Лесник

– Не знаю, – лис Павел наконец-то посмотрел ему в лицо. – Вы действительно близнецы? Вы совсем не похожи.

Эти две фразы Флориан слышал уже тридцать лет и три года. Временами хотелось рычать, но сейчас он не мог себе позволить огрызнуться – лис Павел был единственным полицейским, который согласился перемолвиться с ними словом. Остальные, после взбучки из столицы, хранили гробовое молчание. От Флориана отворачивались, с Ференцем сухо здоровались.

– Да, причуда судьбы, – рассмеялся Ференц. – Представьте себе, у меня куда больше внешнего сходства с директором по учету и аудиту. Все знают, что мы с Флорианом близнецы, оба – независимые директора, крупные акционеры. И сколько раз уже столичные проверяющие или эксперты принимали Балажа за моего брата – не счесть. Успевали сообщить: «Как вы похожи!», а потом удивлялись и требовали от меня доказательств – вы, мол, меня разыгрываете.

Флориан выждал, пока братец расскажет парочку семейных историй – как дядя убеждал отца-омегу, что кого-то из детей подменили в роддоме, как однажды в Котенбурге сотрудник гостиницы, бегло посмотрев на документы, решил, что они молодожены, и попытался вселить их в ярко-розовый номер «люкс». Лис Павел кивал, пил кофе мелкими глотками. Когда братец выдохся, Флориан подхватил эстафету:

– Вы спросили, почему Мартон, муж Ферко, не писал жалобы. Потому что, к счастью, вопросов о любовнике ему не задавали. Он узнал об отголосках скандала, когда Ферко выписали из больницы. Я не знал, как ему объяснить… в общем, мы немного опозорились и заврались. Теперь половина города считает меня склочным истериком – мол, вот к чему приводит отсутствие альфы, был бы муж, он бы ему сразу мозги вправил. А другая половина города думает, что жалобы писал Ферко. И только сотрудники следственного комитета и полицейского управления уверены, что виноваты мы оба. Потому что Ферко знает, кто в него стрелял, и я почти наверняка знаю, но помалкиваю, потому что привык покрывать его грешки.

– Я не имею доступа к материалам следствия, – ответил Павел, выслушав его речь. – Мне все равно, кто в кого стрелял, кто на кого писал, кто кому звонил. Мое дело – обрез. Я провел предварительную экспертизу, отправил материалы в Хвойно-Морозненск и Котенбург, чтобы получить два независимых ответа из разных лабораторий. Придут ответы, напишу заключение, погружу багаж в самолет и домой. А пока буду ждать ответы, куплю сувениры.

– Вот для разговора о сувенирах я вас и пригласил! – спохватился братец. – Кофе повторите, пожалуйста! Павел, вы сказали, что вам нужны Ловцы Мечты.

– Да, – подтвердил лис. – Мешок. Не очень большой мешок. Но и не маленький.

– Флориш вам поможет, – пообещал Ференц. – Он знает всех поставщиков сувенирной продукции – заключал договора для новогоднего фестиваля. Вы слышали о фестивале на берегу озера Мечты?

– Знакомый мне рассказывал, что видел передачу по телевизору.

– Это Флориш организовал фестиваль, – гордо сказал Ференц. – Лет десять назад мы задумались о том, что средства, которые корпорация выделяет на городской центр культуры «Ирба» при музее истории и этнографии, расходуются, мягко говоря, неэффективно. Да, молодые альфы ходили к шаманам, чтобы получить обереги Кароя. Да, омеги перед свадьбой иногда заказывали Чашу Желания – сейчас эта традиция почти утрачена, после того, как ирбисы потеряли Лабиринт Силы, мало кто из шаманов берется за закрепление Чаши, и сразу предупреждает, что результат может разочаровать. Молодежь пересказывала друг другу страшилки, что Ловец Мечты, сплетенный с ошибкой, может разрушить жизнь – лишить надежд и чаяний. Всё это привело к тому, что городские ирбисы начали отгораживаться от собственной культуры. На концерты и выставки – в Котенбург, при желании закрепить брак и попросить Линуша о детности – в Хвойно-Морозненск, за вежей от рысей или дарсов. А дома – ни-ни. Что на других кивать? Наши родители – они, правда, завзятые театралы – переехали в Котенбург, чтобы жить рядом с драматическим театром и «Опереттой». Сказали, что Ирбисск – унылое болото.

Павел слушал с интересом. Флориан помалкивал.

– Первые фестивали организовывали методом проб и ошибок. Брат ездил туда, не афишируя свою принадлежность к «Ирбалу» и совету директоров. Изучил обстановку и реакцию гостей, придумал, как преодолеть укоренившиеся страхи и, заодно, облагодетельствовать стариков-шаманов, получающих крошечные пенсии и не желающих брать «подачки» от алмазной корпорации. Молодежь к таким старикам относится снисходительно, не боится, охотно смотрит на камлание – духи леса и озера любопытны и приходят на зов бубна. Ловцы Мечты продаются в ярких сувенирных упаковках, в каждую вкладывается приглашение на летний мастер-класс в городском центре культуры. Где мастер-класс – там и выставка. Почему бы не заглянуть в соседний зал? Брат проделал титаническую работу. Переломил отношение к традициям. Ирбисы выстраиваются в очередь за билетами на фестиваль, хвастаются фотографиями с островка посреди озера, носят собственноручно сплетенные Ловцы Мечты – и на зеркало в машине вешают, и к сумкам цепляют, и на ключи. К сожалению, мы не можем пригласить на фестиваль всех желающих.

– Почему? – поднял бровь Павел.

– У нас постоянные распри с государственной инспекцией по охране леса, – пожаловался Флориан, решивший, что пора поддержать беседу. – Инспектор пишет на нас жалобы – мусорим, нарушаем экологический баланс. В этом году мне пришлось подарить им сотню дронов, маленьких летательных аппаратов с видеокамерами, которые будут использоваться для наблюдения за труднодоступными районами тайги. Разумеется, не только возле озера – по всей Ирбисской области. Это позволило сохранить прошлогодний размер гостевой квоты – две тысячи оборотней и людей. Это максимум – большего я допроситься не могу. Подумываю об открытии второго фестиваля в пригороде. В плюс – доступность. В минус – отсутствие легенды места. Но, думаю, по накатанной дорожке легче пойдет.

– То есть, я на фестиваль не попаду? – спросил лис Павел. – Все билеты уже раскуплены, гость из Ключевых Вод опоздал на праздник.

– Не вижу проблемы, – улыбнулся Флориан. – Будете моим личным гостем. Захотите – прокатимся на снегоходе, как все. А если пожелаете – отправимся на вертолете.

– Я даже не знаю, – заколебался Павел. – Вы меня искушаете.

Глава 3. Имре

Он проснулся задолго до звонка будильника. Сначала потянулся, а потом свернулся калачиком, прячась под одеялом – отопительный котел автоматически понижал температуру на ночь, в спальне было свежо. Утренний сон еще не отступил, дразнился – Флориан, укутанный в капюшон, спрятавший рот и нос под теплым шарфом, обжигал взглядом, безмолвно спрашивал: «Перекинемся? Побегаем?». Ирбис отодвинул Имре, потянул на себя дрему и кусочек сна, замурлыкал, гадая, какого цвета шубка у голубоглазого – снежно-белая, с пепельным оттенком или серо-бурая, как у них?

«Снежный, – решил ирбис и заставил Имре замурлыкать еще громче. – С крупными четкими пятнами на лапах и кольцами на хвосте. Мы влезем на самую большую пихту, обдерем шишки, и будем закапывать их в сугроб».

«Если он приедет. Может быть, он уже женат. А, может быть, уже и возится с котенком».

«Нет, – отмел его возражения ирбис. – Никто не заводит котят, если не лазил на пихту и не закапывал шишки. Сначала мы должны погулять».

Спорить было бесполезно. Имре подремал еще полчаса, тихо мурлыча и временами потягиваясь, встал, отключил будильник и занялся привычными утренними хлопотами: водные процедуры, завтрак, проверка системы наблюдения, собирающей показания датчиков давления – границы запретных участков за ночь никто не нарушил. Зазвонивший спутниковый телефон отвлек его от распечатки данных. Высветившееся имя начальника вызвало острый приступ любопытства: «Неужели пришел ответ на последнюю жалобу и фестивалю урежут количество посетителей?»

– Собирайся и дуй в Ирбисск, – после приветствия велел начальник. – Мы приняли на баланс новую технику, квадрокоптеры для наблюдения за труднодоступными участками тайги. С завтрашнего дня начнется трехдневное обучение. Ты записан на курс.