Глэрд

— Де Кроваль! — прорычал, перебивая Турин, тот сразу осекся, заткнулся, развел руками.

— Так что ты выбираешь? Озвучь свою волю и ничего, и никого не бойся, Закон на твоей стороне. И только тебе решать, как жить дальше! Помни, тебе нужно соответствующее воспитание и образование, а оно может быть получено только в соответствующем заведении, — все же смог ввернуть бюрократ.

Я сделал вид, что задумался. Поймал взгляд Крома, тот едва руками не стал семафорить, так и представлялся староста с плакатом: «Приют! Выбирай приют!». Ага-ага. Лэрг смотрел исподлобья, чуть опустив голову, будто пряча зловещую и предвкушающую улыбку, а де Лонгвиль с какой-то жалостью. Себя пожалей, сучара мутная!

— Я решил пойти по первому пути, став полноправным владетелем и наследником, как зрелый муж! — на долю секунды староста, как лазером обжег меня.

— Слово сказано! — торжественно произнес рыцарь, обрывая возможные прения, в отличие от остальных он явно радовался моему выбору. И скорее всего, учел в каких своих схемах и раскладах, где мне предстояло сыграть роль даже не пешки, та все же фигура, а неким нужным ему фактором, используя который, он добивался своих целей. Ну-ну, надежды юношей питали.

Затем еще минимум полчаса, и это при понукании Турина, бюрократ выдавал мне пергамент с печатями, свидетельствующий о вступлении в права. Толстую брошюру с перечислением всего того, что я обязан был сдать и куда, еще одну с правами и обязанностями. Судебник — массивный фолиант в кожаном переплете.

И главное, карту с отмеченными делянками Воронов, где можно было невозбранно собирать роску и белый шляпник, и с пометками, где располагались угодья других родов. Без разрешения на их территорию нельзя было лезть, зато дальше в Земли Хаоса — сколько захапаешь все твое.

Именно карта меня и порадовала больше всего, довольно детальная, навскидку, хоть нигде и не указывалось, но двухкилометровка, вполне рабочая. И без всяких украшательств в виде чудовищ и прочей дряни, как на куске пергамента, врученном мне Охримом в качестве бонуса за покупки. Конечно, даже близко не спутниковая съемка, но в целом… Я ожидал максимум кроки.

Еще дополнительно и детальный план всего поселения, где четко были обозначены границы не только моего участка, но владения и остальных с указанием принадлежности.

Осталось только научиться читать и выучить условные знаки местной топографии, что мне сразу и было предложено за сорок золотых. Вот реально начал уставать от того, как каждый хотел выкружить на порядки больше, чем стоил их труд или услуга. Обещал подумать.

Дальше мэтр де Кроваль поколдовал над моим родовым кольцом, прописывая все и вся, после чего заявил, что теперь я его могу его использовать еще и в качестве личной печати. Печатка без всяких чернил или сургуча, просто прикладывалась к бумаге или пергаменту, ты желал завизировать документ, на нем выжигалась или прорисовывалась неизвестным мне способом изображение профиля ворона, видимого не только простым зрением, но и магическим.

За все про все я отдал пять золотых, о чем тут же «расписался» в ведомости, как и за пятьдесят серебряных, какие получил здесь же, за убитых разбойников-гоблов. Никаких особых эмоций от становления владетелем не испытал. Только моя ноша потяжелела еще на пять килограмм минимум.

Все вместе мы покинули кабинет, молча спустились по лестнице, и вышли наружу. Только здесь лэрг открыл рот:

— Вы идите, а мне нужно переговорить с Глэрдом, — заявил Турин явно недовольным магу и старосте, и, подождав, когда те скроются за углом ближайшего здания, а направлялись они, похоже, в таверну, тот обратился ко мне, — Аристо, послушай меня внимательно, ты выбрал трудный путь, но чем он тернистей, тем слаще победа. Главное помни следующее, что пригодится тебе сразу. Наш великий герцог честный муж, однако в детстве, когда он принял на себя бремя управления владениями, то его хотели развратить различного рода увеселениями, телесными в том числе. Чтобы погряз он в разврате, наркомании и пьянстве, позабыв о делах державных. Поэтому наш господин крайне плохо относится к подобному, что и нашло отражение в Судебнике. И если застанут тебя даже с гулящей девкой до пятнадцати лет от роду или пьяным, без веской на то причины, например, лечения, на территории Империи, то сразу лишат всех преференций, возможно последует и жесткое наказание, так как ты не оправдаешь надежд. Дополнительно, как всякий аристо в герцогстве ты обладаешь не только привилегиями, но и несешь большую ответственность за дела свои, чем другие. По уложениям Судебника, который изучи от корки до корки следует, что «настоящий аристо должен к увеселениям быть холоден, только в трудах праведных и битвах может гореть его сердце, непримиримость к разврату должна быть в его крови, как и в моей. Ибо из тайных и темных желаний, воплощаемых в реальность, особенно в детстве и юности, Эйден всегда черпает силу, а затем каждое доброе дело оборачивается злом или становится по сути ничтожным». «Запомни обладатель древней крови, всегда найдутся те, кто через женское естество и другие твои пороки будет пытаться управлять тобой, и если ты поддашься им, то суть твоя рабская, а раб не может быть владетелем», а «если кто-то не может победить зов чресл, какие могут управлять им сызмальства, то такой аристо подобен мроку, и позор на его голову, а если совершит преступление на сей благодатной для Эйдена почве, то ошейник — закономерная участь любого без исключения вне зависимости от происхождения». «Имущество отступников же должно быть передано общественным институтам, где по недоразумению стал он владетелем». Глэрд, если память крови у тебя проснулась, поймешь про что я веду речь, нет, значит еще проснется. И всегда помни, местные — это плесень, ненавидящая нас. Все худшее, что есть в разумных, ты найдешь в них. Хорошего и благородного — крупицы. Они могут улыбаться тебе в лицо, но с таким же выражением воткнут в спину нож, если им будет выгодно. Таких настоящих людей, как Амелия, встречается среди них одна на тысячу, на десять тысяч. Предатели, что бы кто не говорил, бывшими не бывают ибо ядовитое дерево, не может давать добрых плодов, а из тех в свою очередь взрастать нечто другое, путное

Вашу мать!

Сука.