Страница 5 из 17
* * * А помнишь ли полупустой Павелецкий?Мы – будто вагоны на сцепке. По-детскиДразнил тебя, за нос и за косы дергал —Я знал соблазнения курс на пятерку, Как знал я и то, что увидимся вряд ли —Играем на чувства, по-взрослому, в прятки:Ты едешь туда, где весь мир цвета свадьбы,А мне до заката тебя отыскать бы… Казалось, любовь наша сильно раздута,Но что-то про поезд объявит кондуктор,И я в твои губы вопьюсь, как в источникВ пустыне – кочевник, уж коли быть точным. И если нас что и разлепит, то толькоПронзительный свист, завывающий тонко,Да крик проводницы, похожий на сглаз,Дающий понять, что игра началась. * * * Когда во мне проснется дурость,Я побегу по мостовой.Земля на ней как будто вздуласьИ разрывается травой. Она, дышавшая свободой,Была укатана в асфальт,И мне, в мои-то три(дцать) года,К свободе хочется воззвать. Река шумит. Гудки клаксоновНе заглушают мой порыв.И даже солнце, хоть и сонноСжигая воду на пары, Горит звездою путеводной,Лучом указывает путь.И на Обводном или ВодномХочу свободы я глотнуть. Но в миг, когда приходит дурость,Она несет с собой тоску,И прислоняет время дуло,Смеясь над планами, к виску. * * * Когда ты пошлешь мне, Боже,Следующую,То можешь,Пожалуйста, предупредить?Мне новизна претит.Я по душе консерватор.Господи, стой! Куда ты?Думаешь, я шутник?Хочешь, я взвешу дниДолгих своих депрессий(каждый по тонне весит!)И, разделив на сто,Брошу тебе на столВ качестве доказательств?Высший Ты мой истязатель…Думаешь, мне полезно?Думаешь, я железный?Лестно…Знаешь, вот, если честно…Хоть в меня камнем брось,Хоть меня розгой выпори,Но лишь одну из просьбТы мою, Боже, выполни.Когда Ты – могучий – сведущеМне предоставишь следующую,Вспомни мои все бредни —Сделай ее последней.
Ольга Аникина
Поэт, прозаик, переводчик.
Родилась в Новосибирске, сейчас живет в Санкт-Петербурге. Окончила Новосибирский медицинский институт и Литературный институт имени Горького. Входит в состав СП Санкт-Петербурга. Кандидат медицинских наук.
Публиковалась в журналах «Новый мир», «Сибирские огни», «Волга», «Дети Ра», «Зинзивер», «Этажи», в детском журнале «Кукумбер» и других печатных изданиях. Автор четырех поэтических сборников и трех книг прозы.
Представляла Россию на 14-м Международном фестивале поэзии в Буэнос-Айресе, а также на 32-м Фестивале поэзии в Труа-Ривьере (Канада).
Стихи переведены на английский, французский, испанский, корейский, болгарский языки, а также на иврит и фарси.
ДАР Стихотворение можетуправлять человеком.Вот почемулюди не очень-то любят стихи:они видят в стихахакт насилия.Чем мощнее воздействуют слова,тем сильнее поэт.Чем сильнее поэт – тем больше властиу его слова.Например,я не припомню ничего кручемаминых одностиший,созданных в рамках классической традиции:«Тебя ждет серьезный разговор».«Ешь, я сказала».«Дома, в десять, как штык».У моей мамы,оказывается,был поэтический дар.Удивительно,почему ей никто,никто не открыл этогораньше.Может быть, тогдався эта жизньсложилась бы по-другому.Мама бы сказала —и жизнь бы сложилась.Поэты могут.Они такие. НА БЕРЕГУ Это видео появилось в лентеу одних знакомых, с которымираньше мы были друзьями.Раньше – лет двадцать назад.Двадцать, а может быть, больше.Случайноотснятые кадры. Сосиски на шампурах, помидоры и пивона берегу обского водохранилища.Моя разлохмаченная косазаткнута за ременьдешевых турецких джинсов.Со мной две девицы в коротких топах(имен не помню) и трое парней,все трое светловолосы,все трое мои ровесники.Я тогда не влюбляласьв светловолосых ровесников,и потому в тот деньмне было особенно хорошо. Женились, разводились,теряли родителей,зарабатывали гипертонию,о этот дивный прекрасный мир.Но сейчас, когда утекло столько воды,я думала не об этом.Не только об этом. Мне стало яснее ясного,почему ты тогдас таким упорствомпытался меня растоптать.Жестокость твоястащила с себя одежды,как прежде, грубо и нагло. А как еще обращаться с телом,не жравшим жизни с ножа,как, если пока ещесамое ценное в этом теле —его одноразовая упаковка. Глаза бесстыдные,не понимающиесвоего бесстыдства. Растрепанная коса,которую так и хочетсяс силой накрутить на запястье.