Страница 2 из 17
– Эмма, ты в порядке? – спросил он. – Я в офисе, и с неба так хлещет, что, боюсь, я тут застрял надолго!
– Да, пап, лучше оставайся там, река может выйти из берегов. – Отец работал инженером-конструктором в строительной компании недалеко от Бишоптауна. – Я иду в школу и буду с Эйденом, пока не прибудет помощь.
– Эмма…
– Я в порядке. Короче, сиди пока на работе, ладно?
– Эмма, мост…
Я с тревогой посмотрела на короткий каменный мост.
– Я уже перешла на другую сторону. Иду по Аккер-Лейн в сторону школы.
Он с облегчением вздохнул:
– Я позвоню маме и велю ей не выходить пока из клиники.
– Хорошо, пап. Люблю тебя.
– И я тебя, детка.
Я знаю, это глупо, но когда я положила трубку, в глазах стояли слёзы. Часы на телефоне показывали 14:10 – за десять минут я прошла лишь половину пути. Нужно было спешить к сыну. Я зашла на мост и постаралась не обращать внимания на уровень воды, надеясь на то, что быстрые размашистые шаги каким-то образом уменьшат грозившую мне опасность.
Вода заливала мост почти по щиколотку. Непонятно было, дождевая ли это вода или речная, или их смесь, ясно было одно: нужно спешить. Не успела я сойти с моста на противоположном берегу, как речная волна посильнее крепко врезалась в мост, выбив из него кучу камней и обрушив секцию прямо у меня под ногами. Я потеряла равновесие, споткнулась и едва не упала вперёд, уронив телефон в воду. Холодная как лёд волна толкнула меня сбоку и, не давая вздохнуть, потянула прямо в бурлящий поток. Словно краб, я сделала максимально широкий шаг вбок, сопротивляясь сильному течению, стремящемуся утащить меня с собой.
К счастью, почва на берегу была достаточно мягкой, илистой, что дало возможность поглубже воткнуть каблук сапога в землю, и тот с чавканьем прочно зафиксировался в ней, позволив мне оттолкнуться и двинуться вперёд, выбираясь на дорогу. На левой ноге сапога уже не было.
Так я и выползла наверх, на дорогу, со сползающим с ноги носком, хватая ртом воздух под стеной дождя. Отойдя на несколько метров от моста, я обернулась и успела заметить, как сапог скрылся под водой. Я постаралась восстановить дыхание, несмотря на то, что промокла насквозь, до нижнего белья. Вместе с сапогом в потоке могла оказаться и вся я, и тогда кто бы позаботился об Эйдене? Нет, домой теперь не попасть, через реку не перейти. Придётся остаться с ним в школе. Какая же я идиотка, что не послушала папино предостережения насчёт воды. В горле возник тугой комок, и я повернулась к реке спиной. Один неверный шаг, и я свалилась бы в воду вместе с тем рассыпавшимся куском моста, телефоном и моим левым сапогом. Одна ошибка – и я бы плыла сейчас где-нибудь на глубине, где течение спокойно, и волосы мои развевались бы в воде вокруг головы, как у сказочной русалки, которой больше не требуется дышать.
Ещё одна мёртвая девушка. Часть статистики трагического наводнения. Эгоистка, которая наврала отцу и оставила шестилетнее дитя без матери. Я тряхнула головой и пошла по Аккер-Лейн, как и сказала папе. Улица с полтора километра шла вдоль реки, а затем сворачивала влево, чтобы ещё через километр подвести к парковке бишоптаунской школы. Подойдя к ней, я увидела, что парковка залита водой, доходящей некоторым машинам до середины колёс. Очень вряд ли, что все эти люди попадут сегодня домой… Я снова двинулась к школе – той самой, где училась сама и где в своё время вырезала на половицах актового зала своё имя, дабы произвести впечатление на Джейми Гловера, мальчика, который несколько лет спустя разбил мне сердце, принявшись целоваться с Фионой Кейтер прямо посреди регбийного поля. Но теперь это, конечно же, школа моего сына, и скоро придёт его черёд царапать своё имя на чём-нибудь деревянном острым концом стрелки от компаса.
Школа занимала небольшое здание в викторианском стиле, больше подходящее для скромной церквушки. Остроконечная крыша с крутыми скатами и старомодные витражные окна несли в себе изрядную долю готики.
Подтянув насквозь мокрый носок, я подбежала ко входу и влетела внутрь, чуть не сшибив кого-то в дверях. Выпрямившись, я обнаружила перед собой миссис Фитцуильям, занимавшую пост директора ещё со времён моего детства. Рассмотрев меня, она побледнела, отвела взгляд от моих глаз и уставилась куда-то поверх моей головы. В её переменившемся лице читалось нечто такое, от чего душа у меня ухнула в промокшие пятки:
– Что случилось?! – спросила я.
По стене за спиной миссис Фитцуильям стекала струйка дождевой воды. В мои школьные годы мы звали её миссис Фитц. Она всегда была, как говорится, строга, но справедлива, и мы немного побаивались её рыжей шевелюры, которая нынче стала совершенно седой. Она снова посмотрела мне в глаза, и теперь выражение её лица было не столь суровым, а на глазах появились слёзы, отчего сердце у меня снова забилось, норовя выскочить из груди. Я обхватила себя руками, силясь унять тревогу, а сердце остановилось – и снова пошло, будто от разряда дефибриллятора.
– Мисс Прайс… Эмма… Боже, мне так жаль…
Я подалась на шаг вперёд, и она тут же отступила назад: судя по её лицу, вид у меня был устрашающий. Она подняла обе руки и выставила их перед собой ладонями вперёд, будто капитулируя:
– Мы вызвали полицию, они скоро приедут.
– Да вы скажете, что случилось, или нет?! – потребовала я.
– Эйден пропал. Мисс Перри была с детьми в четвёртой аудитории и проверяла всех по списку – нам пришлось собрать там всех второклассников[2], потому что с потолка там текло поменьше. И в какой-то момент Эйден сбежал. Мы осмотрели все помещения и думаем, что он ушёл из школы.
Я схватилась за грудь в жалкой попытке сдержать боль, полившуюся из сердца:
– Почему он ушёл?!
– Не знаю, – покачала головой она. – Может быть, ему стало любопытно посмотреть на дождь…
Я вся сразу обмякла, скомкалась, будто бумага. Конечно, ему стало любопытно. Эйдену было интересно всё вокруг, в нём рос настоящий исследователь. Он излазил в парке все деревья, мигом перелезал через деревянные воротца и устремлялся в поле, где паслись коровы, прятался на вересковой пустоши у Бишоптауна и мог часами играть в прятки в ближайшем лесу. Я поощряла в нём всё это, я хотела, чтобы он вырос отважным и решительным. Да, я хотела этого, надеясь, что из него получится сильный мужчина с тягой ко всему новому и неизведанному. Можно сказать, я прививала ему свою неудовлетворённую жажду странствий.
Но я точно не хотела, чтобы она проявлялась вот так. Я не хотела, чтобы он, покинув безопасное место, отправился навстречу приключениям в разгар самого страшного наводнения за последние более чем сто лет.
– Вы всю школу обыскали? – спросила я.
– Ещё продолжаем искать… – ответила она.
– Я с вами.
Остаток дня прошёл как в тумане. Я сама проверила все аудитории и классные комнаты, спотыкаясь о вёдра, подставленные под протечки, и распахивая дверцы шкафов, выкрикивая его имя, пока не нагнала страху на других детей. Но всё было тщетно, в школе Эйдена не было. Я обыскала каждый закуток, каждую щёлку в здании, прочесала парковку и футбольное поле, пока, наконец, Эми не угомонила меня, усадив на стул и подав чашку горячего кофе, приготовленного миссис Фитцуильям.
Полицейские со спасателями явились лишь через несколько часов. Я не заметила, как среди этой кутерьмы на мне оказалась пара сухих ботинок. Эйдена так никто и не нашёл. У властей забот хватало и без этого, спасателям и полиции не хватало рук, и мой малыш, мой бедный мальчик так и остался в списках пропавших без вести.
Негодую ли я теперь по этому поводу? Ненавижу ли всех тех родителей, чьих детей эвакуировали в безопасное место на лодках и вертолётах, когда Уза разошлась вовсю и накрыла весь наш невеликий городок своими тёмными водами? Нет. Я не могу. Я не способна кидать камни в тех мужчин и женщин, которые без устали спасали всех, кто был в живых. Но в тот день, наблюдая за суматохой вокруг, за тем, как оставшиеся в школе дети обнимают своих родителей, и за тем, как чуть не утонувших жителей моего родного городка кутают в одеяла и поят горячим чаем, я осознала, что больше не управляю своей жизнью. В тот день вместе с Эйденом я потеряла контроль над своей жизнью, и с его исчезновением я потеряла и саму возможность вернуть себе этот контроль.
2
Школьное обучение в Англии начинается обычно с 5 лет и длится 13 лет.