Вечный шах

Саске растеряно замирает на секунду, в которую Хината смеется совершенно не расстроившись.

- Не совсем, – говорит она. – Скажем, я - Сакура версия 2.0. Меня зовут Хината, – она протягивает руку, и Итачи пожимает ее, смущенно улыбаясь. Веселое злое безумство бодрит ей кровь. Она не обижается ни капли. Она месяц изображает подружку Учихи Саске – где там ее гордость? Была, да вся вышла. Саске хмурится, когда она опрокидывает в себя первый бокал вина залпом.

Им еще нельзя пить, но, похоже, хозяин вечеринки не думает о таких мелочах. В друзьях у Итачи однокашники и один друг еще со школы. Они с Саске самые мелкие, но отчего-то это никого не смущает. Кто-то закуривает, кто-то шутит про секс. Хината душит свое смущение и участвует в разговоре. Много смеется и чувствует себя удивительно легко, от того что Саске явно недоволен ее поведением. Второй бокал она растягивает чуть дольше, голова неприятно шумит. Хочется, чтоб это прекратилось и одновременно хочется выпить еще, чтоб стало еще хуже. И она пьет еще.

- Прекрати… – велит Саске, когда она протягивает бокал, и Итачи, на секунду оторвавшись от беседы, почти не глядя галантно наполняет его.

- М? Что-то не так, милый? – улыбается Хината. Ей неожиданно хочется плакать. Все так мерзко. Она полное ничтожество, а Саске просто… Мысли путаются, и она не может подобрать эпитет получше.

- Извини, – Хината поднимается, и тут же осознает, что она напилась. О господи! Отчаянно стараясь не шататься идет в уборную и пытается отдышаться. Господи! Господи! Что она натворила! Какой позор! А мир все равно мерзее некуда. И Саске – самый мерзкий из всего мира. Вот так!

Хината с тоской осматривает маленькое оконце под потолком туалета и представляет, как она вылезает из него, как в шпионском боевике. Чтоб не возвращаться обратно к надменному холодному Саске. Она почти готова попробовать. Эх… нет не может. Платье порвется, да и вообще это как то глупо. Лучше прийти и перевернуть ему на голову супницу. Да, это определенно лучше. Тут она вспоминает, что на столе нет никакого супа. Отчего ей так не везет по-жизни?

Она мочит щеки и лоб холодной водой и с ненавистью смотрит на себя в зеркало. Мутный взгляд и несколько прядей выбились из прически. Она жалкая и очень грустная. Пожалуй, даже несчастная. С удивлением понимает, что переживает из-за совершенно безразличного ей Учихи Саске. Он ей вообще никто! И она ему никто. Кажется, именно от этого ей хочется утопиться в раковине.

Она же любит Наруто-куна. Что еще за бред лезет в голову! Наруто… Ах! Да ну их обоих к черту! Про Наруто думать совершенно не хочется. Она отбрасывает его образ, как засмотренную до дыр открытку, не в силах снова насладиться приевшимся видом.

“Не могу…- думает Хината. – Достали. Оба. Обоим не нужна, но если с Наруто это привычно, то с Саске – это мучительно. Все достало. ВСЁ и все!”

Она выходит из уборной, все еще нетвердо стоя на ногах. Видит стол в глубине зала, Саске смотрит прямо на нее, словно ждал, когда она появится.

Хината открывает рот, чтоб беззвучно сказать ему…и закрывает.

Вряд ли он сможет прочесть по губам все то, что вертится у нее на языке. Что он – мерзавец, а она – дура. Что мир отвратителен, а алкоголь – отличная штука. Что она влюбилась в него и ненавидит за это и его, и себя. Что все неправильно и больше нет сил играть эту партию. Что она вообще-то давно уже и забыла из-за чего все началось. Ах да, кажется, она хотела, чтоб он перестал мучить Наруто. И теперь он на законных основаниях мучает ее. Все логично, но сейчас ей лучше уйти и прогуляться, чтоб выветрился опасный градус в голове.

Хината искренне надеется, что Саске все понял. Она же вроде махнула ему рукой то ли прощаясь, то ли посылая куда подальше.

На улице холодно и это резко бодрит. Хината бредет куда-то по освещенной вечерней улице и ей удивительно хорошо. Мир большой, не везде есть Саске. Есть куча мест, где его нет. И она вот-вот доберется куда-нибудь, где никогда-никогда не было и не будет Учихи Саске. И ей там снова будет на него наплевать. Нет, наплевать – это как-то неравнодушно. Ей будет все равно. Фиолетово. Совершенно без разницы есть он в мире или нет.

- Далеко собралась? – раздается холодный голос со знакомым раздраженным недовольством.

Хината не оборачиваясь, прибавляет шагу. Начинает щипать глаза, она хлюпает носом и заикается:

- От…от… - рыдания душат уже всерьез. Саске хватает ее за руку, – Отстань! – кричит она ему в лицо.

- Хм. Да, как угодно. – Спокойно говорит Саске, сует ей в руки сумочку и разворачивается, чтоб уйти обратно в ресторан. Ну да, она оставила сумку. У нее даже денег на проезд нет, чтоб добраться до дома. Саске вроде как позаботился о ней. Хината зло пьяно хихикает.

- Что, не поцелуешь меня на прощание, любимый? Ах, да. Здесь же нет публики!

Вздохнув, она поворачивается к нему спиной и бредет прочь. Вся злость ушла и осталась только тупая безысходная тоска.

Через три шага Саске хватает ее за руку и разворачивает к себе.

- Оставь… - говорит она и вдруг ее губы накрывают губы Саске. Господи, как же она мечтала об этом! Хината обнимает его крепко-крепко, жадно отвечая на поцелуй. Всего пару месяцев назад Саске целовал ее, а кажется, что она ждала этого целую жизнь. Его руки крепко держат голову не давая отстраниться, а она и не думает отстраняться. Она сама льнет к нему всем телом и задыхается стонами.

- Поедем к тебе? – выдыхает Хината, разорвав поцелуй. – Там ведь никого?

Глаза у Саске горят. Она забывает смутиться от своей откровенности, а Саске забывает ее подразнить. Они ловят такси и жадно целуются на заднем сидении.

Саске тащит ее к себе в комнату за руку, так что она чуть не спотыкается на лестнице и это именно то, чего она хотела. Она хотела этого, хотела! Хотела, чтоб Саске командовал и был смелее. Чтоб был немного настойчивее чем следует, потому что она немного стеснительнее остальных.

В дверях своей комнаты он внезапно замирает и, сдерживая смех, говорит:

- Только я должен предупредить – он все так же при мне.

Хината раскрасневшаяся от возбуждения и поцелуев непонимающе хмурится.

- Тот страшный орган, от которого ты в прошлый раз с визгами выпрыгнула из постели.

Хината заливается краской и даже закрывает глаза от нахлынувшего смущения. Неужели они правда собираются…?

- В этот раз не убежишь? – спрашивает Учиха мягко привлекая ее к себе, и Хината оробев отрицательно качает головой.

Она представляла себе это сотню раз, и все равно все происходит совершенно не так. Голова кружится и телу легко и хорошо, но от мыслей что вот-вот надо будет делать ЭТО, все кажется не таким волшебным.

Саске распускает ее волосы и стягивает платье. Долго ласкает все тело руками, губами, языком. Хината сама не знала, что способна на такой жаркий отклик, но она изгибается, шумно дышит и даже стонет от удовольствия. А потом снимает с Саске рубашку и, чуть не умерев от стыда, расстегивает пуговку на брюках. Саске сам снимает их и это красиво и эротично, прямо как в мечтах, а вот то, что на нем черные носки забавно и как-то по-житейски весело.

Они валяются в постели, целуясь в одном белье, и никак не решаются перешагнуть за последнюю черту. И теперь то, что напряженный член Саске трется о ее бедро совершенно не пугает, а скорее волнует и щекочет любопытством. Хотя и страшно немного.

- С-саске… - шепчет Хината чуть нервно. Учиха отрывается от ее шеи и смотрит прямо в глаза. – Я…мне…чуть-чуть страшно.

Он улыбается мягко и по-доброму. Когда еще увидишь такую улыбку на лице Учихи Саске.

- Если честно, мне тоже. Но это – большой секрет. – Сообщает он шепотом. Хината тихонько смеется и это тоже никак не вяжется с ее мечтами об их первом разе. Смеяться в постели это как-то…не правильно же!

А потом они снова целуются, и снова туман возбуждения скрашивает все вокруг. Саске неумело расстегивает застежку бюстгальтера и чертыхается ей в плечо, когда крючок цепляется за кружево и мешает снять его. Они борются с ним целую минуту, а потом наконец Учиха отбрасывает его прочь. Хината смущается, а Саске медленно гладит грудь, целует, а потом игриво сжимает зубами сосок и Хината, сама не ожидая, громко выкрикивает «Саске!» Тут же заливается краской и закрывает рот рукой.