Адгезийская комедия

− А почему камушки лезли из земли?

− Не камушки, а глыбы. Когда-то давно тут перемещалась и взрывалась земля. Сейсмическая активность мезозойской эры.

− Какой эры?

− Ты же смотрела мультфильм про потепление, как льды таили?

− Нет.

− Как мамонт и белка всех спасали?

− Значит тут как в мультфильме?

− Приблизительно. Даже скелет мамонта здесь наш барон нашёл на раскопках. Кости мамонта сохранились в музее среди черепков и всего, что ещё отыскал наш прародитель.

Бабушка долго объясняла мне, что такое скелет.

− В Веретенце всё рано или поздно, выходит на поверхность, это закон. Когда барон разбогател, он, зная, какие здесь у нас почвы и пласты, не стал прятать свои драгоценности в землю.

− А он разбогател?

− Сказочно, душка, сказочно.

− А как?

− Во-от. Слушай. К нашему с тобой барону явился странный человек в высоких сапогах.

− В ботфортах?

− А ты откуда знаешь?

− Мы с мамой в коллекцию такие шили. Ещё мы с тобой в театре смотрели − там Золушка была, а тыквы не было, и принц был в ботфортах и даже крыса-кучер в ботфортах. А почему человек странный? Тогда же в ботфортах все ходили.

− Ходили в сказках или какие-нибудь богатеи. И не по Веретенцу! Здесь в то время царила злость и ненависть. Дороги и те заросли. Люди не могли собрать урожай, они варили зимой коренья. Они убили хозяев, не только потому, что те требовали выкуп, они убили от безнадёжности. Но объявился новый хозяин, который сказал: уходите, я вас отпускаю без выкупа, я обойдусь без убийц.

− Так и сказал?

− Не знаю, как он сказал, но знаю, что никто не ушёл, а кто ушёл, те вернулись.

− Это из-за того человека в ботфортах?

− Как ты догадалась?

− А что тут догадываться? Люди ели корешки, но вдруг вернулись.

− Да. Гость предложил барону сделку. Причём, он сказал, что предлагал это и предыдущим владельцам, но те отказались наотрез.

− А что за сделка? Что надо сделать барону для человека в ботфортах?

− Ему ничего не надо было делать. Он просто дал барону хорошую идею. Ведь это самое дорогое в делах, да и не только в делах.

− Что он сказал, бабушка?

− Он предложил продавать камни.

− Огромные булыжники?

− Вот именно. Человек в ботфортах сказал, что эти камни нужны повсюду.

− Для чего?

− Для кладбищ. Рано или поздно все умирают, и всем нужны камни на могилку.

− Когда ты умрёшь, бабушка, я обязательно буду приходить к тебе на могилку и обязательно найду для тебя самый большущий и самый красивый камень весь в красно-белых прожилках, какие стоят здесь у пруда! У тебя будет самый красивый камень из всех камней! – Мы сидели тогда с бабушкой на лавочке, ну я и брякнула так от любви. Бабушка и не расстроилась, она только посмеялась, и потом иногда припоминала мне эти слова.

− Вот и барон понял всю выгоду и принял деньги от человека в ботфортах. На эти деньги он привёз невиданных сильных приземистых лошадей с мохнатыми ногами, мужики сколотили повозки и что-то типа ковша экскаватора − вроде как машины Кулибина. Барон постоянно про этого Кулибина говорил. Первые камни пришлось развезти самим, предлагать на кладбищах. Все приценивались и склонялись к покупке, на их кладбищах не было таких огромных валунов. А все на свете состоятельные родственники хотят видеть на могиле камень побольше, покрасивее и покрупнее. А потом, на следующий год, могильщики соседних мест сами потянулись в Веретенец, а за ними подтянулись из дальних краёв. Все хотели для могил необычные камни. Булыжники и валуны в Веретенце стали свозить в одно место, под навес. Там барон с них что-то счищал, что-то отколупливал, изучал под микроскопом. Это происходило как раз на месте, где сейчас стоят наши дома.

− А человек в ботфортах?

− Он попросил в благодарность за идею и деньги, данные на первую транспортировку камней, открыть гранитную мастерскую и стать барона единоличным хозяином, а не назначать директора.

− Зачем?

− Барон удивился. Село небольшое, умирают не так чтобы часто, даже редко. Но в Веретенец стали приезжать не только могильщики, но и агенты из похоронных контор, они ехали издалека. Они оставляли заявки. Камни понадобились отшлифованные.

− Почему?

−Потому что с кварцем и слюдой, красиво же, особенно после дождя. Они прочные, и без проблем поддаются гравировке. Гравёры делали на камнях надписи. И теперь каждую весну селяне ждали не как вечное мучение, а как манну небесную. Ну если только булыжник не поднимал дом. Через три года барон выкупил имение и поместье, затем соседние тоже заложенные земли, через ещё пять лет барон рассчитался с долгами и стал богатеть. Лошади-тягачи стояли в огромной как бы сейчас сказали комфортабельной конюшне, на выстроенном кирпичном заводе появились первые станки и машины для обработки камней. На всех кладбищах появились могильные камни из Веретенца.

− А человек в ботфортах?

− Говорили, что иногда в гранитных мастерских рядом с бароном видели человека, взявшегося как бы ниоткуда, из пустоты. Вот его нет − а вот он есть… Этого человека видели и на кладбище, и в городе, но все описывали его по-разному. Барон всю жизнь был ему благодарен. Его дело продолжили и расширили совсем другие люди, и не дельцы, а учёные. И продолжается это дело до сих пор.

− И сейчас камни лезут?

− Ну что ты. Все камни давно откопали. Здесь теперь город. Говорю: дело барона продолжается по-другому. Когда про камни узнали, их стало не хватать. И барон решил не ждать вёсен, а добывать камни из-под земли. Так появились шахты.

− Это на нашем флаге?

− Да. На гербе города − шахта. С первой шахты прошло много лет, но и по сей день в Веретенце выпускают специальные механизмы, они бурят землю, чтобы прокладывать подземные тоннели. Такие машины нужны везде, где строят метро.

Помню, я очень удивилась, даже поразилась. Я ездила с мамой на метро и считала, что оно как-то возникло само собой. Я называла его «подземный город». Оказывается, его прокладывали, как кроты прокладывают свои ходы – так объяснила мне бабушка.

Бабушка всю жизнь занималась тем же, что и барон: по местности и пробам грунта определяла, какие богатства скрывают недра земли. Она рассказывала, что месторождения «не любят», когда их находят. Нефть или газ так могут «обидиться и уйти», пропАсть, если геологи чуть запоздают и разработка месторождений начнётся не сразу. Бабушка была и отличным водителем – в молодости в экспедициях научилась. Бабушка так ругалась за рулём на машины рядом. Мама тоже восхищалась бабушкиным вождением, а бабушка отвечала, что если бы мы знали, по какому бездорожью ей приходилось гнать уазик, то удивились бы, как она осталась в живых.

Но на самый главный вопрос я так и не получила ответ. Кто был этот человек в ботфортах и куда он исчез, и зачем ему так были нужны гравировочные мастерские? Бабушка сказала мне прочитать книгу из музея, которую она нам подарила, тогда я узнаю. Но я не умела читать, и не стала говорить, что спрятала книгу. После я прочитала её конечно, но всё то же, ничего нового. Единственное − книга заканчивалась на том, что подвыпивший загулявшийся сам писатель этой книги встретил на кладбище странного человека в сапогах. Тот поговорил с ним по душам, пообщался. Человек в сапогах сказал, что он был тут на похоронах и остался подумать о вечном, побыть с погребённым покойным, а сейчас идёт на поминки. А на следующий день тот подвыпивший и загулявшийся писатель, протрезвев, узнал, что на веретенецком кладбище в тот день никого не хоронили…

Когда началась школа, я почти перестала ездить к бабушке, но мы болтали по телефону каждый вечер, и я спросила о финале книжки. Бабушка как-то замялась и ответила, что сама толком не знает. Она сказала, чтобы я запомнила: человек с кладбища − не человек.

− Как так?

− Ты же читала про Медной горы Хозяйку?

− Бабушка! Так ты мне читала!

− Тем более. Вот и этот человек такой хозяин.

− Но она злая была. Значит и он злой?