Страница 10 из 14
Таким образом, три четверти малодетных супругов характеризуются различием ориентаций и вовсе не согласованно хотят разное число детей. Налицо разлад, который игнорируется сторонниками малодетности, они считают, что все хотят «мало», перечеркивая намерения тех, кто хочет больше. Семейная солидарность трактуется однобоко в угоду собственной концепции малодетоцентризма. Этот парадигмальный произвол хорошо согласуется с отказом от социолого-демографических исследований пар супругов. Вот пример того, как идеология карежит методологию научного поиска. Более того, тактика демографической поддержки тех, кто внутри малодетной семьи хочет большую детность воспринимается противниками политики стимулирования рождаемости как «навязывание» семьям чуждых им интересов или ориентаций, как грубое «вмешательство» в свободу выбора «семьей» своих действий.
Но здесь явная подмена семейного МЫ отдельным Я, замещение семейной свободы согласовывать установки друг друга выбором одного из супругов. Разброд репродуктивных мнений в брачной диаде – это факт внутрисемейного бытия. И в определенном смысле он характеризует кризисность современной «минисемьи максиразводного» толка. Весь строй жизни в современном социуме сфокусирован на индивиде и на внесемейных притязаниях его. И вопрос в том, сможет ли активизация демографической политики противодействия убыли населения преодолеть этот эгоцентризм посредством фамилизма.
Однако, и в многодетном ареале семейности, как уже отмечалось выше, дела обстоят если и не хуже, то вряд ли лучше – в 60 семьях из 129 совпадают установки на 3-х и более детей, не совпадают в 48, в 17 –установки на мало и много детей, и в 4 диадах один из супругов жаждет 1 ребенка, а другой – 2 детей. Нетранзитивность ориентаций присуща также и группировкам по многодетности. В связи с этим возникает задача определения потенциала детности в исследуемой совокупности семейных пар для того, чтобы затем оценить вероятность его полной и частичной реализации в постоянно изменяющихся условиях жизни семьи и социума.
Анализ совпадающих (по желаемому числу детей) ориентаций мужей и жен в парах с разной детностью и с разной семейной историей всех исходов беременностей позволил выделить четыре типа потенциала рождений. Многодетные пары с желаемым числом 3+ и более детей со сходными (60 пар) и несовпадающими (48 пар) ориентациями(см. табл.1.4) на многодетность образовали так называемый идеальный потенциал многодетности (108 семей из 1028, т. е. 10,5 %, поскольку тут у всех пар нет фиксации на конечном числе детей (допустим могут иметь 4-х детей, потом в связи с действием установок на сроки рождений будут применять контрацепцию и даже в случае контрацептивной осечки идти на аборт, чтобы в соответствии с установкой на 3+ детей затем родить 5-го и далее до понижения плодовитости из-за болезней, либо иных обстоятельств).
Сильный потенциал детности образуется у 26,5 % выборки (273 семьи) из суммирования бездетных и малодетных пар с несовпадением установок на 3 и более детей (9 + 86 пар) и со сходством ориентаций на многодетность (27+151). Слабый потенциал детности сформирован из 356 (38+318) пар бездетных и малодетных с несовпадением смешанных ориентаций на 1-2-3+ детей и составляет 34,6 % от совокупности 1028 пар. По сути – это потенциал малодетности, при реализации которого под влиянием возможного повышения пособий на детей вероятно повысится доля двудетности и в крайне незначительной мере доля трехдетных семей. И наконец, четвертый тип – это минипотенциал (291 семья-28,4 % выборки), где совпадают установки супругов на 1=1 и 2=2 детей среди 224 пар бездетных и малодетных, и несовпадают соответственно у 15 и 52 пар. Здесь нет вообще ориентаций на трех детей и в лучшем случае можно надеяться лишь на увеличение доли двудетности.
Гипотетически низкий потенциал многодетности следует признать лишь у четверти супружеских пар с 0-2 детьми (26,5 %), а строго говоря у 178 пар (17,3 % от 1028 пар), где имеется четкая согласованность установок на трех и более детей, или неудовлетворенная потребность семьи в трех детях. При этом вопрос заключается в степени реализации этой потребности, которая зависит от интенсивности её. Так в исследовании 1343 двухдетных москвичек «Москва 1978» лишь 7,4 % имели потребность в трех детях, причем 5 % – независимо от любых условий. При повторном опросе в 1982 г. среди первых респондентов т. е. собиравшихся родить третьего при всех необходимых условиях сделали это лишь 6,7 %, тогда как среди вторых, желавших малыша при любых условиях, а точнее говоря, независимо от них, оказалось третьих рождений больше в три с лишним раза – 25 %.[17] Таким образом, лишь четверть собиравшихся обзавестись третьим ребенком во чтобы то ни стало осуществили своё желание вопреки всему. Чем сильнее потребность в детях, тем выше реализация её, хотя со временем потребность все же ослабевает и проблема в том, как измерять эту интенсивность. Используемая в данном исследовании техника семантического дифференциала является одним из методов подобного (т. е. независимо от условий жизни) измерения.
Вместе с тем, выявление степени совпадений установок супругов по желаемому и ожидаемому числу детей при сопоставлении с результатами репродуктивного поведения, с исходами беременностей показывает более высокую реализуемость малодетных рождений и ослабление потенциалов детности, в особенности низкого потенциала многодетности в случае использования ожидаемого числа, учитывающего существующий образ и уровень жизни супругов Так среди 956 давших ответы пар по желаемому числу было 20 % рождений РЖ, 18,4 % искусственных абортов ИА и 16,8 % отсутствия рождений ОР, и среди 918 пар по ожидаемому числу соответственно 60 % -19,2 % – 16,7 %. Итак, по ожидаемому числу в 3 раза больше РЖ, чуть больше ИА и одинаковое ОР, по-видимому, в связи с пониженной плодовитостью.
Таблица 1.4. Совпадения желаемых супругами чисел детей в сопоставлении с фактической детностью (показатель желаемого числа детей: желаемая детность при всех необходимых условиях)
Интерес вызывают впервые полученные данные по интервалам рождений и по среднему возрасту рождений 1-й, 2-й, 3-й и последующих очередностей рождений в зависимости от группировок по совпадению ориентаций супругов в выборках по желаемому и ожидаемому числу детей. (См. табл. 1.5). По желаемому числу детей возраст рождения первенца менее всего в двух группировках по 3+, на 0,36 года менее при рождении второго в группе 3+ в сравнении с 1-2 в парах с совпадением мнений, где протогенетический интервал также на 0,63 меньше у многодетных в сравнении с малодетными. По ожидаемому числу протогенетический интервал почти в 3 раза меньше среди пар с совпадением установок на 3+, чем на малодетность и в 5 раз меньше, чем среди несовпадающих установок на 3+. В двух группировках с установками на 1-2 детей интервал протогенетический примерно 1,5 года, тогда как интергенетический интервал у супругов без совпадения мнений в 2 раза больше, чем среди ПСВ 1-2. Несогласованность ориентаций по ожидаемому числу ведет к увеличению интервалов и у малодетных и у многодетных супругов, хотя по желаемому числу эта особенность проявляется у малодетных пар, причем в парах с согласованием установок на 1-2 и на 3+ интергенетический интервал совпадает полностью.
Таблица 1.5. Дифференциация среднего возраста рождения детей 1-й, 2-й и 3-й очередности и интервалов рождений по 5 степеням совпадений установок супругов в выборках по желаемому и ожидаемому числу детей
Итак, наличие зоны согласованного, семейного МЫ, семейной солидарности и сплоченности проявляется демографически через сокращение интервалов, через уменьшение среднего возраста рождения первенца и увеличения возраста рождения последнего ребенка (после 3-го и последующих детей).
17
Антонов А.И., Медков В.М. Второй ребенок. М. 1987. С. 259.