Страница 6 из 11
– Не потому ли что у тебя братец – гений? – в другое ухо прошипела Оля.
– А у моей мелкой всего лишь сестра – староста? – подхватила Настя. – Мамаша твоя тоже приходила, за Катеньку очень просила.
Катька растерялась. Была в параллельном классе какая-то Яровая… Ее что, отчислили?
– А ведь моя сестра хотела у нас учиться! Если бы не ты, ее бы не отчислили, а за год она бы выправилась! – почти выкрикнула Настя Катьке в лицо.
Катька плюхнулась задом на кровать. Она говорила и маме, и Вадьке – но они не послушались, а расплачиваться теперь ей! И даже разозлиться на Настю уже не получается, потому что староста в чем-то права.
– Все, сестра своего брата, ты сама сюда пришла, теперь ты – труп! И твой Вадька тебе не поможет!
– Не очень-то он рвется ей помогать – наверняка самому эта дурочка надоела! – хмыкнула Оля.
Катька отползла по кровати – две старшеклассницы… и «программист» больше на крик не прибежит! И Вадьки нет…
– Вадька! – заорали в коридоре. – Алексей Владимирович, там Тихонов… его в заложники взяли… или арестовали…
– Как… арестовали? Где?
– Так в туалете!
Катька выпустила из рук Вадькину сумку… и та всей тяжестью ляпнулась Насте на ногу. Не обращая внимания на взвывшую от боли девчонку Катька вихрем вылетела за дверь, и припустила в конец коридора, где столпились мальчишки.
– Тихонова… Стой! – за спиной топал «программист», но Катька и не думала оборачиваться. Штопором ввинтившись в толпу, она рванула дверь туалета.
Подняв руки, Вадька стоял у стены, а из ближайшей кабинки на него глядело темное оружейное дуло.
Глава 3. Гоп-стоп, англичанин!
– Стоять! Руки! – винтовочное дуло глядело ему точно в лоб.
– Ты гля, хлопцы, какой фраер на нас набежал – прям как с картинки! – тьма дрогнула, выпуская из своих глубин тощего хлыща. Поверх расшитой петухами косоворотки на плечи хлыща была накинута роскошная бобровая шуба. – И где ж ты такой шикарный прятался? – хлыщ обошел жертву по кругу – подол шубы волочился по грязной брусчатке.
– Нас дожидался! – хмыкнули из темноты и на эту немудрящую шутку мрак ответил многоголосым гоготом.
Замерший в плотном кольце налетчиков юноша лет шестнадцати и впрямь казался пришельцем из давно забытой жизни – шевиотовая визитка2 поверх темного жилета, зато схваченный тугим галстуком воротничок выделялся во мраке полоской яркой белизны. Юноша жалко и беспомощно прищурился – увидеть кого-либо, кроме обладателя роскошной шубы, ему не удавалось, густой и плотный, как сапожная вакса, мрак покрывал улицы. Последние, самые стойкие фонари погибли еще в декабре 18-го, когда корабли Антанты били по городу, а когда закончились запасы угля, электричество исчезло вовсе. Налетчики виделись темными бесформенными силуэтами. Впрочем, что оружие есть у каждого, юноша не сомневался – после пяти вечера на улицах не вооружены только уже обобранные трупы. Тех, кто не успел вытащить оружие вовремя. И кажется, сейчас он пополнит их число. А ведь он уже почти добрался!
– Что ж тебя на улицу понесло, фраерок? Сидел бы и дальше где сидел, глядишь, живой остался. – с некоторым даже сочувствием сообщил обладатель роскошной шубы. – Ну чё уж, раз вылез, такой красивый… – он еще раз окинул юношу взглядом от уложенных волос до лаковых штиблет. – Так может, у тебя и закурить найдется? – ехидно поинтересовался он, на что темнота ответила новым гоготом.
Юноша кивнул и… потянулся к отвороту визитки.
– А ну стой! – держащая юношу на прицеле винтовка недвусмысленно дернулась. Юноша замер с рукой за бортом визитки. – За шпалером полез? – зло процедил «шуба». – Слышь, Петро… прибери, чего у него там…
Из мрака вынырнул еще один налетчик – в котелке и пальто из дорогой английской шерсти. Один с винтовкой, еще один за спиной – лязг передернутого затвора юноша слышал отчетливо, «шуба», этот, в котелке… Четверо? Или все-таки пятеро?
Пальцы с черной каймой под ногтями залезли юноше за пазуху…
– Портсигар! – небритая физиономия налетчика расплылась в улыбке, открывая редкие как сломанный забор зубы. – И впрямь сигареткой угощает! Надеется, небось, что живым отпустим.
– Коли угощают, грех отказываться. Налетай, братва!
Из темноты потянулись руки… и даже направленная на юношу винтовка чуть дрогнула… «Шуба» подцепил ногтем крышку портсигара…
– Чего тугая такая…
Пружинка едва слышно клацнула…
Юноша метнулся в сторону. Яркий, до рези в глазах огненный цветок раскрылся между ладонями «шубы», на миг выхватив из мрака его изумленное лицо с обвисшими усиками, желтые зубы «котелка», рябую физиономию того, что с винтовкой… Налетчиков было не пятеро, а шестеро, но это уже не имело значения – громыхнуло! Пламя вздулось огненным пузырем, наполняя улочку криками боли и отборным матом. Наматывая грязь и кровь на густой мех, «шуба» катался по мостовой, прижимая к груди искалеченную руку. Смотреть, что сталось с остальными юноша не стал – он уже несся к выходу из переулка…
– Стой, гаденыш! Убью! – заорали сзади. Это заманчивое обещание почему-то не заставило юношу остановиться – он только припустил быстрее. Навстречу из темноты топотали чьи-то шаги и бряцало оружие. Юноша заметался…
– Попался! На куски порву! – подбежавший налетчик успел вскинуть пистолет… грохнул выстрел.
Глаза налетчика безумно выпучились… и он ткнулся носом в брусчатку.
– Bravo, Hubert! – крикнул солдат во французском мундире, другому, с лицом настолько черным, что если бы не яркие белки глаз, он бы и вовсе затерялся во мраке. Чернокожий улыбнулся, сверкнув зубами, и побежал дальше, а следом за ним еще четверо солдат. И только командующий патрулем капрал остановился рядом с устало привалившимся к афишной тумбе юношей. – Comment vous sentez-vous, monsieur? – француз окинул быстрым взглядом хоть и испачканную, но все еще элегантную визитку юноши. – Pouvez-vous marcher bien?
– Tout va bien, merci… – юноша отвел глаза от африканца, хладнокровно вонзающего штык в пытающегося уползти «шубу».
– Ha, Anglais!3 – в миг разобрав акцент, ухмыльнулся капрал.
– You are just in time, caporal!4 – и увидев как напряженно сморщился его нежданный спаситель, вернулся к французскому. – Не ожидал наткнуться на бандитов во французской зоне.
– Твари наглеют, мсье. – француз скривился. – Только наш патруль уже приканчивает третью банду. Хотя их можно понять, вряд ли за Дерибасовской осталось чем поживиться. Куда направляетесь?
– В гостиницу «Лондонская».
– Юбер! Николя! Проводите мсье до Николаевского бульвара5! Не хотелось бы, чтоб с представителем союзников что-нибудь еще случилось во французской зоне. – капрал коротко отсалютовал юноше.
Держась на расстоянии вытянутой руки – свирепствующие в городе холера и сыпной тиф не слишком располагали к сближению – трое людей шли по погруженным во мрак улицам и эхо их шагов отражалось от стен особняков. Город можно было принять за вымерший, если бы не едва различимое мерцание окон и слабое дуновение музыки – здесь, за зашторенными стеклами, остерегаясь выплескиваться на принадлежащие налетчикам улицы, по прежнему кипела жизнь: шуршали карты по ломберным столам, выплясывали девицы на сценах кафешантанов, терзали расстроенные пианино таперы в синемах, а на сцене великой Оперы похудевшая от постоянного недоедания дива трогательно пела о вечной любви.
Вдалеке хлопнул выстрел.
– Помогите! Убива-ают! – пронзительно закричала женщина.
Француз дернулся, но чернокожий Юбер отрицательно помотал головой:
– Вчера Поль вот так побежать – и не вернуться! Налетчик велеть женщина кричать – заманивать.
– Беда в том, что мы не знаем: заманивала она или мы бросили несчастную погибать. – ответил юноша, направляясь к слабо мерцающей окнами громаде гостиницы.
2
Род сюртука на одной пуговице, обычно темно-серого цвета, после I Мировой войны стала парадной одеждой.
3
Браво, Юбер! Как вы себя чувствуете? Идти можете?
– Все в порядке, спасибо…
– Ха, англичанин! (фр.)
4
Вы очень вовремя, капрал! (англ.)
5
Ныне Приморский бульвар