Двойняшки по ошибке

Хотя…

Вчитываюсь в одно из объявлений. Не верю своим глазам. Пробегаю текст еще раз. И еще.

«Требуется дизайнер рекламы в крупную компанию», – гласит запрос. Нет названия фирмы, нет имени руководителя, почти никаких условий не указано. Лишь номер телефона и личная почта, куда примеры работ отсылать. Подозрительно… Но предлагаемая зарплата погружает меня в шок.

– Да ну! Здесь лишний ноль, – бурчу себе под нос. – А если нет? – задумываюсь. – Тогда зачем им я? За такие деньги профессионала наймут, а не студентку!

Заношу палец над крестиком, собираясь закрыть страницу, однако вместо этого выбираю электронную почту. Дальше действую будто в тумане. И через пару минут мое самое свежее портфолио улетает какому-то неизвестному, но очень щедрому работодателю. Или мошеннику?

Ох, Злата, ты балбес!

Но попробовать стоило! Вдруг это мой шанс…

– Ой, если объявление и реально, все равно не возьмут меня, – отмахиваюсь, пытаясь унять гулко стучащее сердце и восстановить дыхание.

Успокоившись, возвращаюсь к мелким заказам. Взяв несколько онлайн, тут же приступаю к выполнению. Завершаю предыдущий проект, усердно пыхчу над новыми, яростно вожу стилусом по экрану. Не реагирую на скрип двери, пропускаю мимо ушей звук шагов, игнорирую чужое присутствие.

И лишь когда на тумбочку рядом с моей койкой опускается какой-то пакет, я вздрагиваю.

– Что это? – вскидываю голову. И встречаюсь взглядом со Снежаной.

– Гормоны и витамины по твоему списку, – протягивает листок, который медсестра оставила. Я даже не заметила, что Снежана его забрала. – На месяц должно хватить, а дальше, возможно, новые рекомендации тебе дадут.

– Нет, спасибо, – фыркаю я. – Не надо! Забери.

«Никто ничего не делает для тебя просто так», – эту простую истину я еще с Максимом вызубрила наизусть! И уж точно я хочу чувствовать себя в долгу перед этой сплетницей. Но она не прикасается к пакету. Наоборот, отступает назад.

– Тогда можешь выбросить, потому что я другие принимаю, – бросает Снежана небрежно и устраивается на своей постели.

***

Некоторое время мы сидим в полной тишине, но я не могу работать. Неловко от мысли, что мне помочь решили, а я взамен нахамила.

– Извини, Снежана, но не нужно было. Я могла сама, – виновато мямлю.

– В любом случае, обратно не вернуть, – хмыкает она. – Мы с мужем долго ребенка не могли завести. Он бесплоден, – срывается вдруг в откровения, и боль, с которой Снежана говорит об этом, кажется осязаемой. – В итоге, сделали ЭКО с донорским материалом, – умолкает на секунду, опять живот обнимает, а я сдерживаю себя. Не повторяю ее жест. Хотя так хочется, до покалывания в ладошках. Но внутри меня дети, которые не будут жить со мной. – Так что я не лгу. У меня действительно особые предписания. И это все, – кивает на пакет, – мне не подойдет.

– Спасибо, я верну деньги, когда мама перешлет, – все-таки выдвигаю свое условие. Не хочу быть обязанной постороннему человеку.

– Допустим, – неопределенно поводит плечами Снежана. – Ты правда решила оставить детей в роддоме? – и устремляет на меня испытывающий взгляд.

От прямолинейности соседки я на мгновение теряюсь. Я привыкла, что меня осуждают за спиной, но впервые обвинение бросают мне в лицо.

– Да, – не вижу смысла скрывать. – Эта была случайная беременность. Она… никому не нужна, – заканчиваю еле слышно, будто малышей боюсь обидеть своими жестокими словами.

– Не бывает в жизни случайностей, – вздыхает Снежана.

– Я не смогу их обеспечить одна. В нормальной семье им будет лучше, – убеждаю скорее себя, чем ее. Но голос надрывается.

Сколько раз я мысленно эту фразу повторяла! И все равно принять ее пока не сумела.

– Думаешь, для них так легко подберут идеальных родителей? – делает мне больно лишь словами.

– Мне говорили, что… – вспоминаю уговоры гинеколога, когда я на аборт пришла.

– Как только ты напишешь отказ от детей, ты лишишься всех прав на них. Не будешь знать, что с ними происходит дальше, – перебивает Снежана. – Допустим, их заберут сразу, и ты их никогда не увидишь, – намеренно делает паузу, чтобы я осмыслила. – А могут отправить в дом малютки, где они будут расти вместе с другими сиротами. При живой матери, – укоризненно подчеркивает. – Ждать, пока кому-нибудь приглянутся. Что если возьмут кого-то одного…

– Двойняшек нельзя разлучать, – отрицательно головой качаю.

– Кого это волнует? Разные случаи бывают, – хмыкает Снежана. – С двойней ситуация только сложнее. Не каждая семья готова принять сразу двоих детей. В принципе усыновление – это очень ответственный шаг. Мой муж, например, был категорически против малыша из детдома, хотя сам не может быть отцом. Он и на ЭКО не сразу согласился… И, знаешь, он не слишком рад моей беременности. Я же чувствую, – сипло выдыхает. – Не все могут полюбить чужого ребенка. Двоих – и подавно. Почему ты думаешь, что где-то там, в мифической "достойной семье", о твоих детях будут заботиться лучше, чем это сделала бы ты – родная мать?

– Я приняла решение и уверена в нем, – выплевываю гневно, хотя злюсь в этот момент на саму себя.

Переворачиваюсь на бок, спиной к Снежане. Делаю вид, что погружена в планшет, а сама роняю слезы на экран.

Потому что ни в чем я не уверена.

Глава 8

Месяц спустя

Марк

Устало массирую пальцами переносицу и, не дослушав очередной доклад одного из начальников, прерываю обсуждение жестом – и распускаю совещание. Я и так в курсе всего, что происходит в моем медиахолдинге, а у сотрудников куча заданий, которые им надо выполнять, а не штаны в моем кабинете протирать. Сегодня я не в том настроении, чтобы поддерживать бесполезный официоз.

– Марк? – тихо зовет меня Ира, дождавшись, когда подчиненные разбредутся по рабочим местам.

Плотно дверь прикрывает, откашливается и грациозно направляется ко мне, отчего мгновенно напрягаюсь. В офисе мы не допускаем никаких личных отношений и проявлений чувств, поэтому в этом направлении мой мозг даже не работает. А вот серьезные разговоры зачастую происходят именно здесь. Видимо, деловая обстановка располагает. И судя по поведению Иры, она как раз на такую беседу и настроена сейчас.

Как не вовремя, а! Голова и без нее раскалывается.

– Да, Ирина? – намеренно выдерживаю строгий тон.

– Ты спрашивал у Давида название клуба, в котором у меня девичник был, – бесстрастно выдает, опускаясь в кресло напротив. – Зачем? Ты сам мне тогда сказал, что доверяешь и ничего даже уточнять не собираешься. Пожелал мне погулять хорошо. В итоге, я оказалась в твоей постели, – напоминает мне. – И вот спустя несколько месяцев ты какое-то странное расследование развернул, – сжимает губы недовольно. – Зачем? – повторяет с нотками обвинения.

Такая милая и хрупкая, а одним словом-ударом валит наповал.

Зачем? Да откуда мне знать, зачем! Потому что чувство странное не покидает, будто обманули меня. Но все ниточки упорно ведут к Ире. И даже название чертового клуба совпало с тем, которое в чеке от таксиста было указано. Как назло на днях смятый листок за тумбочкой нашел. Дернуло меня в служебную квартиру зайти. Впервые после той ночи. Я и не помню, что мне понадобилось там. Просто поднялся в разгар рабочего дня наверх – и завис в будоражащей кровь обстановке. Залип на воспоминаниях о рыжуле, образ которой в моем сломанном сознании почему-то никак не вяжется с женой.

Ира все это время вообще в квартиру носа не показывала, будто вспоминать о том, что случилось между нами ТАМ, не хотела. Предлагала избавиться от «ненужного» жилья, подчиненным выделить, ведь у нас свой дом теперь. Однако этой настойчивостью только больше подозрений пробудила. Беспочвенных, как показали факты.

Зачем… Нет ответа.

– Сюрприз тебе хотел сделать, – лгу невозмутимо. – Мы давно никуда не ходили вместе.

– И ты решил в какой-то задрипанный клуб меня отвести, Марк? – возмущенно выдыхает Ира.