Страница 32 из 113
Но в тексте тут и там мелькали химические формулы, которые Софи понять не могла. С химией она не сталкивалась с окончания школы.
Софи вздрогнула, почувствовав взгляд.
Джон стоял в дверях, осуждающе глядя на нее.
— Привет. — Сказала Софи и положила листок обратно на стол. Джон не ответил. Он подошел, собрал бумаги и убрал в папку.
Софи почувствовала себя виноватой.
— Извини, я не знала что это личное. Они просто лежали…
— Это моя вина. Еще ново для меня, что дом теперь не только мой, но и твой. Я буду осмотрительнее отныне.
Папка исчезла в столе. Софи неловко сцепила пальцы.
— Если ты голодна, то обед готов.
— Супер! — Софи улыбнулась, ухватившись за этот повод, чтобы сгладить неловкость. Она шагнула к двери, но остановилась.
— А ты? — Джон стоял на месте.
— Я не могу делить с тобой трапезу.
— Джон, ты что серьезно? Я должна буду есть одна всю свою жизнь?!
Джон мучительно раздумывал.
— Я могу развлечь тебя беседой, если угодно.
— Угодно!
Он кивнул и пошел вместе с ней в столовую.
Столовая была очень светлой и уютной. Декор был больше из животного, нежели растительного царства, в отличие от других комнат. Стол в виде черепахи, на панцире которой крепилась столешница, снова умилил Софи.
— Она такая прелестная! — улыбнулась она, разглядывая искусно вырезанные до последней черточки отшлифованные, складочки и рытвинки на лапах черепахи.
Джон удивленно заглянул под стол.
— Да, пожалуй. Мой глаз уже привык и не замечает…
— У вас все такое… тщательное. Мне кажется она вот-вот поползет.
— В любом деле мастерство растет со временем. Наши мастера очень искусны.
На столе на тряпичной салфетке в виде большого кленового листа стояла изящная светлая тарелка неправильно овальной формы. Рядом обернутые в салфетки лежали приборы. В тарелке аппетитно парило жаркое с картофелем, овощами и мясом, щедро посыпанное зеленью.
— М! — Софи присела за стол и взяла вилку. — Выглядит очень аппетитно.
После двух дней гамбургеров и хоть и идеальных, но на скорую руку сделанных яичниц, поесть нормальной домашней еды Софи была совершенно не против.
Она принялась есть, Джон стоял возле стола. Минуту Софи жевала, поглядывая на него.
— Джон, не нависай.
— Прошу прощения?
— Ты нависаешь, это странно.
— Мне… уйти?
— Нет, просто сесть. Налей себе чаю, или что вы там пьете, и поговори со мной. Не нужно стоять рядом столбом.
Джон с тяжелым вздохом подошел к серванту, достал стакан и налил себе из кувшина воды.
Он поставил стакан на стол напротив Софи, отодвинул стул и замер.
— Ты уверена в этом? Ты совсем меня не знаешь.
— Что у вас за пунктик насчет совместной еды? И мы ведь ели вместе в пути.
— В пути это одно. Это необходимость. Но здесь теперь твой дом. И сейчас необходимости нет и ты вольна… сказать мне уйти.
— Я не хочу чтобы ты уходил. — Сказала Софи и почувствовала, что начинает смущаться. — Сядь уже! — приказал она, и снова принялась есть.
Джон сел, пряча глаза.
— Расскажи что там у вас с совместной едой.
— Обычно в своем доме трапезу делят лишь родственники, супруги или друзья. Это считается… особым, эльфы не делят трапезу в своем доме с любым. Это… заверение в дружеских намерениях, обещание не причинять вреда, почти клятва в том, что с этим эльфом ты не скрестишь клинка, не выпустишь стрелы и не скажешь о нем злого слова. Это… то, чем мы заверяем дружбу. У вас тоже есть этот обычай. Преломить хлеб. Он так же древен как и наш.
— Да, только мы про него забыли.
— Но мы нет. — Джон демонстративно отпил воды. Софи стало горько.
— Со мной дружбу значит заверить не хочешь? — спросила она.
Джон вскинул на нее взгляд и в нем было искреннее удивление.
— Разве ты так подумала?
— А как я должна была подумать?
— Что я не хочу принуждать тебя давать обещаний, которые ты не захочешь выполнять. Я говорил уже — узнав меня, ты, быть может, пожалеешь и о помощи оказанной и о том, что дала мне обещание дружбы.
— Да что такого я могу о тебе узнать? Джон, серьезно, что ты там задумал такого ужасного?
— Знание, что принесет печали. Разве в твоей жизни оно нужно?
Софи вздохнула. Да уж, печалей ей и так хватало.
— Это что-то такое, из-за чего я действительно не захочу с тобой дружить? Серьезно? Это не очередная блажь вроде отрезанных волос или возраста или еще какой ерунды?
Джон нахмурился.
— Признаться, твои мысли мне постичь сложнее, чем мысли эльфа. Я лишь могу предполагать. Однако все люди, что знали меня, не хотели бы преломить со мной хлеб.
— И много людей тебя знало? — Софи продолжала жевать.
— Не много. Лишь двое. Один из них уже ушел. Второй жив, он здесь в Сиршаллене.
Софи вытаращила глаза.
— Так я не первая, кого ты украл?
— Первая из дев. — Сказал Джон и тут же совершенно изобличительно покраснел. — Я хотел сказать… я не имел ввиду…
— Ты украл меня не потому что я дева, да-да, можешь не напоминать. — Софи улыбнулась и поняла, что улыбка эта была неискренняя. Слышать в сотый раз, что для Джона она как девушка не интересна было неприятно.
— А тех ты зачем крал? — Софи вдруг развеселилась, представив как Джон, подкравшись сзади, накидывает на здорового мужика мешок и пытается его утащить, словно герой мультфильма.
— Я не крал их. — Джон нахмурился. — Один приехал добровольно. Второго, как и тебя, я хотел спасти от неминуемой гибели. Он так же был добр ко мне и к другим эльфам.
— Дай угадаю, это он тот, что мертв? — предположила Софи.
Джон кивнул.
— Я смотрю с людьми, которые добры к эльфам происходят прелюбопытные события, да? — Софи фыркнула и доела свое жаркое. — Очень вкусно. Передай Финару мою благодарность.
— Ты сама можешь поблагодарить его.
— Он не хочет со мной разговаривать, Джон. Это же очевидно.
— Он будет с тобой разговаривать. — Отрезал Джон и в голосе зазвучала сталь. — За пределами этого дома ты ханти, для твоей же безопасности. Но здесь, ты моя гостья. И я не позволю Финару унижать тебя.
— Ты уже унижаешь меня. — Вздохнула Софи и встала, собираясь убрать тарелку. Джон моргнул.
— Я не понимаю… снова, как и прежде.
— Не нужно заставлять людей… Тьфу ты! То есть эльфов, разговаривать со мной, если они этого не хотят. Это унизительно. Я не хочу, чтобы со мной разговаривали по твоему приказу, через силу. Мне это не нужно. Если он захочет, то однажды может… сам заговорит. А пока, я не хочу, чтобы ты ему приказывал, ясно?
Джон изумленно смотрел на нее.
— Но его молчание… разве оно не оскорбительно для тебя? Ты же не ханти, ты благородная дева с чистым сердцем. Ты добра не меньше чем лучшие из моего народа. И ты не соглашалась стать ханти, навлекая на свою семью позор. Почему ты готова терпеть унижения, если я могу тебя от них избавить?
— Если ты и можешь меня избавить от унижений, то просто относись ко мне как к другу. Или как к деве… Хотя постой, я не знаю как вы относитесь к девам, так что остерегусь. Лучше как к другу. И если один твой друг не разговаривает с другим — ты что станешь ему приказывать? Думаю нет.
Джон растеряно посмотрел в пространство.
— Пожалуй, в твоих словах есть истина. Я не думал об этом в таком ключе.
— Значит договорились.
— Я не стану приказывать Финару… и прочим так же не стану. И я буду сам относится к тебе как… как к другу. — Последнее слово далось ему с явным трудом. — Признаться, никогда еще у меня не было смертного друга.
— А как же те, которых ты привез?
Джон помрачнел.
— Я уже говорил, они не хотели бы преломить со мной хлеб.
Софи поставила тарелку на сервант. Раковины тут не было, и чтобы помыть ее нужно было иди на кухню.
— Джон… — Софи тревожно посмотрела на него. — Ты прав. Я ничего о тебе не знаю. И ты ничего не рассказываешь. Одни какие-то смутные намеки. Но знаешь… даже если я узнаю, чтобы остаться в живых я должна буду жить тут, ведь так?