую только был способен привлёк её к себе, потом стал целовать её такие нежные, сладкие, манящие, страстные губы. Она ласково отвечала ему на его поцелуи. Затем он перешёл к её глазам, щекам, перекинулся на шею. Молодой мужчина расстегнул на женщине блузку и снял её с неё. Потом звякнула под его пальцами пуговица на джинсах, послышался звук расстёгиваемой молнии на них. Он сделал руками едва заметное движение и они упали к их ногам. Они даже не заметили этого. Врач и заведующая улеглись на кровать и предались бурным ласкам.
После их окончания он спросил у неё:
— Ну как, Ирма, стало тебе лучше на душе после моих стараний? Или я плохо пытался и мне стоить повторить свою попытку заново?
— Мой родной, — ласково целуя грудь Гаврилы спросила Ирма, — так ты это всё специально затеял, чтобы отвлечь меня от моих мрачных мыслей?
— Да, именно. Так у меня получилось или нет? Я так и не понял тебя.
— Можешь быть уверен, у тебя всё получилось просто превосходно. Но ты знаешь, что я всегда не против повторить.
— Так давай прямо сейчас так и сделаем. Лучше приятное времяпрепровождение с тобой, чем плохое без тебя. Хотя для меня всегда, когда тебя нет рядом время тянется ужасно медленно. Мне каждый раз чудовищно скучно без тебя.
— А мне без тебя.
— Благодарю за комплимент.
— Я тебя тоже. Мне они всегда приятны, если они исходят именно от тебя. Но сказанные другими мужчинами не имеют для меня никакой цены.
— Для меня от других женщин они ничего не значат.
— Хватит пустых и бессмысленных разговоров. Не будем тратить попусту наше драгоценное время. До утра нам осталось не так много времени. Лучше иди ко мне.
— С большим удовольствием.
И влюблённые донельзя друг в друга супруги снова увлеклись своим приятным занятием.
Когда Терентий Яковлевич узнал о проделках Архипа от Ирмы, то прямо высказал ей своё мнение о нём:
— Вот пройдоха! Так просто теперь от него не избавиться. Наверняка у него есть деньги и связи. Так, что вполне вероятно, что Цюрицю удастся отсудить нашего Макара.
— Но он уже в таком возрасте, когда может сам решать с кем и где ему жить. Разве суд не будет учитывать его мнение?
— Я думаю, что да. Однако ты прекрасно знаешь его настоящего биологического отца. Тот настолько нахален и самоуверен, что считает, что ему всё позволено. Так что он не посчитается даже с мнением собственного сына. Цюриць даст взятку, чтобы вышло так, как он хочет. К сожалению, я уверен, что у него это прекрасно получится.
— Что будет дальше после того, как он даст её?
— Обязательно случится какая — нибудь пакость. Вот посмотришь. Судья найдёт какую — нибудь лазейку в законе и отберёт Макара у нас.
— Папочка, что же нам тогда делать? Я вовсе не хочу, чтобы это сделали с нами.
— Думаешь, я хочу? Давай я пойду набью рожу этому наглецу и мерзавцу. У меня давно чешутся руки сделать это с ним за всё, что он сделал с тобой много лет назад.
— Что ты, что ты! — испуганно замахала она руками. — Не надо!
— Почему? — до крайности удивился он.
— Потому, что хоть Цюриць ничего другого не заслуживает, но он может обратиться с заявлением на тебя в полицию за избиение. Обещай, что ты не будешь делать этого. Ладно, уже он. Я много лет знаю, что он ведёт себя как маленький ребёнок, хотя ему недавно исполнилось тридцать девять лет. Архипа всегда привлекал в этой жизни запретный плод. Чем труднее было достать его, тем он для него слаще. Я давно привыкла к такому и уже ничему не удивляюсь в его поведении. Но ты — то взрослый человек, так что не веди себя как Цюриць. Ты гораздо умнее его.
— Это потому, что я гораздо старше его?
— Да, а значит, должен быть мудрее.
— Хорошо. Раз ты так просишь меня, то не буду бить его, Ирма. Я надеюсь, ты веришь мне?
— Кому мне ещё верить как не тебе? Если ты подведёшь меня, то я очень разочаруюсь в тебе.
— Хорошо. Я понял и услышал тебя. Так что постараюсь послушаться твоего совета.
— Вот — вот. Правильно сделаешь. Ты, пожалуйста, извини меня, папа, что я вздумала поучать тебя, но считаю, что в данной ситуации так будет гораздо правильнее.
— Я не сержусь на тебя. Я никогда не умел сердиться на тебя. Ты всё правильно говоришь. Ты вовсе не поучаешь меня, а советуешь. Ты не читаешь мне нотации, а только советуешь как лучше.