Раскрыть ладони

— До совершеннолетия маг не имеет права на распоряжение ни именем, ни имуществом своего рода, и любой взрослый родственник может… Собственно, именно это и произошло. По несчастливой случайности отец Маллета погиб, а мать передала опеку Дому призрения.

— Интересный поступок.

— И никому не понятный, — вздохнула Смотрительница. — Но она была в своем праве, этого никто не мог отрицать.

— И парень на пороге совершеннолетия оказался в приюте… — Джер задумчиво почесал щеку. — Хорошая мать. Заботливая.

Еще будет насмехаться? Не позволю!

— Ты ее не знаешь, поэтому…

— Предлагаешь молчать? — Зеленые глаза горько потемнели. — Хорошо. Это не мое дело, правда. Но ведь ты сам не в восторге от поступка мамочки, верно?

— Она — МОЯ мать!

— С этим никто не спорит.

— И только я могу обвинять или…

— Или миловать? Да. Только ты. Извини, если мои слова оказались… неправильными. Я не хочу никого судить или оправдывать, но причины… Пока не могу придумать ни одной, заставившей мать отказаться от своего сына, да еще так жестоко.

— Жестокость на этом не закончилась, — покачала головой Вилдия. — Dyesi Лиенн распродала все имущество рода Нивьери и исчезла из города.

— То бишь, когда нашему мальчику исполнилось двадцать два года, он…

Зло выплевываю:

— Оказался на улице без гроша в кармане! Может быть, хватит? И так уже все ясно.

— Все ли? — усомнился Джер. — Ты находился здесь до совершеннолетия?

Содрогаюсь, представляя себе упомянутую возможность:

— Нет. Я… Меня забрали раньше.

— Забрали? А кстати, куда дети попадают после приюта?

— В услужение к магам, по большей части. Или просто в услужение, — пояснила Смотрительница.

— И мой братец тоже?

Женщина загадочно улыбнулась:

— О, ему повезло больше! Хотя, что такое везение? Всего лишь немного труда.

Странное заявление. За ним явно кроется нечто большее. И нечто жуткое, потому что внутри все начинает знакомо холодеть.

— О чем вы говорите, dyesi?

Вилдия опустила ресницы:

— Тебя должен был забрать вовсе не тот кузнец.

— А кто?

— Не догадываешься? — карие глаза сверкнули полированной гладью клинка.

— Господин старший распорядитель?

— Он самый.

И тогда моя жизнь была бы кончена. Вернее, продолжалась бы и по сей день, но в нескончаемых унижениях и издевательствах. Если Трэммин так ненавидит своего племянника, как показал, на несколько минут скинув маску… Ничего хорошего меня не ожидало.

— Но как же получилось, что…

Смотрительница положила веер на колени.

— Я не собиралась рассказывать, потому что ты мог бы чувствовать себя обязанным, хотя в той проделке выгоды было больше для меня, чем для тебя. Но сегодня… Ты помог одному из моих малышей. Когда все вокруг стояли и трусливо смотрели, как он умирает. Теперь, пожалуй, уже я задолжала тебе… — По губам женщины скользнула грустная, но решительная улыбка. — А долг красен чем? Только платежом. Причем, честным.

— Я не понимаю, dyesi…

— Сейчас поймешь. Но сначала я кое-что расскажу из своего прошлого. Я красивая женщина?

— Нет, — бесстрастно откликнулся со своего места Джер. — Вы умная женщина, и это не позволяет вам быть настолько привлекательной, насколько вы хотите.

— Благодарю! — Вилдия опустила подбородок, изображая поклон. — Вы умеете говорить то, что люди хотят слышать, но о чем никогда не посмеют просить.

Ответный поклон следует по всем правилам, ради соблюдения которых демон покинул кресло:

— Всегда к вашим услугам.

— Так вот, я не особенно красива. Но восемь лет назад я была моложе и милее. И доверчивее, конечно же. А может, просто устала ждать… Но когда со мной завели разговор о чувствах, не смогла устоять. Влюбилась, как девчонка! Меня оправдывает лишь то, что в него невозможно было не влюбиться, если он хотел стать любимым. Я говорю о твоем дяде, Маллет. Ты удивительно похож на него внешне, зато все остальное… Впрочем, речь о другом. Я любила и полагала, что меня тоже любят. Трэммин не позволял мне сомневаться ни единого мгновения, хотя и прятал наши отношения от всего мира. И как-то раз попросил меня о помощи. Разве можно отказать любимому? Тем более, он пекся о нашем будущем благополучии. Освободилась должность смотрителя Дома призрения, а твой дядя, как распорядитель Попечительского совета, имел свой интерес в безродных сиротах… Ты ведь понимаешь, о чем я? Узнавать еще до представления в Совет о талантах юных одаренных — что может быть заманчивее? Он был убедителен и нежен, как никогда. Конечно, я согласилась! Несколько месяцев витала в облаках счастья, пока… Это произошло примерно за месяц до смерти твоего отца. Трэммин пришел ко мне, но не один. Он привел женщину, с ног до головы закутанную в покрывала. Не знаю, была ли она красива или уродлива, но твой дядя… Ловил каждый звук ее голоса. Повелительного и равнодушного. Голоса человека, которому никто и никогда не говорил «нет». И в тот день я поняла, что попала в ловушку, из которой есть только один выход. Через разбитое сердце.

Демон огорченно цыкнул зубом:

— Неужели ваш возлюбленный оказался настолько глуп?

Плечи Вилдии насмешливо приподнялись и опустились.

— О, он оправдывался, конечно же! Говорил, что всего лишь желал оказать той женщине услугу. Помочь найти пропавшего родственника или что-то вроде того.

— Родственника? В приюте?

— Да, мальчик был одарен и не мог оказаться в Саэнне нигде, кроме Дома призрения. Правда, все это происходило слишком давно, но записи сохранились.

Джер напряженно сузил глаза:

— Давно? А не вспомните имя мальчика?

— Почему вы спрашиваете?

— Хочу проверить одну догадку. Если она верна… Все очень плохо. Если неверна — тоже.

— Лагарт. Таково было его имя. Я не могла не запомнить.

Демон сжал кулаки и снова разжал, но костяшки пальцев оставались белыми еще долгий вдох.

— Все, что вы запомнили о той женщине, это голос?

Смотрительница задумчиво нахмурилась:

— Рост не слишком высокий, и скорее всего, она худощава. Но больше я ничего не могла разглядеть.

Женщина, прячущая лицо. Женщина, чей голос выдает привычку к безраздельному властвованию. Могла ли она быть той же, что дала заказ моему отцу? Если да, значит, ее и Трэммина связывали какие-то общие интересы и дела. А если парочка действовала вместе… Кто же из них двоих желал смерти роду Нивьери? Ответ очевиден. Дядюшка приложил руку везде, где успел. Я списывал гибель отца на слепой случай? Зря-а-а-а-а! Все было просчитано и продумано.