Клан Хьюга

- Ложись спать. – Приказал Неджи. – Нам обоим нужно набираться сил.

Хината послушно устроилась на кровати. Неджи тоже поворочался, сунул руку под подушку и закрыл глаза.

Но Хината еще несколько минут рассматривала его расслабленное лицо.

Враги были повержены, они были оба живы, хоть и не здоровы. Так для чего же им набираться сил?

И снова озноб пробежал по коже. Хината быстрее смежила веки, притворяясь спящей. Кто-то снова смотрел на них бьякуганом.

 

Соседство с Неджи было и приятно и неловко одновременно. Приятно потому что они могли болтать сколько душе угодно и провели больше времени наедине, чем когда-либо. А неловко, потому что Хината все так же до ужаса смущалась своего недуга и когда должна была забраться в кресло так и просила его не смотреть.

Она научилась садиться в ненавистную каталку сама, сама научилась въезжать в узкую дверь ванной. Наверное, она могла бы и передвигаться по этажу или выехать и на улицу, чтобы побыть в саду на свежем воздухе, но правда была в том, что Хината не желала учиться быть калекой.

Калекой.

Какое страшное слово. Для нее, шиноби, наследницы военного клана. Порой Хината думала, что будет с ней дальше, если ее ноги все-таки не вылечат. Чем она будет заниматься и возглавит ли Неджи клан. Ведь она в этом ужасном кресле точно никогда не сможет стать главой. Глава Хьюга инвалид в кресле – какая нелепость.

Дни сменялись неделями. Неджи разрешили есть, и Хината искреннее улыбалась, глядя на то, с каким бешеным аппетитом он поглощал первую тарелку больничного супа.

Потом ему разрешили вставать, а капельницы и дзюцу с постоянных изменили на временные. Неджи выздоравливал, а она нет. И Хината ничего не могла поделать со своей злой завистливой досадой.

Иногда темные мысли о том, что он здоров благодаря ей посещали ее. Ценой ее здоровья Неджи был жив и шел на поправку. И когда к нему зачастили посетители с целым ворохом всевозможных вкусностей, Хината ненавидела его и себя саму за эту ненависть.

Неджи выходил в коридор чтобы поговорить с Тен-Тен и Ли, с Хитоми и Ивао-саном, даже с Ке и другими членами младшей ветви. Он вставал с постели и шел на своих ногах, выходил за дверь и там стоял, принимая всевозможные пожелания скорейшего выздоровления и пакеты с фруктами и деликатесами всех мастей.

А когда возвращался, тяжело переступая с ноги на ногу, порой прихрамывая, Хината не могла смотреть на него, потому что боялась, что он прочтет на ее лице ту злую зависть, что овладевала ею в такие минуты.

«Я должна ходить, должна встать, должна ходить…» - повторяла она себе ночами, когда Неджи засыпал на соседней койке. Но ее ноги были глухи к ее молитвам.

Бесчисленное количество раз Цунаде увозила ее в другую палату и пробовала разные дзюцу. Несколько дней Хината терпела ужасные капельницы, которые бросали ее в страшный жар на долгие часы. Ее вены покрылись синяками от уколов, голова шумела от препаратов, а волосы были неровно обрезаны для одного из дзюцу.

Но ничего не помогало.

- Это не внешнее повреждение, это внутреннее истощение. Моя чакра может попасть в твои каналы, но я не могу вернуть нормальную циркуляцию твоей собственной. – Сказала ей Цунаде после попытки номер двадцать два. Хината считала их, потому что хотела знать с какой именно все получится и она выздоровеет. Она представляла, как снова сможет прыгать бегать и сражаться и вспоминать, что Цунаде тридцать три раза терпела неудачу, а потом все получилось. Но Цунаде сдалась на двадцать второй.

- Прости Хината. Пока я бессильна. Но ты не должна отчаиваться. Новые медицинские дзюцу появляются каждый год…

- Но не для моего случая. Никто не сможет научить мою чакру снова двигаться как нужно.

- Прошло всего несколько недель. Рано судить. Дай себе время.

- О, - грустно улыбнулась Хината – Этого у меня в избытке.

Медик, что ассистировал Хокаге, протянул руку, чтобы помочь Хинате сесть в кресло.

- Не нужно. – Грубее чем хотела, ответила она. – Похоже, мне нужно привыкать к этому.

- Ты не должна отчаиваться. – Повторила Хокаге.

- Но вы же отчаялись, - огрызнулась Хината и неловко села в каталку. – Не нужно, я сама. – Заявила она, когда медик взялся за ручки кресла, чтобы отвезти ее в палату.

- Оставь нас. – Велела ему Хокаге спокойным всепонимающим тоном. Хината положила руки на колеса и устыдилась своих слов. Медик вышел за дверь.

- Извините… - тихо прошептала Хината.

- Ты не первый сложный случай в моей практике. И сдаваться нам рано. Но выбор за тобой. Можешь смириться, можешь бороться.

- С чем бороться? – истерически всхлипнула Хината. – Со своими каналами чакры? Они состарились! Мое тело не желает посылать чакру туда, где все, по его мнению, состарилось и умерло. И ваши медицинские дзюцу тут бессильны. Ведь вы не можете омолодить даже себя, так куда уж до моих ног. Это все бесполезно.

- Моя чакра бессильна, но твоя нет. Практикуйся, направляй чакру в ноги. Да, на это уйдет время, но если ты своей чакрой будешь работать с каналами, рано или поздно они придут в норму.

- На это уйдут годы. – Мрачно сказала Хината. – Так что лучше мне начать побыстрее. Я благодарна вам за… за все.

Она крутанула колеса кресла и подъехала к двери палаты. Открыла дверь и выехала в коридор.

Госпиталь все еще был переполнен, хотя уже и не так как в первые недели. И все же палаты и коридоры ломились от пациентов, медики сновали туда-сюда с препаратами и назначениями.

На каталках вдоль стен лежали раненые шиноби, и проезжая мимо Хината знала, что ей еще в каком-то смысле повезло – ее ноги были при ней. У многих конечности попросту отсутствовали.

Хината в сутолоке доехала до своей палаты и открыла дверь.

На кровати Неджи сидела Тен-Тен.

- О! Привет Хината! – поздоровалась она. Хината замерла. Она принимала посетителей только сидя в постели. Не хотела, чтобы кто-то из друзей видел ее в этом жалком кресле. А уж Тен-Тен, которую другом она назвать не могла, и подавно.

И вот сейчас ей нужно было вкатить себя внутрь палаты и на глазах Тен-Тен и Неджи перебираться в постель.

- Я… я помешала вам…

- Нет, конечно, это же и твоя палата тоже. Помочь тебе?

- Нет. – Отрезала Хината. – Я… я хотела выйти в сад.

Выйти… она хотела иметь возможность выйти хоть куда-нибудь, но могла лишь выкатить себя на кресле.

- Отличная мысль! – бодро подхватила Тен-Тен. – День чудесный давайте выберемся наружу. Кстати Ли просил тебе передать…

Тен-Тен подняла что-то с тумбочки у кровати Хинаты. Хината вздохнула и толкнула колеса кресла заезжая таки в палату.

Тен-Тен вложила ей в руку потрепанный бумажный прямоугольник на ниточке с кандзи «Упорство».

- Я сделала их, когда он болел. Сказал, что ему они помогли. Прислал одну для Неджи и одну для тебя.

Хината вымучено улыбнулась.

- Очень мило. Правда Неджи и так поправляется.

«А я нет» повисло в воздухе.

Тен-Тен неловко взглянула на Неджи.

- Мне… мне вообще-то пора. – Сказала она и улыбнулась. – Поправляйтесь, если что знаете, где меня найти.

«Прямо как Наруто», – подумала Хината. – «Все чувствуют себя неловко рядом со мной. Все меня жалеют».

- Миссия? – спросила Хината и поняла, что это прозвучало с обидой.

- Нет, сейчас пока нет миссий. Штаб не принимает заданий… - Тен-Тен умолкла. Хината не поднимая головы, рассматривала бумажный утяжелитель. – Ну, я пойду. Пока.

Она обошла Хинату и вышла из палаты.

Неджи виновато смотрел на нее, но Хината не поднимала головы.

- Ты, правда, хочешь в сад? – спросил он.

«Я хочу снова ходить!»

- Нет. Пожалуйста, отвернись. – Привычно попросила она, подъезжая на кресле к постели.

- Почему ты так этого стыдишься? – разозлился Неджи. – В этом нет ничего такого. Что случится, если я увижу как…

Хината резко крутанула колеса кресла и поехала к двери.

- Хината!.. – окликнул ее Неджи.

Она дернула дверь, но Тен-Тен закрыла ее плотно и без должной опоры на ноги Хината не смогла ее открыть.