Страница 5 из 18
Отдельно — вещи вовсе нематериальные, как например, обещание Макса Волошина[iii], проживающего ныне в Крыму, «всенепременно» побывать на свадьбе моей сестры, намеченной на июль семнадцатого в Севастополе. Ресурс? Безусловно!
— … а если так? — быстро выписываю на тетрадном листке имена людей, бывающих у Волошина на его Коктебельской даче: Брюсов
Белый
Мандельштам
… и начинаю припоминать их сильные и слабые стороны, привычки и особенности характера.
Большинство из них я знаю как минимум заочно, состоя в переписке. Я по-прежнему не вхожу в число людей искусства, по крайней мере в его настоящем, а не в богемно-интеллектуальном смысле.
С кем-то я пересекался как букинист и антиквар (последнее скорее как посредник и иногда эксперт), с кем-то как переводчик, ценимый за способность перевести текст не просто максимально точно, но и учётом особенностей региона, в котором родился, вырос или долго жил автор. Это далеко не так просто, а ведь порой перевод напрочь меняет смысл исторического трактата или поэтического образа.
С другими я знаком как домашний учитель их друзей или как член Гимнастического общества. А с некоторыми, как например, с ныне покойным Барсовым[iv], и вовсе познакомился на Сухаревке.
— Так… — ставлю галочку напротив Белого[v]. Его, увлекающегося оккультизмом ещё с гимназических времён, зацепить не сложно! По крайней мере мне, человеку, отец которого в той ещё жизни предпочитал всем телеканалам «Звезду» и «РенТВ».
Мистической дряни разного рода на Сухаревке валом! А я, вскормленный РенТВ и воспитанный Интернетом, благодаря курсу по искусству Университета Барселоны, смогу не только отличить одну дрянь от другой, но и придумать ей интересную и правдоподобную историю!
Стыдно ли мне? Да ни капли… Я точно знаю, что Белый собирался провести лето в Крыму, а от Коктебеля до Севастополя всего-то сто сорок два километра по прямой.
Откровенную ерунду я покупать не буду, а вещь «с историей» ценилась всегда. Собственно, порой история вещи более важна, чем её качество! А выдуманная ли она… какая, собственно, разница?!
— Куплю, сочиню что-нибудь интересное и отправлю в подарок, — решил я, — а потом, как бы между делом, и на свадьбу Любы можно пригласить… Да, решено!
Решив отчасти проблему приглашённых гостей с нашей стороны, несколько расслабился. Проблема эта, на самом деле, стояла более чем остро! Кто у нас со стороны невесты? Папенька… а это не лучшая реклама, знаете ли!
А вот если будет не только Юрий Сергеевич и пара-тройка гимназических подруг Любы, но и Волошин, Белый, да два-три профессора, отдыхающих на этот момент в Крыму и попавшихся мне на карандаш, то сторона невесты будет выглядеть вполне пристойно.
Расслабившись, я замурлыкал одну из моих любимых песен.
— Гей, десь там, де чорні води[vi],
Сів на коня козак молодий.
Плаче молода дівчина,
Їде козак з України.
А в голове между тем уже вылезли другие проблемы, и первейшая из них — чёртов ресторан! Папенька, который по идее и должен оплачивать всё веселье, как-то хитро вывернул эту ситуацию… В общем, веселиться собирается он с сослуживцами, а расплачиваться предстоит мне.
Всё это, разумеется, под соусом того, как он гордится моей самостоятельностью. Обложил грамотно! Понятно, что опыт по части халявных застолий у дражайшего родителя невероятный, но…
— Вот зараза! — ругнулся я, начерно прикидывая бюджет и приходя в самое дурное расположение духа. Папенька делает уверенные шаги навстречу маразму и альцгеймеру, а вот поди ж ты!
— И денег жалко, и обидно… — встав со стула, я подошёл к окну и некоторое время бездумно глядел на улицу, где в пыли рылись сонные куры.
— Грамотно… — ещё раз повторил я, — вот как хитро́ вывернул всё! Зараза! Выходит так, что если я отказываюсь оплачивать застолье, то тем самым я как бы отказываюсь от эмансипации. Пусть частично, пусть ненадолго… но крови мне это выпьет немало!
— А если соглашаюсь… — я потёр подбородок, на котором юношеского пушка нет и в проекте, — то тем самым даю слабину, но уже с перекосом в другую сторону. Тогда Юрий Сергеевич пиявкой присосётся к моему кошельку. Попытается, по меньшей мере. Н-да… дилемма!
Настроение испортилось, и по всему выходит, что в принципе вывернуться из дурной ситуации, в которую меня загнал дражайший родитель, я в общем-то смогу… Вот только нервов он мне при этом намотает, на хорошую канатную фабрику хватит!
— А ещё одноклассников, — бормочу расстроено, — хотя… стоп!
Начала осторожно наклёвываться мысль о том, что все эти мероприятия можно и совместить! А поскольку мои сверстники и так называемые друзья детства почти сплошь гимназисты, то в рестораны им путь заказан! Что остаётся? Пикник…
Не та пролетарская ерунда на траве, с варёными яйцами, кваском и огурчиками[vii], а вполне серьёзное мероприятие, но…
— … это обойдётся мне намного дешевле.
— Гей, гей, гей, соколи, — снова начал напевать я, воодушевлённо листая записную книжку. Знакомых с дачами, в том числе и собственными, у меня полно, и многие из них не раз и не два приглашали меня «Без всякого стеснения, и непременно с друзьями и родными!» В устах человека искусства такие слова значат не слишком много… но всё же.
Другие приглашали не столь охотно, но могут «одолжить» пустующую дачу в обмен на чтобы то ни было. Придётся ходить, посылать с «мальчиками» письма и всячески потрудиться, но проблема решаема!
… и кажется, есть возможность обойтись «малой кровью», то бишь обменять на дачу и услуги кухарки букинистику и антиквариат, который в свете приближающихся событий становится в моих глаза всё менее ценным.
— Оминайте гори, ліси, доли
Дзвінь, дзвінь, дзвінь, дзвіночку
Мій степовий дзвінь, дзвінь, дзвінь
Плаче, плаче, дівчинонька
Люба моя ластівонька
А я у чужому краю
Серце спокою немає…
Досидевшись за бумагами до затёкшей шеи и начавшейся было головной боли, опомнился уже к обеду. Да и то, если бы не заботливая Глафира, приоткрывшая дверь кухни и начавшая полотенцем гнать аппетитные запахи (а я несколько раз заставал её за этим занятием!) в «чистую» часть квартиры, залипнуть за работой я мог бы и до сумерек.
— Юрия Сергеевича не будет, — распевно поведала мне служанка, ставя на стол супницу с одуряюще пахнущей ботвиньей, — с вечера ещё предупредил, что не придёт на обед.