Страница 16 из 20
Действительно, в том месте, где Игнат воздействовал на камень магией, края трещины сомкнулись. А еще, на поверхности остались отпечатки детских ладошек, как напоминание о глупости. Ну или самопожертвовании, с какой стороны посмотреть.
– Так! – брат усадил меня на бортик чаши подальше от трещины. – Говори, что делать, и больше не суй руки, куда не следует. Понятно?
– Угу, – я насупилась. – Когда скажу, постарайся соединить края между собой. Только не дави сильно, чтобы не повредить структуру рисунка.
Следуя подсказкам, Игнат прошелся по всей длине разлома и соединил расколотые части. Вернее, они сами соединились, а он лишь немного помог.
– И что дальше? – настроение заметно улучшилось после проделанной работы, только ладошки нестерпимо зудели под мазью.
Приходилось терпеть.
– Дальше? – мужчина озадаченно почесал макушку, – если бы я знал. Как насчет наведаться в сокровищницу? Сумеешь открыть тропу?
– Не знаю, – я пожала плечами. – Попробую, но ничего обещать не могу. Меня другое беспокоит. А что, если в наше отсутствие сюда вновь наведаются чужаки и разрушат источник?
– Нда, я тоже об этом подумал. Но оставаться здесь небезопасно, мы уже задержались дольше, чем следовало. Сколько времени тебе понадобится?
– Хотела бы сама знать, – я вздохнула, – прежде я видела тайную комнату в зеркале источника. Сейчас вода ушла и неизвестно, вернется ли вообще. Никто из нас не владеет умением выводить подземные воды на поверхность.
– Ну, теоретически ты умеешь, – хмыкнул Игнат. – Полный родовой щит есть не что иное, как сетка из плетений разных стихий. Само знание передается по крови и впитывается с молоком матери. Мы практически не задумываемся над процессом, когда создаем идеальную защиту. Этот навык веками отрабатывался поколениями Забелиных, и даже в малом возрасте его создание не требует особенных умений. Разве что в силу неразвитого внутреннего источника у детей нет возможности поддерживать щит на протяжении длительного времени.
– Папа ничего такого не рассказывал, говорил, рано еще. Вот подрасту, тогда и начнется полноценное обучение магии, – пробурчала с толикой грусти.
Ладошка в этот момент так сильно зачесалась, что я не выдержала и удовлетворила желание.
– Ну-ка, дай гляну! – брат соскреб ногтем часть мази, что успела присохнуть к ране, хмыкнул. – А я не верил, что раны возле источника заживают втрое быстрее.
– Так ведь энергии здесь разлито море! – помнится, я удивлялась, что плечо быстро перестало болеть. Вот почему внутренний источник восстанавливался так медленно! Все силы организм бросил на заживление раны. – Помоги снять повязку, – попросила Игната.
Тот осторожно размотал тряпку, цокнул языком при виде уродливого красного шрама. Затем этой же тряпкой счистил мазь с ладоней.
– Ну, одной проблемой меньше, – он придирчиво ощупал розовую кожицу, что наросла на месте ожогов. – Поразительная скорость восстановления, даже с учетом целительного амулета и заживляющей мази. Ладно, посиди пока тут, а я схожу осмотрюсь.
– Будь осторожен!
– Волнуешься? – он потрепал меня за щеку, – не стоит. Это раньше я тратил силы на борьбу с самим собой, а теперь пусть враги боятся! Ты даже представить не можешь, какая мощь бушует в теле. Хотя ты, наверное, как раз и можешь. Хорошо, рисковать без надобности не буду, – Игнат сдался под моим насупленным взглядом.
За одиннадцать лет огненная стихия расширила магические каналы Игната за счет поглощения каналов других стихий. За один раз брат мог бы пропустить через себя колоссальное количество энергии. Вот только тут и крылась проблема, что одновременно с врагом братец расплавил бы половину Каменной пади. Как бы не пришлось ему заново учиться дозировать силу и манипулировать малым количеством энергии.
Отдать должное, Игнат ответственно отнесся к просьбе. Он воспользовался трофейной экипировкой и повесил на шею парочку амулетов. Теперь не отличишь от дружинников Шумского. Одно это защитит от выстрела из засады и позволит смертельно удивить противника. А опознать брата я сумею с закрытыми глазами, так сильно он светился сейчас в магическом зрении. Собственной безопасностью я также пренебрегать не стала. Окружила себя щитом, для поддержания которого не требовалось прилагать усилий. Чаша источника снова собирала энергию и щедро делилась ею со мной. Вот только мысли крутились вокруг того, как защитить земли в наше отсутствие, а не попасть в тайную комнату. Да, немного золота не помешало бы на обустройство, а вот светить редкими артефактами я бы поостереглась. В конце концов, деньги заработаем, Игнат теперь здоров, и я буду помогать по мере сил. Не так уж много надо двоим для сносного существования. А вот вернуться сюда лет через девять-десять и обнаружить чужаков, хозяйничающих тут как у себя дома, очень не хотелось.
Наверное, я слишком погрузилась в себя, поэтому не сразу обратила внимание, что некоторые руны на менгирах вдруг засветились. Да и внутри чаши произошли изменения, в результате которых на первый план выступили цепочки плетений с идентичными руническими знаками. Что бы это значило? Неужели эти каменные столбы, расположенные по сторонам света, несли дополнительные функции помимо накопления энергии?
Я все еще сидела на краю чаши и, подобрав под себя ноги, с восторгом наблюдала за магическими преобразованиями в структуре источника. Вместе с этим чувствовала, что изменения происходят на территории имения и даже во всей Каменной пади. Вот только какие? Как бы узнать? Стоило только подумать, как из менгиров выстрелили тонкие золотые лучи, соединив четыре столба между собой. Затем такие же лучи устремились к центру чаши, а из нее навстречу потянулись золотые змейки, на ходу переплетаясь в сложные геометрические фигуры. У меня челюсть отвисла от удивления, когда в магической конструкции, выросшей за считанные минуты, образовался проход. Прямо от того места, где я сидела, и до центра чаши, где сходились золотые лучи. Таким приглашением грех не воспользоваться.
Я чувствовала себя Золушкой, к которой явилась фея-крестная, чтобы исполнить заветное желание. Что удивительно, никакого страха перед происходящим не испытывала, только непередаваемый восторг и восхищение талантливым магом или магами, что создали подобное чудо. Едва я заняла центральное место, как проход сомкнулся, а золотые лучи оплели тело с головы до ног. Нервно хихикнула, потому что прикосновения вызвали легкую щекотку. А потом замерла с открытым ртом, когда змейки проникли внутрь, и в голове замелькали яркие картинки.
– Это же… – я покрутилась, чтобы убедиться, – это же Каменная падь!
Мне по очереди показывали знакомые места, где проходила граница наших земель. Причем на каждой такой картинке фигурировал каменный столбик с рунами. Знаки на менгирах вспыхивали, стоило только сосредоточить на них внимание, и соединялись в единую сеть, опоясывающую родовые владения Забелиных.
– И что это значит? Неужели это какая-то древняя защита? Почему же прежде ею не пользовались? Каким образом она убережет дом от чужаков?
Древний артефакт, или источник, или нечто большее – не берусь определить, что это такое. Может, разумная сила? На мой взгляд любое из этих определений подойдет. Так вот, он не отвечал на вопросы прямо, зато умело оперировал картинками. В качестве демонстрации показал паромобиль с гербом Шумских, несущийся к имению на всех парах. Вот он пересек невидимую линию, протянувшуюся между двумя соседними менгирами, и через десяток-другой метров вдруг заглох. Из недр металлического гиганта высыпали бойцы и быстро рассредоточились вокруг, ожидая нападения. Нападать-то там на них некому, но с каждой минутой ожидания дружинники нервничали сильнее и озирались по сторонам. Лиц, скрытых за масками, я не видела, но дерганые движения и неестественность в поведении бросались в глаза. У одного из бойцов, видимо, слетел предохранитель, раз он направил оружие против товарищей. Раздались выстрелы, вскрики, дорогу заволокло дымом, кто-то сломя голову бросился бежать. В общем, когда дым развеялся, на дороге остался сиротливо стоящий паромобиль и тела, замершие в неестественных позах.