Страница 2 из 4
Ну а главное – кто убил Немцова?..
Эй! Я еб*л твою сестру, пока та спала,
У тебя нету х*я, дешевая попса,
Не п*зди, что каждая с тобой спала,
Все мы знаем про твои девственные слова, ну а пока…
Я видел твою мамку на порнхаб,
Ты если и еб*л кого, так это только своих собак,
Зоофил, признаки педофилии на лицо,
Твое еб*ло так и говорит про то…
Что ты п*зда, словно хороший репер
Зажигаешь на сцене, но только для себя,
Остальные стоят молча, смотрят на ебл*на
В галстуке и обосранных штанах.
Я сдался. Страшно, конечно страшно,
Осознавать, что я вырос в параше,
И мое местонахождение на улице
Не простая бессознательность, как я всегда думал,
А судьба и значимость в мире этом.
Порой, стоит остановиться,
Чтобы записать строк новых,
А порой нужно вдоволь наиграться
В писателя, чтобы осознать, что не твое это.
"Писатели – это мечтатели" -
говорили они,
Но я из немногих, что решил проверить,
Так ли, и пропал, постоянно догоняя их.
Нам не по пути,
Поэзия оставила меня, я оставил ее,
Словно неудачная пара, чьей не известен мотив,
Может, просто животный, или чуть побогаче.
Диана, но ты лучше иди,
Ведь я такой же неудачник, смотри,
Только чуток продуктивней, совсем чуток лишь везучей.
И вперед корабли; если мои затонули, глупо топить чужие флоты.
"Сиди и пиши, гони из дому девушек,"
– Пушкин мне так во снах говорил. Только уж слишком нагрелись концы,
Да и сломалось перо, резко не завернул не туда, что-то слишком не то,
Глупо, но я ухожу из-за пары ошибок своих, но быть может потом…
И вперед, вверх годам,
Не вернусь в этот дом уже, быть может, я никогда,
И писатели пройдут, читатели вздохнут: "Эх, никогда".
Но если дом загорится, обещаю, я ринусь спасать…
Эх, прошла пора,
Эх, прошли года,
И мои книги остаются у вас на руках,
Но нет меня. Нет души, которая написала бы это еще раз…
Я замечтался, теперь у меня дома чая нет,
Но твоя мечта – талия, чтоб была словно мел,
Она снималась в п@рно за коллег,
Пока я сидел в безлюдном месте, где никого нет,
Никого, ничего и без надобности,
Я прогуливал математику, но знаю, парабола,
Между нами та линия, а мы всего-то две точки
На ней.
Она снималась в п@рно за коллег,
Мой писатель сидит на облаках, тут рая нет,
Сколько бы не мечтал мой внутренний искусствовед,
Сколько бы не вел меня через реки, лес и степь.
Глупо что-то делать, если рядом нет никого,
Ты в безлюдном месте, тут цирк, но тут пара стульев всего,
Для тебя и для твоей детской игрушки,
Детские шутки
Тут кажутся чем-то вангующим,
Мы в ванне крови застряли, но это все еще безделушки,
Мы убили все – и время, и силы, и нервы, и все было свое,
И все ради чего? Ради пустоты, ради того,
Чтобы насмешить и задобрить кого-то, кого?
И почему этот бес
Так манит нас тем,
Что дарует паре людей
Пару шапок и тел?
Мало было нам, нет?
Мы идем, следим, новый забег,
Мы никогда не сдаемся, мы из тех,
Но кровь трещит по швам, сгнил наш успех.
А она снималась в п@рно за коллег…
Сиди удобно, чти и смотри,
Я расскажу тебе про свои пути,
И пускай и были долгими они,
Мне хватит пары строк и минуты.
Эй, ты смотри, и не пролей,
Это был самый дешевый паб в городе,
Там сидели все: от бомжа до наркошей,
Ну а также не обошлось и без писателей.
Здесь самые интересные панчи,
Сатира, схожая на расклад дел,
Мы все едины, как зеленый цвет,
А ведь там, я уверен, лежит бизнесмен.
Мы забываем часто, как все похожи,
Но в баре едины, как клетки кожи,
Лицемерие – когда из барана в волка,
И только так пропитана эволюция ложью.
Я пил спирт, водку, красное вино,
Курил до крови в мокроте, смотрел кино,
Качался до изнеможения и рвоты,