Страница 4 из 20
– Или продам в подпольный бордель, – пригрозил он. – Хоть деньги за потерянный билет выручу. – Не дождавшись реакции, отступник продолжил разглагольствовать. – Может, стоит сдать тебя Шумским? Принесешь клятву служения и будут тебя использовать по прямому назначению. Сначала под младших княжичей подложат, а вдруг дети редкий дар унаследуют? Все-таки древняя кровь не водица. А не получится, так еще одной подстилкой больше станет.
Я и без напоминаний знала, какая участь меня ждет. Судьба сирот похожа во всех мирах. Улица либо приют, где каждый день превратится в борьбу за место под солнцем. Редко – приемная семья, но не всем так везет. Ну а в моем случае кабальная клятва с тем самым итогом, что озвучил родственничек. Жестоко? Вовсе нет, это нелицеприятная правда, с которой я уже сталкивалась. Последние три года спокойствия превратили меня в плаксу и неженку, несмотря на ежедневные тренировки и занятия магией. А между тем отец готовил защитницу, учил без страха встречать опасности и помнить, кто я на самом деле.
– Я – щит рода! Я есть твердь. Нерушимая стена. Надежный оберег и последний рубеж между жизнью и смертью, – зашептала слова как молитву, повторяя их снова и снова.
Отступник поначалу распинался, фантазируя на тему моего неблагополучного будущего, а потом внезапно затих. Не сразу поняла, что он просто расслышал мое исступленное бормотанье.
– Вот, что, «малец», – насмешка из голоса исчезла. – В шкафу лежат вещи, еда на столе, номер оплачен на сутки вперед. Времени у тебя до вечера, решай, как будешь жить дальше. Захочешь уйти – дверь открыта, никто не держит. Останешься – будешь слушаться беспрекословно. Нытья, капризов или барских заскоков не потерплю. И главное – никаких разговоров о мести. Ты теперь никто, простолюдин, и даже косо не смеешь посмотреть в сторону аристократа. По крайней мере до тех пор, пока не докажешь, что чего-то стоишь.
Я расслышала, как хлопнула дверь, но даже не подумала пошевелиться. Мало того, что у меня отняли будущее, так еще и в мести отказывают?
Не бывать этому! Я подскочила и принялась лихорадочно собираться. Одежда, как и сказал отступник, висела в шкафу. Не моя, правда, но не разгуливать же в исподней рубашке? Холщовые штаны на завязках, стеганая безрукавка, пояс. Поверх полагалась плотная куртка размера на два больше, чем нужно, а на ноги – грубые сапоги, что на поверку оказались велики. С ностальгией вспомнила полусапожки из мягкой кожи, брючки и остальное платье, что шилось на заказ из тканей даниловских мануфактур. Однако вещи – пол беды! Куда делся дневник и детские сокровища? Дело даже не в их стоимости, а в том, что они дороги как память. Теперь уже как память, хотя я и раньше бережно относилась к подаркам. В поисках пропажи перевернула комнату вверх дном, но так ничего не нашла. Понятно, что теперь я никуда не уйду, пока не спрошу с этого… этого наглого воришки, куда дел украшения и оружие. В лесу не хватило сил проверить, потерялось оно в пылу схватки или же я прихватила его с собой. Зато позже было достаточно времени, чтобы вспомнить каждую секунду роковой ночи. Когда я кинулась на убийц матери, в руке сжимала лишь один клинок, другой оставался в ножнах. А потом меня отшвырнуло к источнику, так что правый меч я навсегда потеряла. Но второй остался! Эти мечи подарил отец, и за них я глотку перегрызу.
День в ожидании тянулся невыносимо долго. Я раз десять порывалась уйти, но в последний момент останавливалась. А вдруг отступник вернется? Вдруг решит, что ушла, и тогда я его никогда не найду? Металась, как тигр в клетке, концентрируясь на злости и вытаскивая из прошлого позабытую манеру поведения озлобленного волчонка. К вечеру я даже расколошматила стол, выплеснув накопившуюся ярость. С особенным удовлетворением превратила посуду в груду обломков, тем более что обед давно уничтожила.
Как ни странно, но эта выходка дала волю эмоциям и успокоила. Иной раз я забывалась, что вышла из возраста, когда истерикой или капризами можно чего-то добиться. Да что там! Я забывалась, что разменяла третий десяток, и вела себя как ребенок, живо интересуясь окружающим миром. А как не интересоваться, если действительность не переставала удивлять? Каюсь, в прежней жизни нечем похвастаться: училась из рук вон, школу закончила на тройки. Максимум, на что хватило, поступить в кулинарное училище, которое бросила, когда встретила Коленьку. А дальше замужняя жизнь, хлопоты, детишки – я растворилась в семейном уютном мирке и абсолютно не интересовалась, что происходит вокруг. Здесь же все было похожим, но каким-то другим, будто я попала в конец девятнадцатого – начало двадцатого века. Паровые машины, дирижабли, самоходные повозки – как же я таращилась, угорая от их нелепого вида. Помнится, Марьяна Никитична лишила сладкого из-за неподобающего поведения. Однако механическими штучками человека двадцать первого века не удивишь. До глубины души поразило другое – магия! Некое таинство для избранных, к которому вдруг оказалась причастна. И первое разочарование – сил у меня не так уж и много. Вернее, они придут со временем, когда подрасту, научусь управляться с потоками, возьму их под контроль и пройду вторую инициацию. А последнему уже не суждено случиться. Святилище уничтожено, источник разрушен и нет больше тех, кто мог бы провести ритуал. Из Забелиных выжила только я и изгой, которого отрезали от источника и обрекли на медленную смерть.
Значит, заслужил! Мысли вновь перескочили на родственничка: это как же он допек главу рода, что тот провел отречение? Рожа хоть и благородная, а на деле – проходимец последний. И моя жизнь теперь зависит от этого человека? Вот угораздило! Нет, как только верну свое имущество, наши пути разойдутся. Уж как-нибудь не пропаду.
Однако весь боевой настрой испарился, когда в номер ввалился побитый отступник. Он еле доплелся до кровати и рухнул ничком, не заботясь, что та уже занята. Я едва отскочила, не зная, как реагировать на подобное.
– Эй! Как там тебя? – потеребила его за плечо, – что случилось?
– Малец? – он вскинул голову и посмотрел мутным взглядом. – Не сбежал еще? А я так надеялся! Тогда вот тебе первое задание: на рассвете прибыть к седьмому причальному доку. Корабль «Буран», капитан Буран… ский. Договорился… и все ик… оплачено.
Меня окатило облаком настолько едкого сивушного перегара, что я опрометью бросилась к ведерку, служившему для отхожих нужд, и опустошила желудок. Следом накрыла тошнота и боль в плече. За день я притерпелась и старалась не обращать внимания на неудобства, но от резких движений рана начинала нестерпимо ныть. Распахнула ставни, чтобы глотнуть свежего воздуха. Мало мне в жизни проблем, теперь еще алкаш-родственничек прибавился.
В это время в дверь робко постучали. Не услышав ответа, а я замешкалась, не зная, кого это принесло, в номер пожаловал гость. Мальчишка лет семи, надрываясь от тяжести, приволок чугунок с чем-то аппетитно пахнущим. Замер на пороге, уставившись на завалившийся стол и разбитую посуду.
Мда, погорячилась немного.
Я стояла в тени, чуть сбоку от окна, в которое как раз заглянуло попрощаться вечернее солнце. Наверное, лучи ослепили служку, раз меня не заметил. Воровато оглянувшись по сторонам, он пристроил чугунок на стуле и приблизился к мужчине.
– Господин? – шепотом позвал парнишка отступника, – вы в порядке? Я принес поесть, как заказывали.
Не дождавшись ответа, мелкий воришка принялся шарить по чужим карманам.
Вопиющая наглость! Мое! Я первая была!
– Кхе-кхем! – нарочито громко прокашлялась, захлопывая дверь и задвигая засов. – Попался!
Постреленок взвился, будто ужаленный, заметался по комнате, не сразу разглядев, с кем имеет дело. Едва успела перехватить воришку у окна, а то сиганул бы со второго этажа с перепугу. Мальчишка оказался крепкий, однако вряд ли тратил свободное время на тренировки, как я. Но дырка в моем плече сводила преимущества на нет. Поэтому действовала наверняка, чтобы вырубить и скрутить наглеца. Пришлось даже завязками от штанов пожертвовать и связать наглеца, чтобы не вырвался, когда придет в себя. Заодно вернула добро, которое успело перекочевать в загребущие ручонки.