Глэрд

Пояс решил оставить боссовский, как основной, его сумка тоже на мне отлично смотрелась, еще и справа выбрал и подвесил один из наиболее вместительных и похожих на обычный земной, только кожаный подсумок. За ним разместился нож. Он мне понравился размерами — не большой, не маленький, в руке лежал, как влитой. А на левом боку перед ридикюлем подвесил кинжал. Тот самый Клык, на возвращении которого в род настаивал Ильм. Если не вытаскивать его из ножен, вполне обычное оружие, какое сплошь и рядом таскали все взрослые мужи Черноягодья.

Круглая рукоять, навершие в виде ограненной черной капли. Но сам клинок длинной около тридцати сантиметров завораживал — матово синее лезвие сужалось с двух третей. Глубокий двусторонний дол по центру от прямой гарды и фактически до острия, сплошь покрытый черными, будто выжженными рунами. Пальцем остроту не решился проверить, попробовал на волосе. Что сказать? Успешно.

Единственное он для меня получался пусть не двуручным, но полуторным точно.

Подумал, подумал и нацепил еще перевязь с двумя гобловскими кривыми кинжалами. Тоже с главного. Спину при случае может и защитят. Засапожник, несмотря на его непрезентабельный вид, решил оставить прежним и на месте.

Собрал в один кошель все украшения, решил продать сразу. В другой положил десять золотом. Оба поместил в сумку слева. И последнее, еще одно средневековое «портмоне», куда ссыпал на глаз меди из основного ее хранилища. Дополнил двумя десятками серебра. Общий вес монет порадовал будущими перспективными покупками на рынке.

Минут пятнадцать упражнялся выхватывать оружие, наносить удары. Что сказать? Матерился.

Все. Я готов к выходу в свет.

Да, где же этот пацан ошивался?

Напился у колодца и принялся ждать Сима. Что-то подозрительно долго тот бегал. В прошлый раз быстро обернулся. Или Амелии на месте не оказалось, и он пустился на поиски по Черноягодью?

Похоже на правду. Впрочем, это не отменяло того факта, что все сильнее донимал голод. Не любил такое состояние.

Еще минут десять сверху.

Хотел переходить к изучению наследства от Харма, чтобы не терять зря время, но все же весть достигла адресата.

Амелия не только явилась самостоятельно, но еще и в сопровождении мэтра де Лонгвиля и двух стражников — Тукки и Джеймса. Этих пройдох Глэрд знал хорошо, постоянно крутились вместе с вором-Смерингом, которому вчера… тьфу ты, почти три дня с того момента прошло. И последнее очень важно. Воды утекло столько, а сколько она успела унести мусора, информационного в том числе. Разнести по городам и весям.

И мысль сразу простая, а если моего пленника визитеры при помощи каких-нибудь магических артефактов или способностей обнаружат? Чертово волшебство! И оно будет оставаться таким, пока я не узнаю о нем больше. А так, не делай добра — не получишь и зла. Нет, вряд ли такое возможно. Если бы всё все просвечивали, то никакой личной жизни у населения не получилось бы. Здесь же Медведи сожрали Гадюк и Скорпионов, а вести о сем действе не ушли в широкие массы.

Процессия зашла на «подворье» с мрачной решимостью. Мне сразу это не понравилось. Впереди держался маг и знахарка, позади бойцы, мальчишки не видно, а ведь он опередить их был должен. Но я невозмутимо смотрел, как приближались гости, подставляя лицо лучам солнца.

Как хорошо жить…

— Показывай где! — первые слова волшебника заставили зашевелиться злость, которую удалось тут же обуздать.

Не мальчик.

Конечно, можно было зацепиться за показную грубость, поставить на место зажравшегося мэтра. И по всем уложениям и законам Черноягодья и герцогства в любом суде доказали бы мою правоту. Дело тут даже не в древней благородной крови, а в том, что маг пришел на чужую землю, где не выказал не просто уважения, он ноги почти вытер о хозяина дома, необязанного ему ничем. Ключевое слово здесь «почти». В принципе, даже без повода любой конфликт можно в секунды перевести в острейшую фазу. Хватило бы духу. Но… Вот только чего я добивался в таком случае? Для людей здравомыслящих — ни-че-го! За исключением чествования собственного самолюбия и прочего маловнятного дерьма, ничего общего с умом не имеющего. Типа характер проявился, как у героя сериала? Но там речь шла не о «нордическом», а об «идиотическом» и таком же окружающих. Так зачем ему уподобляться? У меня же — цели и пленник в подвале.

А вот следующее требовалось срочно пресекать, впрочем, именно такие действия из моего нового образа не выбивались.

— Хорошо, но пусть стражники остаются на месте или следуют за нами, чтобы под присмотром были! — отреагировал, как попытались разойтись по двору гости, те сразу ощерились, до этого момента в их глазах ни капли дружелюбия ко мне, теперь у каждого злоба с ненавистью, — И чтобы не было никаких кривотолков, криков, а затем судебных разбирательств, но скорее голов на моем заборе, скажу так: я всего три дня назад поймал такого же любопытного за кражей. Кстати, их близкого приятеля. Вон пусть возле колодца постоят или за воротами.

— Ждите приказа на месте! — моментально среагировал маг, не став лезть в бутылку.

— Вот они, — тоже не говоря лишнего, взял на себя роль гида-экскурсовода, заведя гостей за пристройку, где метрах в пяти от двери сложил останки, не вытаскивая их из тары, — В том мешке — гобловские бошки, в этом — человеческие, — показывал пальцем для лучшего усвоения материала, — В остальных части тел. И тех, и других.

Замолчал.

Де Лонгвиль и Амелия, которая пока не произнесла ни слова, проводили оперативно-розыскные мероприятия, достали головы, внимательно их осмотрели. Затем и до гоблов черед дошел. Их манипуляций я не понимал, но наблюдал внимательно.

— Хитрые твари! — выдохнула знахарка, — Люди, точно они, я их видела пару раз. А гоблы… Кто еще?

Мне практически ничего не удалось понять, они продолжали какой-то свой разговор.

— Согласен. Совсем распоясались, — покивал мэтр, а затем он обернулся ко мне, — Где твои трофеи? Показывай!

А вот это уже спускать нельзя.

— Мэтр де Лонгвиль, ты не забылся? Я и так тебя не стал одергивать, когда ты на моей земле начал командовать, — спросил, сам думая, как поступать, куда отпрыгивать и чем бить.

Медвежьим клыком!

Вот только успею ли?

На несколько секунд воцарилась тишина, волшебник явно хотел ответить резко, а затем его взгляд уперся на мое родовое кольцо, вот здесь он начал осознавать глубину собственного падения. А еще и Амелия, явно неожиданно для того, заговорила резким, не терпящим возражение голосом: