Страница 5 из 88
На гибель ронинов первым откликнулся театр. Спустя всего двенадцать дней после их самоубийства в эдоском театре Кабуки состоялась премьера анонимной пьесы, в которой герои, закамуфлированные под персонажей старинной легенды о братьях Сога, воспроизводили историю мести. В 1705 году осаканский писатель Нисидзава Иппу опубликовал повесть-бурлеск под названием «Сакура воинских искусств в годы Кэйсэй», в которой герои были замаскированы под простых горожан, а действие переносилось на территорию «веселого квартала». После смерти сёгуна Цунаёси, начиная с 1710 года, на сцене Кабуки появляется несколько пьес, уже достаточно близко к реалиям воспроизводящих историю отважных ронинов, а всего до конца эпохи Эдо их насчитывалось более семидесяти! Наиболее известным драматическим произведением на эту тему стала, бесспорно, пьеса «Сокровищница вассальной верности» («Канадэхон Тюсингура») — коллективное творение осакских драматургов Такэда Идзумо, Миёси Сёраку и Намики Сэнрю. Пьеса была вначале написана для театра марионеток Бунраку, но затем перешла в репертуар Кабуки. В угоду токугавской цензуре имена были изменены и действие перенесено в раннее средневековье. В пьесе злобный вельможа Ко-но Моронао оскорбляет благородного даймё Энъя Ханган во дворце сёгуна в Камакуре. Следует близкий к исторической реальности инцидент. Князь совершает сэппуку, и его вассалы во главе с мужественным Юраноскэ Обоси свершают месть.
Название пьесы складывается из слов «кана» — японская азбука, включающая сорок семь знаков; «тэхон» — «хрестоматийное пособие» и «тюсингура» — «сокровищница вассальной верности». С тех пор история сорока семи ронинов прочно ассоциируется с названием пьесы «Тюсингура», которая остается по сей день одним из самых прославленных шедевров театра Кабуки. Пьеса в оригинале была колоссального объема, так что представление занимало несколько дней. Впоследствии она была адаптирована и значительно сокращена. Прочие пьесы на ту же тему обычно заимствовали имена и реалии из основной «Тюсингуры», но предлагали иную интерпретацию.
Наряду с героическими и лирическими версиями истории появлялись и пародии. Так, в 1779 году увидела свет пародийная повесть-кибёси сатирика Хосэйдо Кисандзи под названием «Анадэхон цудзингура», что можно перевести как «Сокровищница знающих толк в житейских удовольствиях, или Хрестоматия жизненных ухабов». За ней вышла «Тюсингура навыворот» Сикитэя Самба (1812) и «Страшные истории четырех ночей на тракте Токайдо» Цуруя Намбоку (1825), раскрывающие ту же тему в сугубо прозаическом, житейском плане. Впрочем, обилие пародий только подтверждает популярность оригинала и самой изначальной темы.
Помимо театральной сцены сорок семь ронинов прочно утвердились в народных сказах косяку и кодан. В фольклорном варианте легенда разрослась в длиннейшую серию повествований, воспроизводивших похождения и подвиги каждого из героев. Разумеется, биографии реальных мстителей всячески приукрашивались и героизировались, так что порой самые незначительные поступки толковались как пример образцового следования Бусидо. Из прозаических сказов ронины вскоре перекочевали в героические баллады нанива-буси, которые исполнялись под музыкальный аккомпанемент. В конце эпохи Эдо из отдельных сказов и баллад выкристаллизовались своды «Сказаний о рыцарях чести» (гисидэн), которые дошли до Нового времени и оказали немалое влияние на Дзиро Осараги в работе над романом.
После Реставрации Мэйдзи популярность «рыцарей чести» еще более возросла. На новом историческом этапе они рассматривались уже не только как носители благородных идеалов Бусидо, но и как борцы против недавно свергнутого реакционного режима сёгуната. Сам император Мэйдзи, едва воцарившись в 1868 году в новой столице Токио, направил посланников почтить память славных ронинов в храме Сэнгакудзи и лично воздал хвалу Кураноскэ Оиси за его беспримерную верность. Образ «верных вассалов», прочно запечатлевшийся в народном сознании, был чрезвычайно важен для создания идеологической базы обновленной японской государственности. В конце 70-х — начале 80-х годов XIX века правительство вело усиленное наступление на самурайское сословие, которое было официально «отменено» в 1885 году. Рядовые самураи утратили все свои былые привилегии, хотя знати (бывшим даймё и отчасти хатамото) были пожалованы западные титулы герцогов, графов и баронов, просуществовавшие до конца Второй мировой войны. Самураи вынуждены были расстаться с традиционной одеждой, прическами и двумя мечами. По всей стране развернулась кампания по уничтожению средневековых замков как «наследия проклятого феодального прошлого». От десятков великолепных замков, в том числе и от замка Ако, остались лишь живописные руины, а от замка сёгуна в Эдо (нынешняя резиденция императора в Токио с построенным уже в Новое время дворцом) только внутренние крепостные стены над рвом, несколько старых построек на территории бывшего замка и мелкие фрагменты внешних укреплений. Однако очень скоро властям стало очевидно, что ликвидация вместе с классовыми привилегиями идеологии Бусидо приведет к духовному вакууму и капитуляции перед христианской культурой великих держав Запада. Этого правительство Мэйдзи как теократическая монархия, насаждавшая идеи государственного синтоизма, ни в коем случае не могло допустить.
Идеалы Пути самурая были перенесены в первую очередь в японскую армию и флот, созданные по западным образцам, но сцементированные воинственным духом Бусидо. Выходцы из самурайского сословия составили и ядро офицерского корпуса. Утратив свою сословную принадлежность, Бусидо был принят на вооружение теперь уже всей нацией как официальная идеология империи. «Рыцари чести» стали олицетворением мужественного духа новой Японии Началась масштабная работа по изучению «инцидента Ако». В 1889 году вышло исследование историка Ясуцугу Сигэно «Правдивая история рыцарей чести» — первая попытка отделить реальные события от позднейших наслоений. Инадзо Нитобэ, автор знаменитой книги «Бусидо — душа Японии», написанной по-английски для западного читателя и опубликованной в 1889 г., восторженно отозвался в ней о верных вассалах. (Книга Нитобэ, переведенная на все основные западные языки, регулярно переиздается по сей день. Известно, что она оказала большое влияние на создателей голливудского «Последнего самурая»).
В начале XX века вышло трехтомное собрание документов по «инциденту Ако» и несколько исторических работ на эту тему Нитинана Фукумото, которые приобрели особую популярность в годы Русско-японской войны 1904–1905 годов.
Одновременно шло внедрение темы «Тюсингуры» в японскую кинопромышленность буквально с первых дней ее создания. Только в 10-е — 20-е годы XX века выпускалось в среднем не менее трех фильмов в год, так или иначе связанных с мотивами мести сорока семи ронинов.
В 30-е годы пришедшая к власти милитаристская верхушка не без успеха пыталась использовать «Тюсингуру» в целях пропаганды национализма и насаждения фанатической верности идее Великой Японской империи. Драматург Сэйка Маяма даже переработал классическую драму «Тюсингура», наполнив ее восхвалением «императорского пути» и возвеличиванием фигуры императора — что, разумеется, было очень далеко от исторической реальности, поскольку в эпоху Токугава самураи подчинялись только сёгуну, а об императоре, запертом в киотоском дворце, имели весьма слабое представление. Между тем историки марксистского толка Горо Хани, Нёдзэкан Хасэгава и Эйтаро Тамура в тридцатые годы, пытаясь противостоять националистической волне, опубликовали ряд книг, в которых развенчивали героический миф о «рыцарях чести», трактуя их поступок с позиций исторического материализма и практической политэкономии. Особого резонанса, впрочем, эти попытки не вызвали.
После поражения Японии в войне, в период американской оккупации, идеология Бусидо была официально запрещена как стержневая доктрина японского национализма и милитаризма. Эта акция носила огульный характер — оккупационные власти не склонны были отделять изначальные благородные концепции Пути самурая от позднейших милитаристских спекуляций. Была запрещена пропаганда Бусидо в любой форме: в прессе, в театре, в кино и в школах традиционных воинских искусств (которые также были закрыты). Запрет продержался с 1945 по 1949 год, после чего был снят. Вместе с началом преподавания воинских искусств в многочисленных вновь открывшихся школах была возобновлена и постановка «Тюсингуры» в театрах Кабуки и Бунраку. Стали появляться новые киноверсии легенды, а затем и телесериалы.