Земля джиннов

— Лена! — Внезапно меня подняли на ноги и крепко сжали в объятиях. — Жива! Ты выбралась! Как же я перепугался, когда не увидел тебя среди спасшихся!

А вот и он.

— Эзра, — я с трудом улыбнулась. Как же хотелось пить. И умыться. Глаза до сих пор жгло, но напряжение начало потихоньку отпускать.

Друг выпустил меня, пока я совсем не задохнулась, и усадил обратно. Весь всклоченный, волосы растрёпаны, на лице и руках сажа, глаза сверкают лихорадочным блеском. А как, интересно, выгляжу я? Подозреваю, что самым настоящим пугалом в одежде на выброс.

— Побудьте здесь, я скоро вернусь, — сказал Искандер и исчез, прежде чем мы успели хоть как-то отреагировать.

Подняв брошенный кофейник, Эзра оценивающе заглянул внутрь, удовлетворённо хмыкнул, затем слил остатки напитка в кружку и протянул мне.

— Ты не знаешь, что случилось? — спросила у него, делая глоток. Горький кофе чуть-чуть взбодрил.

— Пожар. — Напарник сел напротив меня, скрестив ноги, и шумно выдохнул. — Гостиница вспыхнула в одно мгновение — бац! — и уже горит снизу доверху. Вся горит. Её подожгли, ясно дело. Представляешь, здесь столько народу, а никто ничего не видел.

— Совсем ничего?

— У семи погонщиков верблюд без присмотра. Как рассветёт, будут разбираться, но вряд ли найдут виновного. Обвинят гулей, и дело закрыто.

— Почему именно гулей?

— Были прецеденты, — Эзра ответил с неохотой. — Давно, правда.

— Сейчас это были не гули.

— Конечно, нет, но ты попробуй объяснить это жителям пустыни!

— Думаю, я знаю, кто виноват.

Смутные подозрения становились всё яснее с каждой минутой. Гостевой дом подожгли по одной причине — там была я. Лимийцы видели, как мы с Искандером зашли в здание, возможно, даже следили за нами, ведь не просто так дверь комнаты оказалась подпёрта снаружи?

Эзра подался вперёд:

— Ну-ка, ну-ка.

Выслушав мои догадки, он длинно выругался, припомнив имена всех своих недругов, начиная от Иблиса и заканчивая обоими ар-Ханами и коллегой-сыщиком аз-Масибом. Сейчас лимийцев не видно, но они до сих пор где-то рядом.

— Тебе повезло, иноземная дочь Валерия, что в Мирхаане у тебя нет родственников. Лимийские псы имеют скверную привычку достигать своих целей через третьих лиц. Заложники и шантаж их любимая тема.

Волнение вокруг нас усилилось — наконец-то открыли ворота. Бросив тушить пожар, караванщики принялись выводить верблюдов и лошадей за стены Бади-Зелаля. Борьба с огнём проиграна, ещё два-три часа и на месте «жемчужины пустыни» останутся только угли.

Искандер вернулся минут через пять. За собой он вёл трёх нагружённых сумками верблюдов.

— Пожалуйста, скажи, что ты купил их, — без особой надежды попросил Эзра.

— Они принадлежали нашему приятелю Гафуру, а раз мы заплатили за путь до Эль-Ифрана, мой поступок нельзя назвать кражей в полном смысле этого слова.

— Ты заплатил только треть от суммы.

Ар-Хан порадовал нас снисходительной улыбкой, заметив, что если совестливого сыщика такой расклад не устраивает, он может сам найти караванщика и доплатить разницу. Или остаться здесь.

Прекрасно понимая, что не найдёт, не доплатит и не останется, Эзра скрипнул зубами:

— Я знал, всегда знал, что ты никогда не исправишься. Угон верблюдов, конечно, не кража бесценных реликвий из древних святилищ, но всё равно преступление. Ар-р, у меня руки чешутся от желания арестовать тебя!

— А потом и самого себя за пособничество, пушистик. Теперь, когда мы закончили с прелюдией, лезь на верблюда. К закату нужно быть в Эль-Ифране.

Эзра с неприязнью посмотрел на предложенную скотинку.

— Не-не-не, я лучше пешком.

— До самого Эль-Ифрана?

— Я очень выносливый.

— Садись.

— За какие грехи…

— За многие. Садись!

— Ой-вей…

Я разделяла чувства напарника, но совсем по другой причине. Поездка на верблюде без каких-либо навыков верховой езды то ещё испытание, да выбора нет. Мы должны спешить. Если не опередим лимийцев, будет хуже.

— Вперёд, вперёд, — суетливо подтолкнул ар-Хан. — Третье правило вора: никогда не стой на месте.

— Верно, бегать тебе приходилось частенько, — проворчал Эзра и повернулся ко мне: — Эй, ты уже в порядке? Не упадёшь?

— Не уверена, но попробую удержаться.

Верблюд, на котором мне предстояло пересечь без малого восемьдесят километров пустыни, был огромен. Стройный, длинноногий и высокий представитель дромедаров, одногорбых верблюдов, ошарашенно вращал глазами и заметно нервничал. Похоже, он рад знакомству со мной почти так же сильно, как я с ним. Ничего, потерпим оба. Наше вынужденное сотрудничество не будет слишком долгим.

Ноги до сих пор плохо меня слушались, поэтому взобраться на «палубу корабля пустыни» смогла только с посторонней помощью. Удобно устроилась в накрытом шкурами седле и крепко вцепилась за выступ спереди. Искандер без лишних слов сел позади меня. Первое время мы будем ехать вместе, пока я окончательно не приду в себя. Десять минут или пять часов — сколько понадобится. Не стала возражать даже из соображений душевного спокойствия или попыток показать гордость. Факт остаётся фактом: я хорошенько наглоталась дыма и чувствовала себя скверно.

Окриком подняв верблюда на ноги, ар-Хан взял поводья третьего дромедара и направился к воротам. Эзра двинулся следом.

Мы были далеко не единственными, кто таким позорным образом сбегал из Бади-Зелаля. Огонь перекинулся на чайхану и загоны для животных — караван-сарай обречён окончательно и бесповоротно.

***

Светало. Мы шли налегке, поэтому уже через полтора часа обогнали последний караван и вырвались далеко вперёд.

Верблюд животное выгодное, выносливое и нетребовательное. Он без устали может идти часами по такому сложному пути, как песок. А песок в пустыне не похож на тот, что покрывает пляжи; он жёсткий и плотный. Жёлтый, серый и даже белёсый. Барханы его лежали неподвижно, будто окаменелое море, застигнутое в бурю. Вчера я находила их красивыми, но сегодня они казались мне скучающе однообразными.

Верблюд ступал мягко и плавно, тем не менее, с непривычки удовольствия мало. Меня качало из стороны в сторону. Если бы не Искандер, одной рукой удерживающий за талию, я бы давно рухнула вниз. Ехать вместе с ним легко, я смогла расслабиться, закрыть глаза и даже чуть-чуть вздремнуть, пока солнце ещё не слишком жарит. Удивительно, но от ар-Хана не пахло дымом или гарью, словно это не он пробирался в мою комнату сквозь горящий коридор. Неужели секрет действительно в иремском амулете?

Или в чём-то ещё?

— Искандер, — я повернула к нему голову, — ты, случаем, не джинн?

— Что? Нет, откуда такая дурь?

— Да вот оттуда. Покажи мне свой медальон, а. Тот самый, о котором говорил, когда спас меня.

— Я обычный человек, Лена. Среди ар-Ханов из рода Кайсери, чьё генеалогическое древо ты можешь легко найти в городской ратуше Кадингира, никогда не было ни джиннов, ни даже иностранцев.

— Уверен? А почему тогда слухи ходят, будто ты никогда не спишь? Ты и сейчас не валишься с ног, а ведь прошло уже больше суток.

— Обычная бессонница, — он равнодушно пожал плечами и опустил подбородок мне на макушку. — В моей бывшей профессии очень полезная привычка.

Я вновь уставилась на линию горизонта. Он ведь мог и соврать. С таким внушительным послужным списком, как у него, и почти полным отсутствием опыта распознавания лжи, как у меня, я этого даже не замечу. Что же с ним не так?..

Уютная атмосфера дороги стирала границы приличий. У меня возникло чувство, будто бы мы с Искандером знакомы всю жизнь. Такое правильное и вечное, что я серьёзно обижусь, если к нему приложила руку Шахди. Она уже повлияла на мою феноменальную акклиматизацию в Мирхаане и чутьё на иремские артефакты.

— Ответишь ещё на один вопрос?

— Задавай, Балкис. Только какой-нибудь интересный.

— Эзра говорил, тебя не было в Кадингире несколько последних лет. Где ты их провёл и чем там занимался?