Страница 15 из 28
За участие в событиях 1905 года Райх был выслан из Одессы, и Зина провела детство в Бендерах; там же она прожила свои отроческие годы и начало юности. Росла под влиянием отца. После окончания гимназии вместе с аттестатом получила свидетельство о политической неблагонадёжности, что лишало права поступления в российские университеты. Пришлось ограничиться частным учебным заведением в Петрограде – Высшие женские курсы Н.П. Раева. Выбрала историко-литературный факультет. В эсеровскую газету попала, видимо, благодаря старым революционным знакомствам отца.
Как подступиться к грациозной девушке, Есенин не знал и для вида всё своё внимание уделял её подруге, семнадцатилетней Мине Свирской, которая была секретарём газеты «Дело народа».
– Он приходил всегда во второй половине дня, – вспоминала Свирская, – в лёгком пальтишке, в фетровой несколько помятой чёрной шляпе, молча протягивал нам руку, доставал из шкафа толстый том Щапова «История раскольнического движения» и усаживался читать. Пальто он не снимал, воротник поднимал и высоко нахлобучивал шляпу.
После Есенина приходил Ганин, влюблённый в Райх, за ним появлялась Зинаида, и четвёрка молодых людей отправлялась бродить по Петрограду. Поэты читали стихи и много спорили по их поводу. Однажды, основательно отстав от девушек, выясняли вопрос о правомерности написания выражения «небо озвездилось». После этого случая, когда Есенин и Ганин застревали где-нибудь, Райх говорила подруге:
– Опять у них «озвездилось», пойдём, они нас догонят.
Половину весны и осени Сергей Александрович провёл в Константинове, где пережил короткий, но ставший для него памятным роман с помещицей Лидией Кашиной.
В середине июля Есенин вернулся в Петроград и тут же загорелся желанием поглядеть на Соловки, место восстания 1668–1676 годов «за старую веру» и один из центров раскола Русской церкви. Мысль о поездке поддержали Ганин и Райх. Последняя даже обеспечила затеянное мероприятие финансово.
Выехали в Вологду, где у Ганина были знакомые, далее – в Архангельск. Там сели на пароход и поплыли: Умба, Кандалакша, Кереть, Кемь, Соловецкие острова. Во время плавания Есенин просил Зину петь, и она не противилась:
Стихотворение «Небо ли такое белое…» – единственное свидетельство о северном вояже Есенина.
На обратном пути, когда Ганин куда-то отлучился, Есенин «оповестил» Зинаиду:
– Я хочу на вас жениться.
На его удивление, Райх не замлела от счастья, а тихо сказала:
– Дайте подумать.
«Жених» сразу помрачнел. Ещё бы: девице такое счастье привалило, а она чего-то там раздумывает! За время двухмесячного общения с поэтом Зинаида пригляделась к Есенину, и, по-видимому, у неё были какие-то сомнения. Да просто и неприлично сразу падать к ногам суженого. Словом, с часок Сергей Александрович попсиховал. Но когда вернулся Алексей, Райх, глядя на Сергея, твёрдо сказала: «Да!» Ганин внимательно посмотрел на обоих и всё понял.
Решили немедленно венчаться. Денег, конечно, не было, и Зинаида телеграфировала отцу, чтобы выслал энную сумму. Получила 100 рублей. На них купили обручальные кольца и заплатили священнику.
Венчались 30 июля под Вологдой в церкви Кирика и Иулитты Толстиковского прихода Вологодского уезда. Шафером со стороны невесты был влюблённый в неё Ганин.
Ночевали у кого-то из его родственников. И первое разочарование: новобрачная оказалась не девушкой. Есенин был потрясён. Сцен у незнакомых людей не стал устраивать, но заноза в сердце осталась на всю жизнь, а излишняя самоуверенность несколько поколебалась.
Вернувшись в Петроград, молодожёны поселились раздельно, чтобы не мешать (!) друг другу. В конце августа съездили в Орёл к родителям Райх. Конечно, со страдальцем Ганиным. Дед Зинаиды вспоминал:
– Приехали трое: Зинаида с мужем и какой-то белобрысый паренёк. Муж – высокий, темноволосый, солидный, серьёзный. Ну, конечно, устроили небольшой пир. Время трудное было… Посидели, попили, поговорили. Ночь подошла. Молодым я комнату отвёл. Гляжу, а Зинаида не к мужу, а к белобрысенькому подходит. Я ничего не понимаю. Она с ним вдвоём идёт в отведённую комнату. Только тогда и сообразил, что муж-то – белобрысенький. А второй – это его приятель.
Вернувшись из Орла, Есенин и Райх наконец-то поселились вместе – Литейный проспект, 33. Сняли две комнаты на втором этаже, окна квартиры выходили во двор.
21 сентября[13] отметили день рождения Сергея Александровича. За скромным столом собрались Ганин, Иванов-Разумник, Пётр Орешин и Мина Свирская. Стол выглядел довольно празднично. Света не было, сидели при керосиновой лампе и свечах. Говорили в основном о стихах и литературе.
…Скоропалительный брак не принёс супругам счастья. Довольно скоро после соединения их судеб случилась крупная ссора. Нам она известна по рассказу Райх дочери. Татьяна Сергеевна так передавала откровения матери:
«Она пришла с работы. В комнате, где он обычно работал за обеденным столом, был полный разгром: на полу валялись раскрытые чемоданы, вещи смяты, раскиданы, повсюду листы исписанной бумаги. Топилась печь, он сидел перед нею на корточках и не сразу обернулся – продолжал засовывать в топку скомканные листы. Она успела разглядеть, что сжигает рукописи своей пьесы.
Но вот он поднялся ей навстречу. Чужое лицо – такого она ещё не видела. На неё посыпались ужасные, оскорбительные слова – она не знала, что он способен их произносить. Она упала на пол – не в обморок, просто упала и разрыдалась. Он не подошёл. Когда поднялась, он, держа в руках какую-то коробочку, крикнул:
– Подарки от любовников принимаешь?!
Швырнул коробочку на стол. Она доплелась до стола, опустилась на стул и впала в оцепенение – не могла ни говорить, ни двигаться. Они помирились в тот же вечер. Но они перешагнули какую-то грань, и восстановить прежнюю идиллию было уже невозможно. В их бытность в Петрограде крупных ссор больше не было, но он, осерчав на что-то, уже мог её оскорбить».
К воспоминаниям Райх можно добавить одно – в момент описанного конфликта она находилась на третьем месяце беременности.
Предъявляя высокие требования к жене, сам Есенин вёл богемный образ жизни. Днём, когда супруга пребывала на службе, работал, а вечером уходил куда-нибудь и возвращался поздно ночью. П. Орешин рассказывал о знакомстве с Сергеем Александровичем как раз в это время:
«Часов около десяти вечера слышу – кто-то за дверью спрашивает меня. Двери без предупреждения открываются, и входит Есенин. Было это в семнадцатом году, осенью, в Петрограде, когда в воздухе уже попахивало Октябрём. Я сидел за самоваром, дописывал какое-то стихотворение. Есенин подошёл ко мне, и мы поцеловались.
На нём был серый, с иголочки костюм, белый воротничок и галстук синего цвета. Довольно щегольской вид. Свежее юношеское лицо, светлый пушок над губами, синие глаза и кудри. Когда он встряхивал головой или менял положение головы, я не мог не сказать ему, что у него хорошие волосы.
13
По старому стилю.