Страница 84 из 119
Не чувствую ни единого изменения в движении занавесей. Ни всплеска.
— Полагается одеваться именно так?
Демон поправляет полы лавейлы, любезно одолженной одним из моих кузенов. Одеяние, конечно, поскромнее, чем у богатых бездельников, но и за него спасибо, а уточнять, чье именно сердце оказалось самым щедрым, смысла нет: по плотности фигур Ен, Ди и То совершенно одинаковы и, скорее всего, носят единственную в доме нарядную одежду по очереди. Но я больше удивлен и испуган, нежели польщен заботливостью родственников.
Принять незнакомого человека в доме, да еще и с неподдельным радушием? Дядюшка Туве никогда не был настолько наивен и беспечен! И ведь, окажись на месте демона кто-то другой, получил бы от ворот поворот, но, как он сам представился, мой «молочный брат»… Тьфу. Вот в чем настоящая причина. Ужасающая своей простотой.
Мне поверили на слово. Легко и без малейших сомнений. Это должно было бы умилить и внушить гордость, но случилось наоборот. Все внутри похолодело, словно я необдуманно вдохнул сырой и стылый воздух ледника.
Не умею пользоваться чужим доверием. И не хочу. Потому что знаю за собой дурного больше, чем могли бы предполагать мои родственники. Знаю, что могу поступить расчетливо и мерзко, если захочу достичь какой-либо цели. Да и сейчас, призвав демона под крышу дома, в котором меня приняли, хотя могли бы вовсе не вспоминать о моем существовании, чувствую себя предателем. А еще убийцей. Несостоявшимся, разумеется, но легче от оправданий не становится.
Я пренебрегал верящими мне людьми, рисковал чужими жизнями. Причем рисковал бессмысленно и жестоко. Хотел умереть сам? Ну и на здоровье! Отправился бы подальше от города, смастерил бы заклинание где-нибудь в лесу, на полянке. И в случае неудачи никто бы не пострадал… Нет, не гожусь я в маги. Отец всегда строго следил за тем, чтобы не навредить. Никому. Неужели, его наука прошла мимо меня? Неужели злая обида перевесила все то, чему меня учили и в чем убеждали?
Перевесила. С лихвой. И я, отбросив сомнения, поставил себя…
Выше всех.
Дурак. Сволочной. Не имеющий права на снисхождение.
И не знающий, что делать дальше, а потому изо всех сил цепляющийся за нелепую беседу:
— В куртке было бы жарко.
— О да, это я уже заметил! — соглашается демон. — И к тому же, она…
Испорчена. Моими же стараниями. От воска на потертой замше остались жирные пятна всех оттенков радуги.
— Тай отчистит.
— Правда?
Зеленые глаза сомневаются. Но не в талантах моей кузины, а… Да что же это такое?! Все-таки, он — неправильный демон.
— Ей нетрудно. Она даже будет рада помочь…
— Молочному брату? Ну да. Хорошая девушка. Даже стыдно ее обманывать.
Вот-вот. Стыдно. А кому? Тому, кто заглянул в Саэнну на несколько коротких часов, а потом снова исчезнет за пределами известного людям мира? Бред. Но почему-то я верю каждому произнесенному демоном слову. Наверное, потому что он не лжет.
— Без лавейлы ты будешь привлекать лишнее внимание.
— Спасибо за заботу! Но позволь заметить: сам ты не стал надевать ничего подобного.
— Ко мне здесь привыкли.
Вернее, к тому, что я не трачу денег на наряды. Не могу тратить.
Рассеянное движение плечами:
— Как пожелаешь.
— Я ничего не желаю.
Слова звучат обиженно, чем удивляют не только демона, но и меня. В самом деле, ведь, не желаю. В голове полная пустота, да и тело ощущаю как-то иначе, нежели раньше. Не могу уловить отличий, но уверен, что они есть, только прячутся по темным углам сознания. И это вынужденное метание между «знаю» и «не понимаю» злит. Да еще как злит!
— Ты будто оправдываешься перед самим собой. Почему?
Останавливаюсь, не доходя всего нескольких шагов до красочного людского потока, заполняющего площадь, на которую мы выбираемся по узкому проулку.
— Потому что это неправильно.
— Что именно?
— Если человек ничего не желает, значит, он умер.
Демон насмешливо щурится:
— Насколько я помню, вчера ты думал именно о смерти. Окончательной и бесповоротной. И намеревался сегодня утром завершить вечерние дела. Все верно?
— Да. Но…
Правая ладонь Джера поднимается вверх, напоминая жест судьи, призывающего к почтительному вниманию при оглашении приговора:
— Позволь мне договорить. Итак, вчера ты желал смерти. Сегодня ты не желаешь ничего. Не желает ничего тот, кто умер. Очень простая логическая цепочка, не правда ли? Каков же ее итог?
— Итог? — Если вдуматься в сказанное… Он сплел из моих слов узор. И ни единой ниточки не выпустил наружу. Вот кому чарами бы заниматься! Мастер. — Я… умер?
— Браво! — Радостный хлопок ладоней. — И чем же ты недоволен? Ведь поставленная цель достигнута.
Как он не понимает… Или наоборот, понимает все? И знает ответ еще до того, как на свет рождается вопрос?
Опять это неуютное ощущение! Словно стоящий рядом со мной — не человек и не демон, а болванчик для ярмарочного представления, такой, у которого две стороны, белая и черная, и актеры, в нужный миг переворачивая куклу, рассказывают поочередно добрые и злые сказки. Уродливый злодей и благородный герой в одном теле, только с разными лицами. Так и Джер: то похож на старого приятеля, то до смерти пугает странной глубиной взгляда.
Глаза, в которых ничего нет… Вернее, есть, но так далеко, что отсюда не видно. И вроде хочется добраться до прячущегося в зеленой дали горизонта, а боязно. Но не потому, что можешь встретить чудовищ, а потому что…
Найдешь там самого себя. Без доспехов и без прикрас.
Но врать ему невозможно. Не имеет никакого смысла. И это…
Замечательно! Всю жизнь мечтал встретить человека, с которым можно говорить обо всем без утайки. И встретил. Наверное, он прав, и я уже мертв. По крайней мере, боли почти нет, так, затихающие отголоски.
— Достигнута…
— Ты недоволен?
Честно признаюсь:
— Не знаю.
— Все хорошо. Правда. — Он что, успокаивает меня? Очень похоже. Но разве я волнуюсь? — Умирать вообще полезно.
Округляю глаза:
— Полезно?
— Ага! — Улыбается во весь рот. — После смерти все становится таким… Прекрасным и удивительным. Потому что знакомишься с миром заново. Конечно, опыт прошлой жизни вернется, и восхищение быстро угаснет, но… Память останется. И ты снова и снова будешь стремиться умереть. Чтобы войти в этот мир новорожденным. С чистой и любящей душой.