Глэрд

10

- 10 -

Когда запер входную дверь на замок, то у меня не осталось сомнений — на данном этапе нужное сделал, учел многое. Почему не все? Потому что я даже часть возможных неприятностей представить не мог. Воображения не хватало. Конечно, времени потерял минут сорок, если не час, но действовал ровно по Конфуцию: «успех полностью зависит от подготовки». Редкие исключения из данного правила, только подчеркивали его истинность, придавали завершенность конструкции.

Проверил надежность запоров подвала, как внутри дома, так и снаружи. Нареканий они не вызвали, да и Глэрд, проведя в «казематах тьмы» в общей сумме несколько десятков суток, не нашел ни одной возможности выскользнуть. Хотя лично я был уверен, такие имелись. Мой сегодняшний постоялец, несмотря на возвращение в реальность, пока еще окончательно не осознавал, насколько она изменилась.

Я задал лишь один вопрос: «будешь говорить?», после чего был обложен, послан, убит и уничтожен сотнями извращенных способов. Давая выпустить пар гостю, молча занимался при свете лампы модернизацией кляпа. Не думал, что в действительности пригодится, но раскрыв карты перед пленником о желании вдумчиво пообщаться, требовалось купировать угрозу откусывания языка. Чтобы потом не сетовать на волю богов, прикрывая ею собственную же недальновидность, граничащую с глупостью. Порой назло любимой бабушке уши отмораживали, а тут…

Риск для постояльца от зубов и когтей здоровенных собакоподобных крыс счел минимальным. Если бы они были настолько кровожадными, беспощадными и голодными, то от аристо давно не осталось и косточки. Не раз и не два спал в окружении черных в пятнах товарок. Само по себе их наличие говорило о неизвестных подземных коммуникациях. Так что плохо искал выход, Глэрд.

Окончательной инспекцией всего движимого-недвижимого имущества решил заняться вечером. Магические фонари давали отличное освещение и были практически единственным приобретением Харма, за какое хотелось сказать ему большое «человеческое спасибо».

Долго думал брать с собой ирс и арбалет или нет, но потом отказался от затеи. И первый, и второй были неудобными при переноске. Точнее не имелось внятных приспособлений для сего действа, глефа изначально помещалась в чехол рядом с седлом, а у самострела отсутствовал нормальный ремень. Поэтому пришлось бы его нести постоянно в руках. Список покупок и требовавшихся вещей рос не по дням, а по часам. В общем, еще пятнадцать золотых и сорок серебряных кругляшей перекочевало в поясные сумки — на всякий пожарный. Вес денег отлично ощущался и радовал — это вам не незримые электронные кредиты.

Подозвал «пастушка»:

— Внимательней будь! Кто придет и спросит, скажешь в Канцелярию пошел, буду вечером, — напутствовал Сима.

— Скажу! Сделаю! — мальчишка только на месте не подпрыгивал.

У меня же сразу вопрос, с чего такое рвение?

…Шел я неспешно, осматривал все вокруг внимательно, стараясь запомнить/«вспомнить» огромное количество нужных деталей, запечатлеть их, выжечь в сознании.

В целом же сугубо средневековые городские пейзажи радовали взгляд и позволяли наслаждаться эстетически. Идеальная брусчатка, многочисленные мосты, слева и справа трех- и четырехметровые заборы из дикого камня, больше напоминавшие крепостные стены (кое-где имелись и квадратные, и круглые, и даже надвратные башни), с начинавшими наливаться зеленью плодовыми деревьями за ними. Черепичные крыши высоких и низких строений, верхние этажи, мансарды.

Перпендикулярные улицы, проулки и переулки.

Ворота, ворота, двери и дверцы.

По каналам сновали лодки и лодчонки, парусные и гребные, они везли бочки, какие-то мешки, груженые песком и галечником, снопами чесменки и грудами брюхожора. Работали люди. А вокруг мельтешили и орали наглые чайки, часть из которых на зиму никуда не улетала.

Порывы прохладного ветра приносили запах моря.

Черноягодье мне начинало нравится все больше и больше, точек приложения сил столько — душа пела. Но, главное, появилась возможность хоть как-то обрести потерянные возможности. Конечно, если бы они мне упали с неба — не так обидно было бы, однако за каждое усиление платил болью, прохождением по грани, постоянным запредельным риском. Тогда, я на себя и медяка бы не поставил. А после для закрепления материала проливал пот сотнями литров, тысячами часов тренировок доводил новые возможности до максимума.

Прохожих было очень мало, в основном это или холопы, или рабы, или наемные работники, представлявшие самую малочисленную касту в поселении. Большинство свободных либо трудилось на себя, либо на род. Встречались дети старше и моего возраста, со многими из них Глэрд был в контрах, поэтому пересекаясь на улице старались не замечать друг друга, пока соотношение не начинало приближаться четыре к одному.

А теперь я мог позволить себе полностью игнорировать малолетних засранцев. «Взрослый» кинжал на поясе рассказывал каждому озорнику, что спрашивать теперь с них при любом невнятном жесте или неосторожно брошенном слове будут так же. По-взрослому. Дети, впрочем, и совершеннолетние, но не заслужившие права ношения «настоящего» оружия, могли открывать рот только тогда, когда к ним непосредственно обратится «муж» и «владетель», в противном случае, полагалось не отсвечивать.

За любое неуважение сами родичи, стоя на страже традиций предков, с отступника шкуру спускали перед улюлюкающей толпой. Хотя и незыблемые ранее законы стали шататься в последнее время. Слишком много в процентном соотношении стало чад, залюбленных мамами, папами и другими родственниками. Сытость, спокойствие, благолепие редко рождали героев. И некоторые из великовозрастных деток умудрились сделать уже по паре собственных. Мозгов и ответственности такой шаг точно не добавил, гонору — с избытком.

Факт «безразличия» цветов жизни меня порадовал тем, что не придется ломать им руки и ноги, лишать хулиганов зрения, а затем брать еще и виру с родителей. И так по кругу. Конечно, мог прилететь и кирпич по затылку из-за угла, найдись таковой у злодеев, и добрая пара десятков сантиметров стали войти неожиданно в бок, — тут не попишешь, но вероятность подобного была незначительной.

В целом, зажиточность, богатство без излишней роскоши, некая степенность и основательность, возможность в любой момент дать отпор агрессору — вот так в несколько слов можно было описать увиденное вокруг, и обобщить впечатление от Черноягодья. Соответственно, перспектив открывалось море.