Наследие белого дракона

— Плевать. Я открою.

Старуха улыбнулась шире и наконец отпустила мою уже начинавшую ныть щеку. Движения её были заторможенны, глаза смотрели не на Кайонела, но сквозь него, будто сквозь и само время. Пока старуха не мотнула головой, заставляя ее волосы волной прокатиться по полу, сметая зелёную пыль.

— Второй свиток праотца Драххара, Первого Дракона и создателя нашей Сферы, — мечтательно пропела она, прикрыв глаза. — Принадлежал императорской семье, берущей начало ещё от семени Прародителя, с начала времён. Его жаждет твоё сердце, мальчик?

Кайонел коротко кивнул и прищурился:

— Я знаю, что это вы украли его у императора.

— Украла! — с напускным удивлением воскликнула старуха, прижав руки к груди, — Он принадлежит семье императора! Не хочешь ли ты оскорбить меня, мальчик? Я не достойна этого свитка? Реликвии моей же семьи?! — она прищурилась, когда Кайонел сглотнул, а потом весело расхохоталась. — Что ж, значит, украла… Но лишь чтобы позлить отца! Он жизнь положил, чтобы открыть её, но так и не преуспел, чему я очень рада. Так с чего я должна отдать её тебе, если не вернула даже брату Дремору?

— Я намерен открыть его, — снова повторил дракон. — Первый свиток дал нам знания об истории и создании мира, рассказал о Первом Драконе. Второй, возможно, сможет остановить то, что задумала императрица Ламора.

— Ламора, — прошептала драконица, отводя взгляд. — Я помню её маленькой девочкой с испуганными глазами. Если бы они только могли видеть то, что видела тогда я.

— То что? — Кайонел следил за старухой лишь взглядом, не двигаясь, когда она принялась шаркать вокруг него, помещая в центр круга из своих белых волос.

— То она не поверила бы в пророчество, что дала ей я. Тогда же сбылось первое, — Драмия грустно улыбнулась, переводя мутный взгляд с меня на Кайонела и обратно. — В моих глазах мир разделился на два задолго до того, как это произошло благодаря моему отцу и Совету. Задолго. А потом мне никто не поверил, — она захихикала, возводя глаза к темному и пыльному потолку домика, будто там ей могли раскрыть все секреты сами звёзды. — Почему же жалкий свиток остановит её, мой мальчик? В нем нет ценности первого, многие поколения потомков Драххара не смогли прочесть его. Бесполезная бумажка.

— Почивший император смог бы, — с уверенностью сказал Кайонел, и Драмия фыркнула.

— Мой братец не смог сделать многое в этой жизни, свиток бы лишь пополнил список этих вещей, мой мальчик. Хватит об этом, — гаркнула она, увидев, что Кайонел готовится вновь спорить за своего императора. — Я вижу, что ты здесь не только за этим. Говори.

— Я, — дракон облизнул губы и покосился на меня, будто желал остаться с Драмией наедине. Но сглотнул, отметая сомнения, и посмотрел точно в глаза старухе. — Я хотел узнать о себе, вот и всё. Я намерен остановить Ламору и войти в Совет, вернув Сфере былое величие. Но Высшие Рода никогда не признают безродного, обладай он хоть всей силой этого мира. Для этого мне нужно узнать семью. Обрести имя.

Старуха громко рассмеялась, разгоняя пыль по своему жилищу, а потом закашлялась.

— Нынешний молодняк желает заполучить власть так же, как и прошлые поколения… Ничего не меняется в этом мире.

— Я лишь хочу нести волю своего императора. Направлять и наставлять нового правителя, помогать ему.

— Сфере хватит и одного неудачника.

С губ дракона сорвалось глухое рычание. На что старуха вновь фыркнула, будто говоря взглядом «Только осмелься». И Кайонел сжал руки в кулаки и отвернулся.

— Во мне больше нет силы, что ты ищешь.

— Как это?

— Я, — она нахмурилась, поднимая к глазам отросшие острые ногти, — перед смертью мне хотелось поделиться с кем-то своими глазами, оставить что-то после, я решила создать собственную реликвию. Артефакт не семьи императора, а мой, Драмии, вечной принцессы. Память обо мне не сотрёшь, он будет жить в этом. Хорошо звучит, мой мальчик?

Кажется, старуха снова была уже где-то в своих мечтах, не замечала нас и игнорировала просьбу Кайонела. Она принялась кружиться вокруг себя, заматываясь в подол платья и собственные волосы.

— Очень хорошо.

Я скрыла улыбку. Мужчина явно решил подыграть безумной драконице.

— Кайонел, — шепнула я, пока Драмия хихикала, пытаясь не споткнуться. — Она бредит. Будет лучше, если мы выведем её в столицу, где кто-то сможет о ней позаботиться…

— Твоя спутница видела крупицы силы, что я придержала для избавления от одиночества, — между делом продолжала старуха. — Понравились мои детки, как там тебя?

— Очень, спасибо, — я взяла пример с Кайонела и принялась дёргать его за рукав рубашки. — Пошли…

— Правильно, я принимаю твою благодарность. Немногим выпадал шанс узреть мою реальность. Нашу с ними реальность. Мои глаза — их глаза. Твои глаза, если такова будет моя воля. После разделения миров и переселения сотен бездарных я поклялась больше не прикасаться к чужим воспоминаниям, разуму и глазам, но спустя сотни лет не смогла удержаться, в конце концов скоро умирать, — она хихикнула, плюхаясь наконец на ветхий стул, тут же крякнувший под её небольшим весом. — О чем это мы… Сто лет ни с кем не болтала, уморилась! А так охота… Ах, да, реликвия для будущих поколений! Место, где обо мне будут помнить, как ни ройся в головах даже великим даром подобным моему.

Она повела глазами в сторону, и Кайонел тут же устремил взгляд туда же.

— Найди его среди этого столетнего хлама, милый, и я помогу тебе.

Он здесь? Я принялась оглядываться, размышляя над ее словами и поглаживая под слоями платья кулон Рина. Если правильно поняла, старуха влила свой дар в какой-то предмет так же, как и Рин в украденный кулон нэс Грувии.

Кайонел ждал не дольше секунды. Двинулся по скрипучему полу и дёрнул в стороны тряпицы импровизированной шторки в проходе.

— Камень, — без каких-либо эмоций в голосе произнёс дракон. И старуха скривилась, вздёрнув одну бровь и склонив голову.

— Я просила развлечь меня! — заверещала она, но уже через миг стихла, что-то недовольно бормоча себе под нос. — Хорошо. Нужно окропить валун кровью чистой девы, мой мальчик.

Я прошла вслед за Кайонелом и ахнула, не в силах сдержать удивление. Огромный камень молочного цвета, сияющий в тусклом свете свечей. Посреди комнаты старухи. Это и есть реликвия?

— Чистой девы? — дракон сглотнул, отводя глаза, а потом прищурился, когда старуха гадко ухмыльнулась.

И перевёл решительный взгляд уже на меня.

— Что?! — воскликнула я, когда на меня были устремлены уже две пары глаз. Одни — мутные и с искрящимся весельем в многовековой глубине, вторые — как сама ночь. Решительные, но с толикой вины, видимой только мне.

Старуха потёрла ладони друг о друга и стрельнула глазами в сторону молочного валуна.

— Располагайтесь, детки. Он немного твёрдый, но…

— Мирра, — дракон протянул мне руку, обтянутую чёрной перчаткой, и я попятилась. — Не бойся.

— Что это ещё значит?! А ну не подходи ко мне! Вы оба чокнутые!

— Мирра, — предупреждающе прорычал Кайонел, а старуха гаденько захихикала, вновь заматываясь в волосы и пряча хитрое лицо под слоем белых прядей.

— Кайонел, — прошипела в тон ему я, упирая руки в бока. — Никакой крови, отойди от меня!

— Ты же слышала, так нужно. Я сам не в восторге…

— Нужно лишь, чтобы ты отошел от меня, безумец!

— Драхх, я совсем ничего не понимаю… — мужчина, совершенно неожиданно для меня и остановившейся от громкого звука старухи, хлопнул себя ладонью по щеке. — Мне нужна эта информация!

— Тебе нужна — ты кровь и проливай.

— Я не чистая дева, — в его голосе опять послышалось рычание, и я прищурилась.

— Это уже твои проблемы! Я купальни тоже несколько дней не видела, к слову.

— Ладно, хватит, — крякнула старуха, убирая волосы с лица, чтобы мы смогли увидеть, как она раздраженно дёрнула губой. — Я пошутила. Просила же развлечь меня, а не орать на весь лес. Что за поколение…

Кайонел тут же спрятал смущение за злостью во взгляде, а я фыркнула, складывая руки на груди и отворачиваясь от него.