Любимая игрушка Зверя

Зверь отстраняется. Отрывается от меня, но разглядывать не перестает, просто склоняет голову набок, изучает исподлобья.

– Прошу вас, – ощущаю слабый всполох надежды. – Я не… не хочу ничего такого. Мне нужно домой. К детям. Я должна их завтра в школу отвести. Еще и завтрак приготовить. Иначе им будет нечего кушать. Поймите, я даже не знала, что у вас тут бои происходят, муж сказал…

Он вдруг берется за мои лодыжки. Мягко, едва касается. Медленно обводит выпирающие косточки, вынуждает мелко задрожать.

А потом резко дергает на себя, заставляя растянуться на спине, распластаться на кушетке. Встает между моими широко разведенными бедрами, поддевает резинку трусов, медлит, позволяет жадно глотнуть раскаленный воздух и сдергивает последний клочок одежды, причиняя физическую боль, оставляя красные полосы на бледной коже.

Боже. Он не прекратит и не остановится. Бесполезно умолять.

Его руки на моей груди, а к животу прижимается внушительный бугор. Запах крови забивается в ноздри, вызывая тошноту. Дышать тяжело. Невозможно. Я практически теряю сознание.

– Пожалуйста, – накрываю ладонями мощные плечи. – Я хочу выпить. Можно? Я бы совсем чуть-чуть. Пригубить.

– Что? – спрашивает Зверь.

– Что? – повторяю на автомате.

– Какие напитки предпочитаешь? – хмыкает.

– Покрепче.

Он ухмыляется и отвечает небрежным кивком. Отпускает меня, направляется в сторону бара, но прежде включает музыку. Что-то тяжелое и мрачное, жесткое.

Значит, слушает и слышит. Понимает, если хочет. На мое семейное положение ему плевать, зато в алкоголе не откажет.

Я поднимаюсь, соскальзываю с кушетки и только теперь замечаю, что по пути в логово хищника лишилась обуви. Мои туфли пропали, как и одежда. Но глупо жалеть об этих мелочах. Надо выбираться отсюда. Быстро.

Здесь даже окон нет. Везде глухие стены. Подозреваю, через дверь выйти не позволят. Придется искать другой вариант. Чем скорее, тем лучше.

В объятом отчаянием мозгу зарождается безумная идея.

Но хуже уже не станет. В любом случае. Верно?

Единственный шанс. Второго не светит. Нужно действовать.

Я наклоняюсь и хватаю гантель, прячу за спиной. Тяжелая, зараза. Не успеваю разглядеть вес, обозначенный на ней, но ощущается килограммов на пять, не меньше.

Зверь оборачивается и припечатывает меня взглядом.

Улыбаюсь. Широко. До ушей. Подступаю ближе. Уверенно.

Он явно видит, что я прячу за спиной какой-то предмет, пусть и одной рукой держу, все равно очевидно. Да только не придает этому особого значения. Присаживается у бара, оглядывает бутылки.

– Я хочу вон ту темную, которая в форме черепа, – указываю на одну из самых дальних бутылок, потому как мне нужно, чтобы враг именно туда потянулся. – Если можно.

Зверь выполняет просьбу. Молча. Без вопросов. Подается вперед, чуть наклоняется, начиная извлекать из бара бутылки, чтобы добраться до нужной. Обхватывает мой заказ.

Я подступаю вплотную. Закрываю глаза и со всей дури бью его гантелью по голове. Вкладываю в удар максимальную силу. Хотя пальцы нервно вибрируют.

Выпускаю тяжесть практически сразу. Отскакиваю назад. Боюсь смотреть, только усилием воли заставляю себя разлепить веки и предстать перед истиной. Продолжаю подрагивать.

Мой противник застывает. Кажется, секунда – и обернется. Кинется на меня, обрушит злобу и ярость, на куски порвет. Не просто изнасилует, а убьет. До смерти забьет.

Но он падает. Валится на пол.

Нокаут?

Боже. Зажимаю рот ладонями, чтобы не заорать. Как же мне повезло. Отключился. С первого удара сработало.

Я вырубила его.

Господи. А что, если? Что, если… он мертв?

Надо пульс проверить. Стоп. Вдруг гад притворяется? Коснусь его – сам схватит. И тогда точно конец.

Черт.

Черт, черт, черт.

Я все-таки подхожу к нему, приближаюсь на негнущихся ногах, дотрагиваюсь до мощной шеи, обливаясь ледяным потом. Пульс бьет по пальцам, обдает огнем.

Жив. Ну и ладно. Пора сматываться. Он ведь способен очнуться в любой момент. И будет в дикой ярости.

Бросаюсь к двери, поворачиваю ручку. Отлично. Не заперто. Никакой ключ не нужен. Толкаю дверь и обмираю.

Я же голая. Ни клочка ткани. Куда собираюсь бежать в таком виде? Смотрю на себя с ужасом. Понимаю, что еще и чужой кровью перепачкана.

Озираюсь и замечаю вешалку с одеждой, хватаю первую попавшуюся спортивную куртку, надеваю и только после этого выскакиваю за порог, плотно притворяю дверь. Тут же на двух амбалов наталкиваюсь. Охрана? Дружки? Обычные посетители?

– Забыла подарок для Зверя, – сообщаю с очередной насквозь фальшивой улыбкой. – В машине. Сейчас вернусь.

И удираю со всех ног. Никто не пытается меня остановить. Никто не пристает. Никто не рискнет посягнуть на то, что уже выбрал их лидер. Пользуюсь этим сполна.

Выхожу на улицу. Вдыхаю холодный воздух.

Миша. Он же там остался. Что с ним вообще? Глупо на помощь Коляна надеяться. Трус он, ничего не сделает. А я сама чем помочь могу? Оглядываюсь назад, но отлично понимаю, что вернуться не сумею.

Душа на части разрывается. Однако возвращаться точно нельзя.

Замечаю такси, которое только что высадило пассажиров. Время на размышления закончилось. Подбегаю к автомобилю, распахиваю дверцу и усаживаюсь назад.

– Нужно уехать, – говорю. – Срочно.

– А деньги у тебя есть? – хмурится водитель, изучая меня.

Вид наверняка сильно так себе. Сомнительный. Спортивная куртка сидит как пальто, по размеру огромная, до середины бедер доходит. Сразу видно, с чужого плеча. Еще и ноги босые, волосы всклокочены.

– Да, – отвечаю твердо, а сама лезу в карманы, сгребаю нечто похожее на купюры, извлекаю на свет, украдкой изучаю.

Тут целое состояние. Пачка долларов. Несколько измятых евро самого крупного достоинства. И национальная валюта есть. Можно год на такси разъезжать.

– Ладно, поехали, – соглашается водитель.

И авто трогается с места.

Сердце рвется оттого, что Мишу не увезти отсюда. Однако если Зверь уже очнулся, если снова увидит и схватит меня, то мало не покажется. Нельзя рисковать. Дома и правда дети ждут. От моей жертвы им лучше не станет. И себя погублю, и супруга не вызволю. Пока нужно самой выбираться.

+++

Подъезжая к дому, понимаю, что идти в квартиру – не лучшая идея. Ключей у меня нет, остались в сумке, которую я никак бы не успела прихватить с собой. Можно достать наш запасной комплект. Но все равно опасная затея, могу детей разбудить. Как я покажусь им в таком виде? Нужно нормально одеться. Не хочу их пугать. К родителям тоже ехать не стоит. Что у мамы, что у папы проблемы с давлением. Нечего их попусту тревожить. А как же тогда? Заглянуть к Кристине? Она совсем рядом живет. Но точно начнет задавать вопросы. Солгать не сумею, а правду рассказывать не хочу.

– Остановите тут, – говорю таксисту, расплачиваюсь крупной купюрой и выбегаю прочь из автомобиля.

– Эй, девушка, а сдачу?

– Не надо, – бросаю не оборачиваясь.

Залетаю в подъезд, напрягаю память, вспоминая нужный этаж, поднимаюсь и стучу в дверь.

– Привет, Наташа, – улыбаюсь. – Надеюсь, не разбудила?

– Нет, – отвечает бывшая одноклассница, плотнее запахивая халат. – Я поздно ложусь.

– Моя просьба прозвучит безумно, но…

– Проходи, – заявляет она. – Чего на пороге стоишь? Еще и босиком. Ты откуда вообще? От бандитов убегала?

– Почти, – нервно усмехаюсь и вхожу в коридор. – Можно у тебя душ принять и одежду попросить ненадолго? Я все постираю и верну.

– Ладно тебе, – отмахивается. – Не надо ничего стирать, все равно потом сдам в химчистку.

Наташа показывает мне ванную комнату, приносит наряд, который готова на время одолжить.

– Ну и прикид у тебя, – хитро щурится. – Как будто любовник посреди ночи выгнал.

– Я уже старая для таких приключений, – отвечаю с нервным смешком.

– А размерчик-то нехилый, покрупнее Мишкиного, – заключает с многозначительной ухмылкой.