Киллер

- Да, помню я первый день в Америке. Впрочем, потом мало что изменилось. Лучше умереть, чем продолжать дальше так жить.

Он вспыхнул, резко выпрямляясь и замельтешил по комнате, громко вопрошая:

— А что не так тебе было, ммм? Деньги? Пожалуйста. Дорогие украшения и одежда? Естественно. Рестораны, театры, светские приёмы? Разумеется. Квартиры, дома, машины? Конечно, бери все, что пожелаешь. Я что, был плохим для тебя мужем?! Ты ни в чем не нуждалась, — подскочил ко мне, заключая мое лицо в ладони, и надрывно зашептал — скажи мне, Ника. Чего тебе не хватало?!

— Ты серьезно считаешь, что все перечисленное имело значение? После того, как мой отец продал меня, а ты купил, как коллекционную картину или племенную кобылу? Да я ненавижу вас обоих! Вы испортили мне жизнь!

Джейден с размаху ударил меня по щеке и отшатнулся, тяжело дыша. Голова затрещала с новой силой, но пульсирующий жар в области удара, только подстёгивал мою ярость и развязывал язык. Доведу его, пусть пристрелит прямо сейчас. С меня хватит!

— Или ты думаешь, что драгоценные цацки залечат раны и боль от твоих садистских наклонностей? От твоей вспыльчивости и злости? Сотрут воспоминания о том, как ты надругался надо мной против воли?! Как изо дня в день изматывал, в надежде получить наследника?! Точнее, долю в вашей с папой фирме, которую он должен был завещать ребёнку.

— Замолчи! — взревел он, метаясь из стороны в сторону. — Если бы ты была послушной женой, мне бы не пришлось применять силу! Но ты… ты, своенравная девчонка!

На несколько мгновений между нами повисла тишина. От бушующего адреналина я осмелела настолько, что была готова кинуться на него с кулаками, будь только мои руки развязаны. Но все же предприняла новую попытку договориться:

— Послушай, Джейден, — голос от крика охрип и проседал на высоких нотах, — я не родила в срок и стала единственной наследницей доли. Повторяю снова: твои деньги и деньги отца мне не нужны. Я перепишу на тебя все имущество, только оставь меня в покое. Отпусти. После моей смерти ты будешь первым подозреваемым, и если ты где-то ошибёшься, то не ведать тебе моего наследства, как своих собственных ушей. Зачем ты все усложняешь?

Он снова подошёл ко мне и опустился на корточки, метая глазами молнии. Наклонился так близко, что я ощущала его горячее дыхание, и прошипел мне в плотно сжатые губы:

— Отпустить, чтобы ты резвилась со своим киллером? Ты ведь только этого и ждёшь. Жила все это время лишь мыслями о нем, надеялась, ждала. Бежала к нему, раз за разом претерпевая неудачи. А я не хочу, чтобы ты была с ним. Либо моя, либо ничья, — он жестко поцеловал меня в губы и встал, чтобы оставить одну.

Я брезгливо сплюнула остатки ядовитого поцелуя на пол:

— Гореть тебе в аду, Джейден.

— Только после тебя, дорогая, — ухмыляясь бросил через плечо и выскользнул за дверь.

3.14

Глеб

Пока люди Бэна бросились исполнять свою часть сделки, я вышел из дома на улицу. Душно там и тесно. Раздражают косые взгляды и шепотки за спиной. Старое, скрипучее крыльцо стало подходящим пристанищем, вторящим моему понурому настроению. Уселся, растирая ладонями лицо и разглядывая редких прохожих. Я снова там, где все началось, быть может, это хороший повод все закончить?

За спиной тихонько щелкнула дверь и рядом со мной присела Лола. Меньше всего мне хотелось что-либо обсуждать или обмениваться любезностями. Все мои мысли сконцентрировались на Нике, лелея надежду, что в этот раз я ее не упущу. Просто не могу себе этого позволить. Снова.

— Я боялась Бэни тебя пристрелит. Он был в ярости, — тихонько начала Лола, устремив задумчивый взгляд в небо. — Что заставило тебя вернуться?

Я промолчал, тяжело вздохнув.

— Не хочешь говорить? Это как-то связано с… ней? — она внимательно посмотрела на меня и хмыкнула, с потерянной улыбкой на губах, — понятно. Любопытно взглянуть на ту, из-за которой ты отказываешься от всего.

— Лола… мы ведь уже обсуждали это, — осадил ее, уловив в женском голосе, раздражающие меня нотки обиды.

— Обсуждали, — согласно закивала, разглядывая свой маникюр, — но столько времени прошло. Она не появлялась и, мне казалось, ты стал забывать. И вот опять…

— Казалось, Ло. Казалось.

Ещё некоторое время девушка молчала, а затем хлопнула себя ладошками по ногам и встала.

— Лучше бы ты не возвращался, Глеб. Никогда, — не оборачиваясь кинула напоследок, и стукнула входной дверью.

Что ж, подобной реакции я и ожидал.

Вынул сигарету и закурил. Мне хотелось поторопить время, но оно, как на зло, текло медленнее и размереннее обычного. Словно в замедленной съемке поднимались ввысь клубы сизого дыма, а пожелтевшая листва кружилась по спирали, гонимая ноябрьским ветерком.

Мысли карабкались по руинам прошлого, незаметно оживляя самые яркие воспоминания…

Сентябрь 2014 года.

КПП, гудок и тяжёлая бетонная дверь с ободом из колючей проволоки, отъехала в сторону, выпуская меня на свободу. Крепче сжал в руке рюкзак, в котором уместились немногочисленные вещи и, кивнув дежурному кпп на прощанье, шагнул из тени на свет.

На противоположной стороне, у кромки, в ожидании топтались мать с сестрой. Завидев меня, Лера радостно завизжала и замахала свободной от племянника рукой, а мама, инстинктивно поддавшись вперёд, заплакала. В несколько широких шагов преодолел, разделяющее нас расстояние, и крепко обнял мать. Она разрыдалась с новой силой, всхлипывая и причитая всякие нежности.

— Привет, боец, — внимательно посмотрел на малыша. Он обнимал свою маму маленькими, пухлыми ручками, доверчиво прижимаясь к ней, и заинтересованно глядел на меня. — На тебя похож, Лер.

— Я знаю, — улыбнулась сестра, — с возвращением, братец, — клюнула меня в щеку, сияя добродушной улыбкой.

Через двадцать минут мы были дома. Мои девочки накрыли праздничный стол и весело щебетали, не давая усомниться: меня ждали. Три года в месте лишения свободы не прошли незамеченными. Изменилось все, что когда-то окружало меня. Изменилась жизнь. Изменился и я.

Шумным застолье назвать сложно. Скорее, домашние посиделки. Я говорил мало, больше слушал и глядел на мать, которая сильно постарела. Вокруг глаз собралась паутинка морщинок и лоб расчертил глубокий залом. Сложно представить, что ей пришлось пережить… Благо, хоть сестра вернулась.

Женские голоса перебила настойчивая птичья трель, оповещая о прибытии гостей. Девочки встрепенулись, устремив осторожные взгляды в сторону входной двери:

— Мы никого ведь не ждём? — растерянно поинтересовалась Лера, изогнув брови.

— Не волнуйтесь. Я открою, — на мгновение в успокаивающем жесте сжал тёплую, сухую мамину ладошку, улыбнулся и вышел из-за стола. За дверью неуверенно, с ноги на ногу, переминалась Оля. Оглядел ее ошалелыми глазами с низу до верху, задерживаясь на округлом животе, обтянутом хлопковым платьем.

— Привет, Глеб! С возвращением тебя! — приобняла меня Оля и тут же отпрянула, неуверенно перебирая пальцами оборку сарафана.

— Ты одна? А где Саня?

Выглянул на лестничную площадку подъезда, ожидая увидеть друга. Последний год он не навещал меня, но я не держал на него обиду. Он женился и вот, судя по всему, готовился стать отцом. Новость потрясающая и очень радостная.

Оля шмыгнула носом и подняла на меня взгляд красных глаз.

— Что-то стряслось? Заходи! — взволновано осмотрел миниатюрную девушку, ощущая, как сердце в груди набирает обороты, предчувствуя недоброе.

— Нет-нет, — засопротивлялась она, — мне нужна твоя помощь.

— Что-то с Сашей?

Оля громко всхлипнула, вытирая быстро скатывающиеся слёзы, и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

— Мам, я вернусь через десять минут, — крикнул в пространство квартиры, захлопнул дверь и аккуратно подхватил под локоть беременную женщину, — идём на улицу. Подышишь воздухом и все расскажешь.