Рекомбинация

Я хорошо промыл раны на плечах, потом нашёл старую занавеску на единственной бойнице, сполоснул её и хорошо отжал — вроде чистсая. Порвал её пополам и старательно замотал раны на руках и боль сразу утихла, окутанная тканью плоть больше не саднила.

Я отдыхал, рассуждая о том, где я оказался. Очередной головной штурм результатов не дал. Вот только… Только сейчас, в спокойствии, я понял, что моя сломанная рука больше не беспокоит, конечно, они обе сейчас болят, но именно там, где был перелом, ничего не чувствую. Мысли под стать ситуации…

— Всё интереснее и интереснее. — выжатым и уставшим голосом произнес я и уперся головой о стену.

Я впервые улыбнулся, хоть что-то хорошее, а то эта рука меня всё до гроба хотела проводить. Захотелось выкурить сигарету и проглотить пару гамбургеров. Кстати, о еде стоит открытый вопрос, не срочно, но нужно что-то упортебить. Живот страдальчески заурчал.

Нужно идти дальше, с импровизированными бинтами на руках я чувствую себя более одетым, но нужна полноценная одежда, хотя бы тряпьё и обувь. Ноги скоро сотрутся к костям… Родилась мысль о том, что вокруг города и внутри я не видел абсолютного ни одного дерева, хотя это просто факт, чем нечто удивительное.

Пепел был по лодыжку, он ровным слоем укутал площадь, на которой я находился в попытках определить дальнейшее направление. Ни единого следа, кроме моих.

— А у вас тут не густо. — кратко комментировал происходящее.

Кстати, пепел то не от пожара, дымом совершенно не пахнет, серая масса просто валится с неба, вместо дождя или снега. Все дома вокруг площади разрушены, кроме двух, они как раз из камня, я направился к ним. Если тут рынок, возможно и еда найдется, хотя качество у неё будет, вероятно, хреновое. Консервы будут великой удачей. Одно из строений напоминало торговую лавку леших годов, а внутри походило на ломбард. Товары, судя по всему тут выдавали черз окно, вырезанное в двери, а сама она была приоткрыта, я вошёл. Твою мать… куча ящиков и сундуков — это успех! Сейчас я стану обладателем всего, что найду, остановить некому, а за грабёж или мародерство свой поступок не считаю, я тут выжить пытаюсь. Первое впечатление быстро улетучилось, сменившись на разочарование — большинство из ящиков пусты, опять же, кроме трёх. В одном из них была дырявая ткань, в двух других металлические скобы. Явно, такая ткань была кому-то совсем не нужна, а скобы слишком тяжёлые, чтобы их утащить.

— Мда… хреново.

Достав кусок ткани, на скорую руку вытряхнул её и сделал наподобие плаща с капюшоном, укатавшись в него. Этот пепел оседающий на тело порядком надоел и теперь я хотя бы скрыл все постыдные места.

Хорошо, теперь вторая постройка. А это уже лавка мясника, повсюду висели ржавые ножи и небольшие мясницкие топоры, на стойке лежал полностью сгнивший фартук — такое не поносишь, развалится. Ножи — это хорошо, только резать мне ими нечего, живности, судя по всему, тут тоже не водится, ни одной птички не видел. Что за следующей дверцой? Я открыл дверь и тут же вылетел кубарем, стоял такой смрад, с которым общественный туалет показался бы сказкой. Тухлятина, аммиак и гниль в совокупности. Там определённо есть еда, но хоть что-то сожрать от туда — равносильно самоубийству. И все же, нужно проверить. Я замотал нос оставшейся тряпкой, сейчас у меня были видны лишь глаза, да серые ноги. Вдохнув поглубже, вошёл внутрь, на глазах сразу выступили слёзы, тряпка тоже не помогала. Справа от двери стояло ведро со шваброй, точно лавка мясника, полы от крови нужно же чем-то мыть. От куда источается эта вонь? На столах только пыль, на крюках висящих над лавкой тоже ничего. Я зашёл за стойку в центре помещения, там стоял стол, под которым находлись три бочки, такие же как и в сторожке у ворот, только эти удалось легко открыть. В одной из них была серая жижа, раньше существовавшая мясом, у меня начались рвотные позывы — ужасная вонь, я закрыл бочку и подошёл к следующей. Во второй плавали кости от почти сгнившей рыбы, сколько она тут лежит и почему ещё полностью не сгнила остается загадкой. Все дело в бочке? Это тоже совершенно не пригодно. Вскрыв последнюю бочку ржавым ножом, я обнаружил мясо, которое медленно пожирала плесень и грибы. Это выглядит лучше, может стоит здесь похозяйничать, я перевернул бочку — мясо вывалилось. Оно, похоже, было сильно завялено и высушено, поэтому не стало похожим на предыдущие образцы, но жрать их тоже нельзя. Очередное разочарование. Ааа, хрен с ним! Выбрав самый целый кусок, это оказалась нога какого-то животного, барана или козы — не знаю, я вышел на улицу, закрыв за собой двери, чтобы вонь осталась взаперти на едине сама с собой. Ну её, пуска одна там будет. Осмотрел кусок при свете…

— Дерьмо!

Его тоже нельзя упортеблять в пищу, но одна идея была. Я ножом, с большим усилием, срезал верхнюю часть заплесневелого, вонючего мяса. Хм… У кости не первого сорта и мясо каменное, что кусок только под циркуляку класть, но если хорошо обжарить на огне, можно и попытать счастье.

Я глянул на желтоватое небо, нужно снова найти воду и укрытие, скоро стемнеет, а в потемках бродить по разрухе — себе дороже.

С рыночной площади я еще сильнее углубился в разрушенный город. Улица по которой я двигался, была центральная, самая широкая и дома большие, чаще каменные. Впереди я видел свою новую цель — большой, потрепанный, но еще стоявший камень на камне оплот, который я приметил еще когда спускался с горы. Возле трёх развилок в конце улицы лежала большая металлическая табличка, упавшая на дорогу и заваленная пеплом, благодаря ей один ноготь на пальце ноги таинственно исчез… Я долго вопил, пока боль не утихла и я смог спокойно перемотать ногу, затем очисти от пепла свою ржавую обидчицу. На ней такими же рыжими буквами было вырезано название то-ли города, то-ли главной улицы: «Круциваль».

— Круциваль? Съёмочная площадка для крипоты какая-то…

Одна дорога направляла в сторону доков, другая, похоже, к каким-то зажиточным домам, не пережившим местный катаклизм. У воды мне делать нечего, значит следую первоначальному плану, в путь, уже темнеет.

Пробраться в крепость я успел до захода, вспышки на небе угасли, оставляя после себя лишь слабое сияние, которое почти не освещало этот мрачный город. Внутри крепость выглядела лучше, чем снаружи, но темнота нагоняла ей еще больше жути. Стены были не только из каменных блоков, в некоторых местах они были кирпичные, пожираемые черной плесенью. Большие залы чередовались с коридорами и отдельными комнатами, как в монастыре. В первой же небольшой коморке, я нашёл старый, но целый комплект одежды. Невысокие, хорошо сохранившиеся сапоги и робу — штаны и тканевый нагрудник без рукавов. В этом повезло, в противном случае мой поход по крепости был обречён на провал. Стекол на окнах не было совсем, стекло лежало под ногами скрипя при каждом шаге. Я шёл в глубь через высокие коридоры в поисках места для ночлега, искомое оказалось в большой комнате, расположенной в правом крыле крепости. Внутри помещения сохранились два окна, представлявшие собой мозаику из разноцветного стекла, стоял уцелевший шкаф и большая кровать, накрытая пыльными одеялами. В противоположном конце комнаты был большой, открытый камин и несколько подсвечников, всё, больше ничего, если не считать люстру.

— Минималистично…

Воду я так и не нашёл, но это ничего, потерплю до завтра, не критично. В одежде, сапогах и плаще я чувствовал себя более комфортно, могу считаться добытчиком! Для полного удовлетворения мне нужен огонь, чтобы обезопасить мясо. Что я могу? Дрова есть — сломаю шкаф, а вот со спичками или огнивом — проблема. Строить из себя Робинзона и кастовать палками я не собирался, нужен навык, а у меня его нет. Остается только врождённая способность каждого человека — поиск. Хорошо, что путь помечать не нужно, пыль всё сделает за меня. Я вышел из комнаты и в потёмках начал искать огниво по другим помещениям, обыскав ближайшие, ничего не нашёл, спички, если бы они были, наверняка давно сгнили. Далеко отходить не решился, следы слишком плохо видно, а ещё даже не пришла ночь. Я вернулся в комнату, проверив кровать, оценил прочность — нормально, но спать на ней не стоит, кто знает, что с потолка может рухнуть, благо она высокая. Я соорудил спальное место под кроватью, расстелив ткань, которая накрывала её. Одна из пыльных подушек оказалась более-менее подходящей, её тоже туда.